Лана Тихомирова - Работа над ошибками, или Грустная грустная сказка [СИ]
Пату вскочил со своего места.
— Я трижды негодяй и подлец, я — эгоист, мне нельзя было оставаться.
— Ты сделал свой выбор, — спокойно перебила я, — ты поступил так, как должен был, сообразно со своими понятиями о чести, долге и мужестве. Все можно исправить.
В дом вошел Ни-Кит — младший лицо его было озабочено. Он сел на стол, сложив ноги кренделем, и молчал.
— Что? — спросила я.
— Ничего. Время здесь идет гораздо медленнее, чем при свете солнца. У нас, дай-то Бог, один день прошел, а там неделя пролетела.
От посланцев ни слуху, ни духу, но Ма-Ши говорит, что Ев-Ган убит, а Ранх-ба идет в обратный путь с двумя телами. В общем, дело пахнет керосином.
Пату закрыл лицо руками и тихо застонал.
— Ни-Кит, — спросила я, — а тебе не знакомо имя Ма-Киар.
— Ну, как так не знакомо. Знаю такого, — отозвался он.
— Ма-Киар сейчас здесь, может быть есть смысл найти его?
— Вот принца отсюда спровадим, и будем искать Ма-Киар, — отозвался Ни-Кит, — там, где Ма-Киар, должен быть и Ев-Ган, они друзья не-разлей-вода. Надо только немного подождать.
— А сколько ждать? — спросил пату.
— Не знаю. Час или два по местному времени. Да. Я поесть захватил, немного фруктов. Есть хотите? — спросил Ни-Кит.
— Мы отказались. Пату грызла совесть, а у меня аппетита особого не было: не до еды, пока подруга в коме, друзья погибают, а ты ничего не можешь сделать.
Ни-Кит пожал плечами и, пробурчав что-то насчет того, что путешествия из мира в мир отнимают много сил и энергии, которые требуют восполнения, уплел всю еду, что взял с собой.
Пату лег на кровать и заснул, но сон его был беспокойным. Пату кричал и стонал во сне. Я хотела разбудить его, но Ни-Кит остановил меня словами:
— Из него вся гадость выходит, он об этом потом и не вспомнит, пусть лучше здесь, чем у нас.
Мы помолчали. Но Ни-Кит первым нарушил молчание.
— В принципе я могу ошибаться. Потенциально каждый человек во сне может перемещаться туда, куда пожелает. Может, он решил помочь Ти-Му-ранх и сейчас кричит от боли, которую перенял на себя? Больше то он все равно не сможет сделать для них…
— А я так могу? — спросила я.
— Сиди, — рассмеялся Ни-Кит, — вечно рвешься кого-нибудь спасать. Отдыхай. Спасешь мир позже.
Мы сидели молча. Пату успокоился, я задремывала, а бессмертный проводник, разлегшись на столе, раскатисто храпел.
В домик вошел хозяин.
— Эй, ты чего храпишь как паровоз. Хочешь, чтобы услышали, те, кому не надо, и всех вас в башню загнали? — сурово, но беззлобно сказал он.
— Ладно, тебе, бать, — протирая глаза, сонным голосом отозвался Ни-Кит.
Он потянулся и задумчиво сказал:
— Пора бы мне посетить мир солнца… Сиэт, буди принца, если он начнет исчезать, значит, все хорошо, — дал руководящее указание Ни-Кит и вышел из домика.
Я разбудила Пату и все ему объяснила, мы напряженно ждали.
— Ни-Кит, — обратилась я к старику, — вы не знаете, прибыл ли кто-то ещё?
— К нам нет, — недовольно отрезал старик, — а в восточный район прибыл новенький.
— Зовут Ев-Ган, — уточнила я.
Старик удивленно посмотрел на меня.
— Тебе-то почем знать? — удивился он, — А хоть оно и так, мне-то что?
— Вам ничего, а мне очень важно это знать точно.
— Ну, прибыл, прибыл, — сказал старик недовольно.
— Спасибо, — ответила я.
Вдруг Пату стал выцветать. Я кинулась к нему. Мы обнялись.
— Все будет хорошо, — прошептала я.
Пату исчез.
— Во-о-от, — протянул старик, — сейчас и ты исчезнешь, а я по новой один останусь.
— Так что же вы младшего Ни-Кит не попросите? Он смог бы помочь. Или… ваше тело? — неуверенно закончила я.
— С ним-то все в порядке, все как я завещал, — заворчал старик, — я ведь сам мальца учил, поскольку знанием специальным владею и навыкам различным обучен. Для этого бессмертия-то что важно: чтобы тело было, дар, да умение. А мне надоело скакать туда-сюда: меня в ссылку — я обратно да бежать.
Меня ловят и опять все сначала. Надоело. Я своим сокамерникам однажды и сказал, чтоб меня разрубили на части, да с кашей съели, чтоб я больше скакать не мог.
— А чем же они вас, — ошеломленно спросила я.
— А я отсюда топор захватил и ножи, — спокойно ответил Ни-Кит — старший.
