Тейн Фрис - Рыжеволосая девушка
— Ханна, ведь ты после перевозки оружия работала только с газетой?
— Да, — ответила я.
— И тебе очень хочется совершить что-нибудь особенное, не так ли?
— Это мое самое большое желание.
Он затормозил о землю ногой; я тоже поехала медленнее.
— Остановись на минутку, — сказал он. — Мне нужно кое-что тебе сказать.
Мы слезли с велосипедов и остановились под сенью широкого развесистого дерева у обочины дороги. Моросил дождь; вся окрестность тонула в сероватой блестящей мгле. Видно было только голову Хюго, которая черным пятном выделялась на подвижном, менее темном фоне деревьев.
— Мы с Флоором наметили одно дельце, Ханна, — сказал Хюго так тихо, что мне пришлось напрячь слух, чтобы разобрать его слова. — Это опасно, заранее говорю тебе. Впрочем, такие дела всегда опасны. Но здесь речь идет о серьезном покушении…
У меня задрожали губы, и сердце клубком подкатилось к горлу.
— Скажи, в чем дело, Хюго, — попросила я. И вдруг услышала, как он сдержанно засмеялся.
— Ты не боишься?
— Нет, — ответила я. — Если у меня немножко стучат зубы, то лишь от нервного напряжения в предвидении того, что ты мне готовишь.
Он снова засмеялся.
— Понятно. Я верю, Ханна, что ты годишься для нашего дела. Должен честно сказать тебе, что при разработке плана действий Флоор назвал твое имя. «Вот одна из тех, кто отважится на это», — сказал Флоор. Ты нам нужна, Ханна.
— Хюго, — умоляла я, — не мучь меня. Скажи, что надо делать.
— Иди завтра утром к товарищам, в доме которых печатается «Де Ваархейд». Хреетье отведет тебя туда, где ты найдешь меня и Флоора. Вероятно, Флоор возьмет с собой еще кого-нибудь. Там тебе расскажут остальное. Только, Ханна, Франсу об этом ни слова. Это наша вылазка, понятно?
На мгновение он крепко сжал руль моего велосипеда, как бы предостерегая меня. Затем, внезапно смутившись, сказал:
— Пока…
Еще до десяти часов утра я явилась по указанному адресу в северном районе Гарлема. Краснощекая Хреетье была уже в плаще.
— Вы что, договорились с кем? — спросила она. Казалось, все ее лицо смеется. Она отвела меня по нужному адресу, всего на два-три квартала дальше, туда я тоже приносила иногда газеты.
В боковой комнатушке рядом с мастерской сапожника сидел Флоор с неизвестным мне человеком. Он приветствовал меня, как старую знакомую, по-юношески непринужденным жестом и широкой улыбкой на продолговатом лице с непокорным белым вихром на лбу. Своего собеседника он представил мне под именем Брама. Это был темноволосый молчаливый молодой человек в толстом сером свитере. Он поздоровался со мной: «Добрый день, товарищ», — и больше не открывал рта. Флоор начал расспрашивать меня, что делаем мы в Гарлеме и отмечали ли мы день Октябрьской революции. Я доложила ему обо всем, правда с некоторой осторожностью. И Флоор засмеялся, как будто знал гораздо больше; Брам изредка украдкой бросал на меня взгляд; ему явно трудно было свыкнуться с мыслью, что к делу Сопротивления привлечены также и женщины. Пришел Хюго и сразу прервал нашу беседу, усевшись между Флоором и мной; поставив локти на стол, он сказал:
— Мы все в сборе. Сообщи план военных действий.
Флоор начал излагать план действий. Он был составлен с таким размахом, что у меня дух захватило. Хюго и Флоор, очевидно, вместе вынашивали этот план; он заключался в том, чтобы вывести из строя электростанцию в Фелзене, которая снабжала энергией полпровинции, — только и всего. Я глядела на Хюго, а Флоор, тяжело опершись о стол большими сильными руками, рассказывал об угольном складе; склад помещался непосредственно у наружной стены, при нем был грузоподъемник, транспортер соединял склад с местом выгрузки угля. Флоор вынул листок бумаги и карандаш и бегло набросал план этого склада — жизненного центра всей электростанции, как он сказал. Лицо Хюго оставалось неподвижным; только в синеве его глаз светился огонек воодушевления. Как-то он сказал мне: «Мы ведь друг друга знаем». Значит, он питает ко мне гораздо большее доверие, чем показывает. Это сознание наполнило меня гордостью, и я твердо решила не обмануть его доверия. Я слушала Флоора, а голова моя была полна мыслями о Хюго, меня удивляло его умение молчать, его склонность действовать в одиночку. Брам склонился над чертежом, я тоже заглянула в бумагу, заинтересованная ролью, которую мне предстоит сыграть.
Флоор переводил взгляд с меня на Брама.
