Людмила Кулагина - Под сенью осени

Скоро зима, дорогая природа,
ведь скоро зима.
Прячь свои дудочки–флейты,
фанфары и скрипки.

Я понимаю, что это не наша
с тобою вина:
Гаснут и краски, и лица, и звуки,
цветы и улыбки…

Ты угасаешь, болеешь, я знаю,
и ты не вольнá
Ход изменить ни часов, ни времён,
ни событий.

Листья и соки теряешь. О, кáк ты,
природа, больна! –
Впрочем, как всé мы в моменты
отлётов, отплытий…

Утки уже совершают, я видела,
пробный полёт.
Птицы печальные песни
в осенних садах допевают.

Ветер, шершавой метёлкой орудуя,
листья метёт.
Куст хризантемы на грядке
последние дни доживает.

Осень, как войско Батыя,
приносит разор и урон.
Роща, твой терем боярский
багрянцем уже полыхает.

Всюду следы разоренья, упадка
и крики ворон.
О, как расправилась с летом
судьбина лихая!

Скрылись под вóду кувшинки, кубышки,
застыл водомер.
Ветер шумит в тростниках, камышах,
и качается ряска.

Не оставляет нам осень, увы,
ни надежд, ни химер.
Вот и кончается лета
волшебная старая сказка…

Снова осенний дождик
Глянцем покрыл кусты.
Счастье приходит позже,
Чем ожидаешь ты.

Счастье бывает тихо,
Как этот тихий дождь.
«Бури в стакане» стихнут,
И ты ничего не ждёшь:

Ни от судьбы подарков, –
Вольный её каприз,
Ни от вороньих «карков», –
Горних небес «сюрприз».

Утром проснёшься в восемь, –
«В люди» не надо идти.
Глянешь в окошко – осень
Каплей кропѝт пути.

Рай–коммунизм пропѝли,
Ценности – в свалке лет.
«Раем» земным обделили, –
Но и забот с ним нет:

Яхт нет, машин и зáмков,
Банков, таможней, «крыш»…
От сглаза мирок твой замкнут,
Поскольку бедна, как мышь.

И пуст твой почтовый ящик.
Но в банках вселенной – счёт,
И прибыль, ко Славе вящей,
Оттуда к тебе течёт

Валютой утренних строчек,
Крылатых мыслей и чувств.
Кроят новый рай где–то в Сочи,
А я быть счастливой учусь

В своей провинции серой,
Где дождик асфальт кропѝт,
Где яркий листик осенний,
Как парус, в небе летит.

И утро легко и просто:
И счастлива тем, что живёшь,
И ни о чём не просишь
И ничего не ждёшь.

Красит рощу в жёлтое сентябрь,
Осыпает летние одежды.
С древа жизни листики летят,
Мозг теряет блёклые надежды.

Всё плотней над речкою туман,
Холоднее ночь, прохладней утро.
Жизнь чуть приоткрыла свой обман,
Маскируя время жёлтой пудрой.

О, как жаждем жизни мы весной,
Как мы рады каждому цветенью,
Ландышевой свежести лесной,
И теплу, и птиц небесных пенью.

Как цвели, о жизнь, твои сады!
Как беспечно летом дни летели.
Как манили реки и пруды!
Как сирены сладкозвучно пели!

А теперь, отдав свои плоды,
И сады и рощи замолчали.
В зарослях крапивы, лебеды
Парк притих, прибежище печали.

Осень, осень, ты в последний раз
Нас пленишь красою эфемерной,
И готовы вновь душа и глаз
Верить летним призракам–химерам.

Помани, введи в соблазн, солги,
В радость жизни приоткрой нам двери.
Завтра грусти отдадим долги,
Но пока в ложь счастья дай нам верить.

Когда наконец–то мои батареи
Заполнит крутой кипяток,
Они мне и душу, и кости прогреют,
Улучшат мозгов кровоток.

Я сяду тогда у окошка на кухне,
В котором – река и рассвет,
И чувством, и оком и внутренним слухом
В картинки войду прежних лет.

И будет на кухне тепло, как в июне,
И память вновь станет свежа.
Я детство припомню златое и юность,
Пока не покрыла их ржа.

Я вспомню, как страсти во мне созревали
И лопались, как пузыри.
Как будни хребетик мечтам поломали,
Как зрели в душе пустыри.

Про то, как в стране друг на друга стучали,
Но краше «другой нет такой».
Про то, что и в мудрости много печали,
Что в снах только снится покой.

О том, как надои росли у доярок,
Как гнали мы правду взашей,
Как сказки на дубе мурлыкал котяра,
Как ждал коммунизм алкашей.

