Жан де Лафонтен - Лисица и виноград (сборник)

В саду, весной, при легком ветерке,
           На тонком стебельке
           Качалась Муха, сидя.
           И, на цветке Пчелу увидя,
Спесиво говорит: «Уж как тебе не лень
С утра до вечера трудиться целый день!
На месте бы твоем я в сутки захирела.
                 Вот, например, мое
           Так, право, райское житье!
           За мною только лишь и дела:
           Летать по балам, по гостям:
И молвить, не хвалясь, мне в городе знакомы
           Вельмож и богачей все до́мы.
Когда б ты видела, как я пирую там!
           Где только свадьба, именины, –
           Из первых я уж верно тут.
           И ем с фарфоровых богатых блюд,
И пью из хрусталей блестящих сладки вины,
           И прежде всех гостей
Беру, что вздумаю, из лакомых сластей,
        Притом же, жалуя пол нежный,
        Вкруг молодых красавиц вьюсь
        И отдыхать у них сажусь
На щечке розовой иль шейке белоснежной».
        «Все это знаю я, – ответствует Пчела. –
        Но и о том дошли мне слухи,
        Что никому ты не мила,
        Что на пирах лишь морщатся от Мухи,
Что даже часто, где покажешься ты в дом,
        Тебя гоняют со стыдом».
«Вот, – Муха говорит, – гоняют! Что ж такое?
Коль выгонят в окно, так я влечу в другое».

Какой-то Садовод-любитель,
        Не городской, но сельской житель,
           Имел прекрасный огород,
А рядом с ним возделанное поле.
        Немало он убил и денег, и хлопот,
Чтоб разрастался сад в спокойствии и холе.
           Для этого всю землю он обнес
        Живым плетнем из виноградных лоз
        И посадил в саду испанские жасмины
(Букет из них Марго дарил он в именины),
        Капусту, тмин, щавель… И эту благодать
        Вдруг дерзкий заяц начал истреблять.
        Решил к Помещику Садовник обратиться.
           «Вот, – говорит, – проклятый зверь!
           Повадился ходить ко мне теперь;
        Ни палок, ни камней, ни сети не боится,
           Ну, просто чародей!»

           «Какой там чародей? –
        Помещик возразил. – Да будь он сатаною,
        Не поздоровится шутить ему со мною.
        Его я отучу от этих штук, ей-ей!»
        «Когда ж?»
        «Хоть завтра; медлить нет причины».
        И вот является с толпою слуг своих.
«Хозяин!.. Закусить!.. Подай-ка нам дичины…
        А это дочь твоя? Есть у нее жених?
        Поближе подойди, красавица… Ну, что же
Ты дочь не выдаешь?.. Негоже, брат, негоже!
                 Тряхни своей мошной».
           Пошучивая так, красотку он ласкает,
           Сажает рядышком с собой,
        Ей нежно ручку жмет, платочек подымает.
           Слегка противится садовникова дочь,
        Но, видимо, от барских ласк не прочь.
           Отца ж досада разбирает.
Меж тем кутеж идет… На кухне шум и гам.
«Вот окорок!.. Не стар?.. На вид весьма приличен».
        «Позвольте поднести его, мой барин, вам».
        «Возьму с охотою: к подаркам я
                                                       привычен…»
        Едят все взапуски… Толпа нахальных слуг,
        Собаки, лошади – запасы истребляют.
        Хозяин сам не свой – берет его испуг.
        Тут пьют его вино, там дочь его ласкают.
Но вот окончен пир… А шум еще сильней,
        Все суетятся и хлопочут,
        Труба гремит, рога грохочут,
        Не жалко им ничьих ушей…
        Но что за грустная картина?
        В плачевном виде огород.
Прощай, щавель! Прощайте, грядки тмина!
        Все, что хозяйка в суп кладет!..
Вот заяц найден, – с гиканьем и ревом
        Заставили его покинуть дом;
Он под капустным спрятался кочном,
Но спасся в щель, иль попросту в пролом,
        Устроенный в плетне садовом
        Толпою слуг, чтоб впопыхах
        Из сада выехать удобней на конях.
Твердит Садовник: «Что ж, господская забава!»
Но кони, гончие и дерзких слуг орава
           Наделали таких непоправимых бед,
Каких не причинить всем зайцам во сто лет.
           Вы, мелкие князья, решайте ваши споры,
           Не обращаясь к сильным королям.
           Зачем их в ваши вмешивать раздоры
           И допускать их к вашим городам?

Зачем насиловать природу:
              Себя нельзя переменить,
              И неуклюжему уроду
         Едва ль возможно ловким быть.
Однако редко тот, кого судьба ласкает,
Врожденный свой талант умело применяет.
Пускай не служит вам образчиком Осел,
              Который, ради полученья
              Хозяйского расположенья,
         К хозяину ласкаться подошел.
         Он про себя раздумывал: «Ужели
              Собачку ждет и ласка, и хвала
За то лишь, что она с хозяйкою мила?
              Меня же, бедного Осла,
Побои только ждут; обидно, в самом деле.
         А в сущности, что делает она?
Лишь лапку подает – вот весь талант Собачки.
      За что ей сыплются хозяйские подачки.
         Работа эта, право, не трудна,
         И если только в этом дело,
                   Его я выполню умело».
         Проникнутый намереньем таким,
     Осел к хозяину подходит неуклюже,
Копытом стоптанным своим
                  Его ласкает, и к тому же
         Еще ревет, да как! Мелодией такой
Он скрасить, знать, хотел поступок дерзкий свой.
– Ого! вот нежности! Эй, палку мне скорее! –
Хозяин закричал. – Запел ты невпопад! –
Пришлось запеть Ослу совсем на новый лад
И положить конец своей плохой затее.