— Человек, который обслуживает подъемник, даст мне на этих днях знак, — сказал он. — Детали операции, нужный шнур, часовой механизм и взрывчатка уже подготовлены… Как только будет точно намечен день, мы примемся за дело. Ты, Ханна, последние инструкции получишь у Хюго. Вместе с Брамом отнесешь к забору взрывчатку. К тому времени мы с Хюго будем уже там. Мы перелезем через стену. Брам и Ханна будут стоять снаружи и караулить.
Флоор ухмыльнулся, оставаясь тем не менее серьезным, и продолжал:
— На территории находится довольно сильный полицейский отряд. Возможно, что в нас будут стрелять. Я заранее говорю вам, ребята: дело это опасное. Но стоящее, если оно удастся… На какое-то время полная остановка железнодорожного транспорта!
Брам в первый раз заговорил:
— Для меня опасности не существует.
Хюго поглядел на меня. Между его густыми темными бровями появилась тревожная складочка, в глазах я прочла немой вопрос: хватит ли у меня смелости? Я утвердительно кивнула ему. Он слегка улыбнулся.
Мы быстро разошлись. Первым ушел Хюго, за ним Брам. Флоор разорвал на мелкие кусочки бумажку с чертежом и бросил их в маленькую печурку. После этого он кивнул мне, давая понять, что можно уйти. Перед уходом он похлопал меня по плечу и снова расплылся в широкой, добродушно-веселой улыбке; и я, ободренная этой улыбкой, тоже покинула дом.
Удар
Прошло наверняка еще дней пять, прежде чем служащий электросети сообщил нам обещанные сведения. Я уже начала беспокоиться, не сорвется ли дело, как вдруг вновь появился Хюго. Он избегал моего взгляда, но зато живо вмешался в разговор товарищей, которые с горькими шутками обсуждали немецкое постановление о том, что если в чьем-либо доме обнаружат радиоприемник, то будет конфискована вся обстановка.
— Лучше бы они уж сразу эвакуировали половину Голландии, — съязвил Эдди. — Если бы за каждый нелегальный радиоприемник мне выдавали только по четверть гульдена, я и то стал бы богачом!
Впрочем, большая часть разговоров до меня не доходила; внешне оставаясь спокойной, но полная внутреннего волнения, я ждала, какие новости сообщит Хюго. В этот вечер он также постарался выйти вместе со мной. Мы отошли от штаба на полкилометра, мое волнение росло с каждой минутой. Наконец Хюго сказал:
— Это произойдет завтра вечером, Ханна. Взрывчатка находится в одном месте в Дрихейсе. Брам ждет тебя у переезда, против кладбища… Не забудь ничего. Смотри хорошенько за поклажей, на случай если нас постигнет неудача… — Он тихо засмеялся. — Нет, неудачи у нас не будет. Такие вылазки всегда удаются, если ты уверен в хорошем исходе.
Я слушала его, затаив дыхание, в таком напряжении, что выдохнула воздух, лишь когда он кончил говорить. Мне было трудно дышать. Хюго остановился, нагнулся ко мне в темноте и спросил:
— Ты что, отказываешься?
В его голосе явно слышалась тревога.
— Разумеется, нет! — сказала я. — Но это моя первая большая вылазка, Хюго… Не спрашивай меня ни о чем!
Он кашлянул, будто хотел еще что-то сказать, но промолчал. Как и в прошлый раз, он быстро скрылся в темноте. По правде говоря, я даже обрадовалась: уверенность, что налет состоится, переполнила все мое существо, и мне необходимо было остаться одной, чтобы освоиться с этой мыслью. На следующий вечер стояла сухая погода, а луны не было. Дул порывистый ветер. Приближаясь к переезду, я услыхала в темноте, как грохочет поезд. Слабо виднелась тень поднятого кверху шлагбаума. Мимо меня в темноте двигались фигуры — это шли с поезда. Я остановилась и подождала, пока они исчезнут во мраке ночи. Время тянулось ужасно медленно. Брама все не было; мне снова стало казаться, что дело сорвется, как вдруг из-за деревьев появилась худощавая фигура:
— Ханна?
— Да, — ответила я.
— Здесь Брам, — сказал он.
— Слава богу, пришел, а я уже было думала…
Брам чуть пренебрежительно свистнул сквозь зубы:
— Нервы? Это ни к чему. Все идет согласно расписанию… Багаж тут недалеко.
Я ехала на велосипеде, ориентируясь на шорох шин Брама, по невидимому шоссе, и только свет моего фонарика булавочной головкой плясал на дороге. Брам остановился возле поворота на боковую дорожку. Я сошла с велосипеда. Он шепнул, чтобы я посторожила велосипеды. Я слышала его шаги по камням дорожки; сквозь колеблющийся мрак я различила углы и стены здания, затем тонкую полоску света из окна. Я услышала, как открылась дверь, и до меня донеслись приглушенные голоса. Но вот снова раздались шаги — кто-то шел по дорожке назад тяжелым и медленным шагом, видимо, с большим грузом. Прямо передо мной появился Брам.
