Валентин Юрьев - Белый город
Обзор книги Валентин Юрьев - Белый город
Юрьев Валентин
Белый город
Белые домики, аккуратно выстроенные вдоль улиц, которые широкими дугами огибают холм. Высокие круглые башни, похожие на восточные минареты, красивая скульптурная группа в самом центре. В ней нашлось место и суровым воинам, и красивым женщинами с детьми, и даже птицам. Скульптура украшена небольшим фонтаном, веселыми брызгами стреляющим в бассейн, из которого вода по каналам растекается по городу. Простое и скромное здание храма украшено витражами из полупрозрачного камня, пластинки которого можно найти в горных ручьях.
Белый Город.
Можно вечно любоваться его уютной композицией. В стороне от центра постоялый двор, его отодвинули, чтобы обеспечить удобный подъезд гостей, а для этого нужны животные, скотные дворы, кухни, не самое эстетичное, что можно придумать.
Храм тоже стоит в стороне. Не от прихожан, от суеты. А в центре города — площадь. Вокруг фонтана и бассейна разбиты уютные цветники и газоны, чтобы резвиться детворе, но сама площадь невелика. Она не будет омрачать сердца иритов казнями и другими публичными наказаниями, для этого предусмотрен тюремный двор. Но тюрьма вынесена далеко, с прицелом на то, что город будет расти.
Зато на площади есть место для зрелищ, высоко поднятое над землей, и если артисты приедут в гости, им не потребуется искать свободный грязный пустырь. А представления можно давать и ночью, вокруг сцены стоят столбы с фонарями. Если нет спектакля, пусть на возвышении играют музыканты. Танцы — это дело молодых!
А для веселых праздников нужна ярмарка, она тоже в стороне, зато в такие дни на бывшем пустыре найдётся место, куда можно будет привезти товар и пристроить своих аралтаков, свободно расставить павильоны и даже выделен участок для каменной забавы, только он отгорожен невысоким длинным забором для защиты зрителей. Или наоборот, чтобы не бегали на ристалище дети и пьяненькие.
Плетёные мишени и сейчас стоят в стороне, но это не для игры. Границе нужна надёжная охрана, поэтому тренировки идут целыми днями и даже ночами, при свете двух фонарей. И камнями, и ножами, и стрелами. А, если пожалует великий Кайтар, то и болты из маленького арбалета могут пронзить соломенного врага, одетого в настоящий хассанский балахон.
И уж совсем редко приходит на стрельбище Мастер, который всё пытается сделать боевой арбалет из трофейной дуги, их скопилось уже десятки сотен, но в дело они пока идут плохо, навыка нет.
Школа, городская управа, больница, ни в одной столице ближайших государств нет такой роскоши. Даже свалка предусмотрена в дальнем овраге и уже придумано наказание тем нарушителям, кто попытается по-старинке свалить свои отходы на общую улицу. А захочешь по-хорошему, так найди старика-мусорщика на повозке с корзинами и сыпь туда своё добро.
И уже назначен бургомистр, который должен следить за порядком и чистотой и командовать двумя жандармами, для соблюдения законов. А, поскольку, сами законы ещё не придуманы, он же их и сочиняет, почёсывая лохматую голову.
И не торопится, потому что весь город, пока что, умещается на большом плетеном столе, над которым сделан навес из шкур. Громадный зонтик, отчаянно аплодирующий ветру, свободно пролетающему через пустырь с колышками. Куда ни кинь взгляд на городской холм, всюду стоят эти белые колышки, сделанные из берцовых костей и рёбер аргаков, так что по ночам место для города больше похоже на раскопанное вандалами кладбище. Но игрушечный макет стоит как раз там, где и положено, центр стола на будущей площади, как раз в центре столицы.
И теперь по вечерам вокруг него постоянно толпятся озабоченные молодые ириты, фантазируют, выбирая в свете волшебных фонарей место для своего жилья, и дают бесконечное количество советов "главному архитектору", мальчику Влансу. Он теперь стал грамотным, оформляет предложения письменно, в специальную тетрадочку, и лично потом проводит натуральное голосование, советуется с вождями.
Если предложенное получает всеобщее одобрение, то юный зодчий с наслаждением набирает белую глину и пристраивает новое здание, делает перестановки, что-то может и выкинуть. Поэтому ему уделяется самое большое внимание дышащих в затылок иритов. Мальчишка, прелесть, у него природный дар к рисованию, обострённый уродством руки. Мало того, что сам сумел быстро обучиться грамоте, но, поняв, в чём была трудность иритского письма, он ещё взялся составить первую азбуку с картинками и если сумеет, то появится проблема копирования, может быть, пора типографию изобретать?
А всеобщее обсуждение, увы, не всегда приносит результаты. Казалось бы, простое дело, сортиры, но, сколько уже мозгов измочалено, а так ничего и не придумали. В других городах обычно всё ОНО течёт самотёком сверху вниз, от соседа к соседу, или вообще по улицам, там, где жители победнее.
Из богатых домов делают отводные каналы, по которым вся вонь стекает в ближайшую реку. Но не делать же такой канал через весь город? Тем более, через свою мечту! Или уж, делать, но тогда капитально, закрывать по всей длине крышками, а на это никаких денег не хватит! А, может, в будущем хватит? Кто знает? Тогда уже сейчас надо оставить место и должность придумать "Главный фекализатор". Пусть бегает, нюхает!
Колышки. Верёвки. Фантазии. Зато весело машут крыльями на "площади" первые пёстрые балаганчики торговцев. Пускай, мало, но они уже есть! Все молодые воины получают жалование и жадно хватают то, чего никогда не увидишь в провинциальных кланах. Дешевые ткани, украшения, посуда, и не для себя, а для родителей, родных, друзей и подруг. Пойдут в гости, будут щедро дарить вместе со сказками о новом городе.
Торговцы приходят и из столицы, и из местных поселений, и даже из далёкой Хассании. Хотя куришей здесь не любят, по-прежнему, но и не обижают. Указ об этом бургомистр написал в первую очередь и огласил его всему городу лично. Всем нужен мир! И он не затратил для этого много времени, просто посидел около кухни пару дней, рассказывая вернувшимся с обхода новые правила жизни. Громче других бурчали воины постарше, их ненависть была врождённой, впитанной с детства со слов отцов и матерей. Это и понятно. В кланах вообще не терпели чужаков.
А молодым, что? После двух страшных побед хассанов перестали считать опасными врагами. Ну, наглые, настырные, это да! Надо отдать должное. Но драться толком не умеют, надеются на свои дуги и на количество. Толпой лезут.
Ребята позабыли, что их сюда отбирали как семена для посева, самых быстрых, сообразительных, умелых. И что обе битвы были врагами проиграны ещё до начала схватки. Но разве можно упрекать молодых в беспечности? Зато, это именно они так горячо восприняли планы строительства и без устали таскают камни и глину, не признавая никаких норм трудового права. Таскают, пока не упадут. И это после службы!
