Неправильный разведчик Забабашкин (СИ) - Арх Максим

У меня нет сомнения в том, что получил как минимум три сердечных приступа, когда узнал об этом! Я нахожусь в замешательстве и неистовом раздражении, когда представляю, что личные дела законспирированных разведчиков валяются в «столыпинских» вагонах провинциального городка, который находится чёрт знает где! Забабашкин утверждает, что все архивы сгорели при немецкой бомбардировке, однако на всякий случай я настоятельно прошу, рекомендую и даже требую немедленно отправить туда нашу авиацию и уничтожить то место, где находились эти потерянные архивы и личные дела. В том числе и мои! Далее после удара авиации я прошу выслать туда разведгруппы. Пусть они проверят полученный результат, удостоверятся в том, что все документы уничтожены, а заодно поищут в болотах на линии Новск-Троекуровск, лейтенанта госбезопасности Григория Воронцова. Тот уходил из окружения вместе с Забабашкиным и пропал. Возможно, если он жив и не попал в плен, то тоже может знать о судьбе архива и насчёт удивительного вояжа который совершил подчинённый ему красноармеец.

Кроме этого, тот, кто называет себя Забабашкиным, просит узнать о судьбе своих командиров, бойцов и медперсонала что, угнав вражеский самолет с аэродрома близ Троекуровска, позавчера днём по московскому времени вылетели в сторону фронта.

Также прошу Центр разъяснить, как и каким образом мне продолжать взаимодействие с неожиданно появившимся красноармейцем. И стоит ли вообще такое взаимодействие продолжать, особенно учитывая то, что объект сложный и с подчинением у него не всё в порядке. Как, вероятно, и с головой. В процессе общения он неоднократно жаловался на головные боли вследствие многочисленных ранений и контузий, однако от лечения объект отказывается, желая незамедлительных действий по уничтожению любого противника, коего он, если я с ним не буду сотрудничать, собирается искать самостоятельно. Предполагаю, что у ребёнка полностью сломана психика и, вполне вероятно, он сошёл с ума. Прошу Центр подготовить инструкции касаемо уровня взаимодействия с объектом,поскольку в случае, если мальчик действительно является тем, за кого себя выдаёт (а в этом, в общем-то, у меня уже нет никаких сомнений), то как работать с человеком, который жаждет только одного — мести врагу, я не знаю. Более того, считаю это опасным для нашего дела.

С нетерпением ожидаю ваших пояснений, разъяснений и приказов.

«Старец».

Стоит ли говорить, что, получив столь неожиданную и крайне необычную информацию, начальство впало в самый настоящий ступор, ибо то, что им сообщал проверенный годами и вполне надёжный агент, вообще ни в какие рамки не лезло!

После десятой попытки уместить в голове и хоть как-то систематизировать всю полученную информацию, хозяин кабинета, придя к неутешительному выводу, спросил:

— Он пьян, что ль, был, когда нам это отправлял?

— Я тоже вначале так подумал, Николай Всеволодович. Но радист утверждает, что сообщение поступило чёткое, и никаких лишних и ненужных пауз в передаче не было. Всё было как всегда.

— Работа под контролем?

— Вряд ли. Радист утверждает, что почерк его, да и, как я уже говорил, условного знака «Старец» не передал.

— Тогда что он мелет⁈ Как там у него мог оказаться «Призрак», которого боится вся немецкая группа армий «Север»? Ты можешь мне на это ответить?

— Пока нет. Но я уже начал работать в этом направлении и для начала связался со штабами Ленинградского фронта. Как оказалось, действительно позавчера во второй половине дня на поле, находящемся возле посёлка Будогощь, приземлился немецкий самолёт. В нём оказались раненые красноармейцы, медицинский персонал и бывшие военнопленные. Как и указано в телеграмме, эти люди, уничтожив охрану аэродрома, захватили самолёт и перелетели линию фронта. Что самое интересное, всю охрану уничтожил и прикрывал отлёт именно красноармеец Забабашкин.

Хозяин кабинета от таких слов аж крякнул.

— Это же получается, этот боец одной рукой уничтожает аэродром, а когда немцы там заканчиваются, спешит в Берлин?