Я онемела от ужаса.
— И не жалко? — спросила я, когда ко мне вернулся дар речи.
— Нет. Это вам молодым жизнь в радость, а мне за тысячу лет уже надоело. Помереть мечтал, вот мечта и сбылась.
Я сидели ни жива, ни мертва, с ужасом уставившись на этого человека.
— Считаешь, что я ненормальный, — неприязненно сказал он, — считай — твое дело!
— Нет, что вы!
— Ну, чего? Идем на Восток? — прервал наш спор, вошедший в домик Ни-Кит — младший.
— Все в порядке? — спросила я, поднимаясь.
— Ну, не совсем, — стушевался Ни-Кит, — пришлось пожертвовать котом.
Мы распрощались со стариком, и пошли через город на Восток.
— Я вернулся и рассказал обо всем Магистру. Он сказал, чтобы мы провели операцию по переселению, и на время Пату стал котом. К Ти-ранх выслали подмогу давным-давно, но от них вестей нет. Магистр корит себя, что отправил двоих усталых путников за таким ценным грузом. Передавал тебе привет. Ши-Мер-га пока без изменений, но Ма-Ши, поговаривают, нашла лекарство.
— А если тела не будут найдены? — спросила я.
— Придется всем мириться с новым животным обликом наших друзей.
— Кошмарно.
— Лучше было бы, если бы они остались, здесь теряя жизненный огонь? Сходя с ума? — резко бросил Ни-Кит, — нет ничего лучше естественной смерти, после которой мы можем попасть в Вес-Та.
— Тогда лучше кошкой, — сказала я.
— Вот-вот.
Мы шли очень долго. Ни-Кит напряженно молчал. Я вглядывалась в лица окружавших нас Чэно-Леко, и вдруг меня как громом поразило.
— Стой, Ни-Кит, — сказала я.
— Что опять не, слава Богу? — недовольно проговорил он.
— Там мой отец, — пролепетала я.
— Пойдем отсюда, — дернул меня за руку проводник.
— Пожалуйста, Ни-Кит, умоляю, пойдем к нему?
— Крошка, ты не понимаешь, наверное. Нам это грозит заключением в башню смерти, а самим оттуда не так-то легко освободиться, а за нами никто не придет.
— Но тогда, хотя бы посмотрим со стороны?
— Ты не забываешь о времени?
— Нет, — отрезала я.
— Хорошо, — нехотя, согласился Ни-Кит, — но чувствует мое сердце, добром это не кончится.
Мы стояли. Ни-Кит что-то ворчал, а я смотрела, не отрываясь на отца.
Он, видимо, кого-то ждал. К нему подошли мои сестры. Все были веселы, продолжалась их жизнь, которой они жили всегда. Сомнений у меня не оставалось — они были счастливы.
Никогда я ещё не чувствовала себя такой лишней в своей семье. Классик сказал, что любовь — это состояние, в котором для любимого человека делаешь все самое лучшее и нужное. И я сделала. Я дернула Ни-Кит за рукав, и мы пошли дальше.
Все прямо и прямо лежал наш путь. Ни-Кит сверялся с известными только ему одному ориентирами.
В конце пути мы увидели селение подобное тому, которое мы покинули на западе, только огня там было меньше.
Ни-Кит переполошился.
— Сейчас пройдем по домам, где нет огня, а потом уже займемся поисками.
Мы переходили из хибары в хибару, зажигали на столах и над дверьми огонь.
Где-то спали мужчины, где-то ревели дети и бранились старухи.
Ни-Кит молча заходил в дом, зажигал светильник на столе и молча же выходил, кто-то его благодарил, кто-то пытался с ним заговорить, но на все он отвечал только кивком головы.
На дома, где был огонь, Ни-Кит даже не смотрел.
Управившись, мы пошли в начало поселения и спросили, где остановился Ма-Киар, на что нам ответили, что такого здесь не было, то же нам сказали и о Ев-Ган.
— Сейчас все будет, — улыбаясь, сказал Ни-Кит, когда разговор со старостой поселения закончился, — здесь они. Чем я ему не приглянулся я не знаю, но как ни приду: он ничего не видел, не слышал, не помнит и вообще первый день здесь.
— А зачем тогда мы к нему пошли?
— Чтобы уточнить, не перевели ли их, — ответил Ни-Кит.
— Не понимаю.
— Потом поймешь, — рассмеялся Ни-Кит, — пройдемся по домикам, где ещё не были, поспрашиваем там.
В первом же домике, где мы спросили он Ма-Киар и Ев-Га, женщина, подумав, сказала, что недавно прибыли трое ссыльных, среди которых была девушка, но живет троица порознь. Совсем недавно прибыл ещё один молодой, но не сосланный, а на вроде, как убитый. Живет один, но часто бывает у троицы.
Ни-Кит поблагодарил женщину. Мы перешли к домику, который она нам указала, и постучали в дверь. Нам открыл Ев-Ган.
— Хвала богам, — воскликнул Ни-Кит. Ев-Ган пожал ему руку, а меня обнял, как старого друга.