О том, куда нынче (тьфу! тьфу!) мы приплыли
На ржавом своём корабле.
О том, как в отчизне вчера жили–были,
И как оказались на дне.

О радости тоже. О бренном, о вечном,
О том, как горчит жизни мёд.
О Боге, о вере, о пункте конечном,
К которому жизнь нас ведёт…

Осень свой старый мольберт
извлекла и рисует пейзаж.
Сколько бликов, оттенков
и с сердцем осенних созвучий.

Как прекрасен последний,
последний, увы, вернисаж!
И от солнечных красок
картинки всё лучше и лучше.

То не масло и холст, –
не для плоти осенней они.
Здесь, скорее, наплывы
и лёгкий туман акварели.

И прозрачны, как листья,
сентябрьские поздние дни,
И тропинки аллей и надежд
заметают златые метели.

И обходит степенно и важно
владения осени кот, –
Нет, не тот, что заводит
под дубом то сказки, то песни.

Он не знает, скорее,
ни пушкинских сказок, ни нот. –
Для меня всё равно он –
загадка природы – чудесен.

И на лавочке сидя,
вбираю всем сердцем пейзаж,
Чтобы памяти было
в зимний сумрак за что зацепиться,

Когда будет наброски
простой рисовать карандаш,
И душа чёрно–белой печали
успеет досыта напиться…

Каша дышит, как загнанный пёс,
Сквозь дырочки–ноздри парóк выпуская…
Песчаный мой сыплется счастья утёс, –
Печальна вся радость людская.

И сколько ни ищешь в себе оптимизм,
Силков среди бед ни расставишь,
Опять разразится в душе катаклизм:
Ты, радость, всё таешь и таешь…

Вот только вчера твой мерцал огонёк,
А нынче – ни зги, ни просвета.
Куда она делась, душе невдомёк. –
Ах, да, ведь закончилось лето.

Вчера ещё птицу удачи держал,
А нынче – лишь пёрышко птичье.
Коль обруч тоски сердце радости сжал, –
Что деньги?.. что слава?.. величье?..

Сколь силы в любви! Но и та не спасёт
Того, кто заглядывал в бездну.
Тоска цепким Цéрбером счастье пасёт,
Её обмануть бесполезно.

В её лабиринтах есть выход и свет
Для тех, кто душой чист и светел.
Для нáс на тоску есть привычный ответ:
Работа, природа и дети.

Я не знаю теперь, что такое любовь:
Чувств паренье? Дрожанье аорты?
Ослепленье? Безумная, шалая кровь
И химизм непонятный реторты?

Восхожденье по узкой и скользкой тропе
К ослепительной горной вершине?
Притяжение к взрыву гормонов–торпед?
Иль влечение к Силе – мужчине?

Знаю точно, что это не мат и не храп,
Не взаимной досады попрёки,
Бытовых передряг неустойчивый трап,
После ссор под глазами отёки.

Нет, скорее прощенье она, доброта,
Компромисс эгоизмов, уступки,
Взгляда утреннего теплота,
Песня–жалость рогóзовой дудки[27].

Я не помню тех первых восторженных дней,
Поцелуев, головокружений…
Слишком рьяно судьба подгоняла коней
По ухабам земных притяжений.

Знаю только, нить жизни пока теребят
Пальцы старой прядильщицы Клóто[28],
Мне и дня не прожить, дорогой, без тебя, –
Как без прошлого нет жены Лóта[29].

Опять к нам волшебница Осень
В парче золотистой идёт.
Приход ослепительной гостьи
Душа, как открытия, ждёт.

В руках её книга забвенья –
Весь в вязи златой фолиант.
Он точки расставит сомненьям,
И смыслов развяжется бант.

Как пахнет осенней листвою
Тиснёный его переплёт!
Он сказкой чудесной живою
К участию в сказке зовёт.

На первых осенних страницах
Туманен судьбы силуэт,
Поют ещё летние птицы,
Дыхания вечности нет.

Потом золотыми перстами
Дотронется Осень до крон,
И птиц соберёт в небе в стаи,
Царицей воссядет на трон.

Просыплется золото листьев,
Прольются златые дожди,
И станет прозрачно и чисто,
И ясности внутренний жди.

Уйдёт смута чувств и смятенье,
Угаснут звучанья имён,
Судéб нити–переплетенья
Ослабнут с теченьем времён.

Храня в себе Осени привкус,
Прозрачностью сфер напоён,
Оставь свои жалобы–иски,
Крестом золотым осенён.

Забудь о вчерашних страданьях,
О завтрашней боли и лжи
И на алтарь мирозданья
Всю радость свою положи.