— Согласен! Очень странная ситуация. Я приказал всех, кто прилетел в самолёте, срочно эвакуировать в Москву. Думаю, часов через пять-шесть мы сможем переговорить с командирами той дивизии и узнать из первых уст о том, что произошло. Кроме этого, я дал приказание организовать разведку в области указанных в телеграмме городов, с целью взять языка и узнать об архивах, что хранились на той станции. Если это правда и секретные документы там действительно были, то необходимо узнать, как именно они там оказались и кто и куда их хотел вывести.

— Полностью тебя поддерживаю, Олег Сергеевич. Это нужно первостепенно выяснить. Вполне возможно, кто-то, зная о немецком наступлении, их специально туда пригнал.

— Кто бы это ни был, он сидит очень высоко.

— Вот и ищи, только аккуратно. Меня очень заботит, что личные дела, или, скорее всего, копии, оказались вне наших стен. Они же у нас находятся под строжайшим контролем. Значит, кто-то когда-то сумел получить допуск и сделать эти самые копии. А раз так, то это ЧП! Надо срочно начать поиск утечки, но повторяю: аккуратно. Если это не какая-то нелепая случайность, в которую сложно поверить, а работа действующего вражеского агента, мы не должны его спугнуть!

— Будет сделано, Николай Всеволодович. Сегодня же разработаю план мероприятий и представлю вам. А пока давайте решим с этим непонятно как добравшимся до Германии Забабашкиным. Судя по информации об этом юноше, которая у нас есть, он отличный снайпер.

— Думаю, об этом рано говорить, — отмахнулся хозяин кабинета. — Пусть вначале «Старец» проверит этого человека ещё раз. Пред тем, как вообще размышлять насчёт данного субъекта, нужно удостовериться, что он является именно тем, за кого себя выдаёт. Уж больно история неправдоподобная и шита белыми нитками.

Глава 4

Тихая ночь

Вот всё-таки упрямый у меня характер. Да и слишком мнительным я родился. За это судьба нет-нет да и наказывает меня, обрекая на страдания и муки. Мук, к счастью, именно сейчас я особо не испытывал, раны более-менее затянулись, а вот страданий было хоть отбавляй.

Когда разведчик ушёл, я быстро ополоснулся под холодным душем, благо вода была, и тут же упал на кровать, забывшись беспросветным сном. Я думал, что просплю целую вечность, таким уставшим был.

Однако, к своему неудовольствию и раздражению, проснулся я через два часа тридцать минут. Дом шатало. Причём шатался не только пол, но и стены и потолок вместе с люстрой. Всё ходило ходуном, а в ушах стоял противный звон и грохот, который буквально разрывал мозг.

«Тутух-тутух!» «Тутух-тутух!» — слышалось по всей квартире.

Экстренное закрывание окон ситуацию совершенно не изменило и никак не помогло. Я чувствовал и слышал каждый вагон, что тащил за собой проходящий мимо дома паровоз. А чтобы, вероятно, мне жизнь мёдом не казалась вовсе, явно весёлый машинист ещё и паровой гудок врубил. Нет, я, конечно, понимаю, что это весело. Но весело это всем, кто бодрствует по ночам, а не кто после перелёта и трудовых будней хочет хоть немного поспать.

Одним словом, проезжающие тридцать два вагона заставили меня тридцать три раза (плюс дополнительный раз за паровоз) пожалеть, что я отказался от предлагаемой разведчиком квартиры его жены.

Лёг на кровать, закрыл глаза и постарался, выкинув всё из головы, как можно скорее заснуть. Однако так просто сделать это не удавалось. Мне всё время казалось, что сейчас опять всё в одночасье затрясётся и придёт…

«Тутух-тутух!» «Тутух-тутух!» — за окном раздались предвестники приближающегося гама.

— Да вы охренели, что ль, совсем⁈ — зло прорычал я, вспоминая прописную истину, что паровозы надо давить, пока они ещё чайники.

Смешная была истина. Однако суровая реальность была совершенно противоположной и не смешной.

Тихая гавань оказалась ни разу не тихой. Жалобно дребезжали окна, надсадно хрипели половицы, провожая утробным гулом каждую колёсную пару, однако моё прибежище стояло наперекор рельсово-паровозной угрозе. Я помимо воли проникся мастерством неизвестного строителя, который смог возвести такую вот крепость, да ещё и замаскировав её под жилой дом.