Владимир Маяковский - Стихотворения (1928)

Петр Иванович Сорокин
в страсти —
                    холоден, как лед.
Все
      ему
            чужды пороки:
и не курит
                 и не пьет.
Лишь одна
                  любовь
                              рекой
залила́
            и в бездну клонит —
любит
           этакой серьгой
повисеть на телефоне.
Фарширован
                    сплетен
                                 кормом,
он
    вприпрыжку,
                        как коза,
к первым
               вспомненным
                                     знакомым
мчится
            новость рассказать.
Задыхаясь
                  и сипя,
добредя
              до вашей
                              дали,
он
    прибавит от себя
пуд
      пикантнейших деталей.
«Ну…—
             начнет,
                         пожавши руки,—
обхохочете живот,
Александр
                 Петрович
                                 Брюкин —
с секретаршею живет.
А Иван Иваныч Тестов —
первый
            в тресте
                          инженер —
из годичного отъезда
возвращается к жене.
А у той,
            простите,
                           скоро —
прибавленье!
                     Быть возне!
Кстати,
            вот что —
                            целый город
говорит,
             что раз
                         во сне…»
Скрыл
          губу
                 ладоней ком,
стал
        от страха остролицым.
«Новость:
                предъявил…
                                     губком…
ультиматум
                   австралийцам».
Прослюнявив новость
                                   вкупе
с новостишкой
                        странной
                                       с этой,
быстро
            всем
                     доложит —
                                        в супе
что
      варилось у соседа,
кто
     и что
              отправил в рот,
нет ли,
           есть ли
                       хахаль новый
и из чьих
               таких
                        щедрот
новый
          сак
                у Ивановой.

Когда
          у такого
                       спросим мы
желание
              самое важное —
он скажет:
                «Желаю,
                              чтоб был
                                             мир
огромной
               замочной скважиной.
Чтоб в скважину
                          в эту
                                  влезши на треть,
слюну
          подбирая еле,
смотреть
               без конца,
                               без края смотреть —
в чужие
             дела и постели».

Петр Иванович Васюткин
бога
        беспокоит много —
тыщу раз,
                должно быть,
                                      в сутки
упомянет
               имя бога.
У святоши —
                     хитрый нрав,—
черт
        в делах
                     сломает ногу.
Пару
        коробов
                     наврав,
перекрестится:
                        «Ей-богу».
Цапнет
            взятку —
                           лапа в сале.
Вас считая за осла,
на вопрос:
                «Откуда взяли?»
отвечает:
               «Бог послал».
Он
     заткнул
                 от нищих уши,—
сколько ни проси, горласт,
как от мухи
                  отмахнувшись,
важно скажет:
                      «Бог подаст».
Вам
       всуча
                 дрянцо с пыльцой,
обворовывая трест,
крестит
             пузо
                     и лицо,
чист, как голубь:
                           «Вот те крест».
Грабят,
            режут —
                          очень мило!
Имя
       божеское
                      помнящ,
он
    пройдет,
                  сказав громилам:
«Мир вам, братья,
                             бог на помощь!»
Вор
      крадет
                 с ворами вкупе.
Поглядев
               и скрывшись вбок,
прошептал,
                  глаза потупив:
«Я не вижу…
                     Видит бог».
Обворовывая
                      массу,
разжиревши понемногу,
подытожил
                  сладким басом:
«День прожил —
                           и слава богу».
Возвратясь
                  домой
                             с питей —
пил
      с попом пунцоворожим,—
он
    сечет
              своих детей,
чтоб держать их
                          в страхе божьем.
Жене
         измочалит
                           волосья и тело
и, женин
               гнев
                       остудя,
бубнит елейно:
                        «Семейное дело.
Бог
      нам
             судья».
На душе
              и мир
                        и ясь.
Помянувши
                   бога
                           на ночь,
скромно
             ляжет,
                        помолясь,
христианин
                   Петр Иваныч.

Ублажаясь
                  куличом да пасхой,
божьим словом
                         нагоняя жир,
все еще
             живут,
                        как у Христа за пазухой,
всероссийские
                        ханжи.

Христу
            причинили бы много обид,
но богу помог
                      товарищ Лебит.
Он,
      приведя резоны разные,
по-христиански елку празднует.
Что толку
                в поздних
                                 упреках колких.
Сидите, Лебит,
                         на стихах,
                                          как на елке.

Метр за метром
вымериваем лыжами,
желаньем
                и ветром
по снегу
              движимы.
Где нету
              места
                        для езды
и не скрипят
                     полозья —
сиянье
            ста
                  лучей звезды
от лыж
            к Москве сползлося.
Продрогший
                     мир
                            уснул во льду,
из мрамора
                   высечен.
По снегу
              и по льдам
                                идут
рабочие тысячи.
Идут,
         размеренно дыша,
стройно
             и ровно,—
телам
          таким
                    не труден шаг —
работой тренированы.
И цель
           видна уже вам —
километры вымеря,
вперед
           с Орла и Ржева,
из Тулы
             и Владимира!
Учись, товарищ,
                          классно
лыжами
             катиться,
в военную
                 в опасность
уменье пригодится.
Куда глаза ни кинешь —
закалены
               на холоде,
к цели
           на финиш
команды подходят.
Последними
                    полосками
врезались
                 и замерли.
Со стадиона Томского
выходят
             с призами.
Метр за метром
вымеривают лыжами,
желаньем
                и ветром
по снегу движимы.