Неправильный диверсант Забабашкин (СИ) - Арх Максим

Неправильный диверсант Забабашкин

Глава 1

Другого варианта нет

— Что скажете, товарищ лейтенант, — прошептал я на ухо лётчику, смотрящему в бинокль, — сумеете управлять самолётом этого типа?

— Думаю, да, — также шёпотом ответил тот.

— Хорошо, тогда уходим.

Я мотнул головой в сторону, приглашая членов разведгруппы ползти за мной, и первым направился вглубь леса. На этом разведка столь необходимого нам аэродрома была закончена.

Несколькими часами ранее, под непрерывной бомбёжкой и артиллерийским обстрелом, отступая из города Новска, который уже долгое время находился в полном окружении, наш сводный отряд понёс серьезные потери. Сумев укрыться от полного разгрома в лесу и имея в своих рядах большое количество раненых и контуженых бойцов, командиры отряда во главе с подполковником Селивановым приняли решение пробираться на восток, чтобы там найти удобное время и место и перейти линию фронта.

Однако мне удалось убедить командование, что на востоке нас будет ждать множество засад, которые немцы, без сомнения, уже организовали или организуют в самое ближайшее время. Мои доводы основывались на том, что Вермахт осуществлял очередное нападение на обороняемый нами город, словно бы обезумев от ярости. На триста обороняющих Новск красноармейцев немцы кинули не только воздушный флот с каким-то запредельным числом самолётов, но и не менее четырёх дивизий, а это под шестьдесят, семьдесят тысяч человек — считай, целая армия. И у этой бесчисленной банды грабителей и убийц приказ был однозначный — полностью уничтожить и город, и всех тех бойцов, что его удерживают.

И вызвано это безумное, неадекватное по численности и средствам огневого поражения наступление тем, что предыдущие попытки взять город оказались у противника неудачными. И, как следствие, фрицы в конечном итоге отправили на уничтожение города и гарнизона всё, что смогли, развернув часть войск от Ленинграда, тем самым остановив наступление на том участке фронта. Силы были настолько неравны, что исход битвы был предрешён безапелляционно. Новск вражеским железом был буквально стёрт с лица земли, но горстке красноармейцев всё же удалось уцелеть. Отступая в глубину леса вместе с выжившими защитниками, я случайно узнал о находящемся неподалёку аэродроме, после чего предложил не пробираться на восток, где, скорее всего, нас поджидала смерть, а захватить самолёт или даже самолёты и уже на них перелететь линию фронта.

Разумеется, моё предложение вызвало споры, потому что казалось безумием и авантюрой в чистом виде. Однако после обсуждения и размышлений пришли к выводу, что, вполне возможно, именно это и есть тот самый шанс, который нередко выпадает всего один раз в жизни.

И мой план был условно принят. Условно, потому что для окончательного решения по нему была необходима тщательная разведка. Для этого в срочном порядке была сформирована разведывательная группа, её командиром был назначен лейтенант государственной безопасности Воронцов. Кроме него в состав группы вошли два разведчика из разведроты Лосева, собственно я и красноармеец Садовский. Также в этот рейд с нами должен был идти лётчик — старший лейтенант Тамбов. Состав группы получился разношёрстный, но это неспроста. У каждого была своя заранее назначенная роль, как и положено в серьёзных ДРГ, ну так и положение у нас было серьёзнее некуда.

Так как основной ударной силой по уничтожению всего живого, что обитало на аэродроме, должен был быть я, ибо был снайпером, то моё однозначное участие в вылазке даже не обсуждалось. Моим помощником, заряжающим, носильщиком, телохранителем и ординарцем в одном лице был красноармеец Михаил Садовский. Значит, и его участие было утверждено автоматически.

Лейтенант госбезопасности Григорий Афанасьевич Воронцов давно уже стал моим куратором. С ним мы, можно сказать, сработались. К тому же он, участвуя в битвах плечом к плечу со мной, нередко помогал в роли заряжающего, когда из-за большого количества противников Садовский не справлялся с перезарядкой нескольких винтовок. Одним словом, чекист не просто был хорошим командиром, но и настоящим бойцом и соратником. Он и взял руководство группой на себя, тем более что командир разведки майор Лосев, который было порывался идти с нами, имел тяжёлое ранение. Майор, кстати, уже почти было умудрился продавить боевым опытом и авторитетом своё участие в мероприятии, но мгновенно сдулся под свинцово-тяжёлым взглядом Анны Ивановны Предигер. Суровый начмед лишь ткнула пальцем в наскоро собранную из лапника лежанку, и Лосев понуро побрёл соблюдать постельный режим.

Также в группу вошли два разведчика из группы Лосева. Эти отважные мужики уже не раз и не два доказали свой профессионализм, вскрывая вражеские позиции под Новском и Троекуровском. Они неоднократно прикрывали нашу снайперскую позицию, а, когда это было нужно, имитируя атаку по какому-нибудь направлению, отвлекали внимание противника на себя. В общем, эти ребята были закалёнными бойцами, и в их обязанности входило довести нас до места, помогая при надобности обеспечить сбор информации, прикрыть пути отхода и, разумеется, вывести нас обратно к основному отряду, когда разведывательная миссия будет закончена.

Последним членом команды с нами шёл бывший военнопленный лётчик. В плен он попал, когда его Ил-2 был сбит при штурмовке наступающих на Новгород немецких механизированных колонн. Прикрывающий колонну немецкий истребитель подобрался в хвост одной из первых моделей «бетонного самолёта», на то время бороздящих небо без хвостового пулемётчика, безнаказанно обгрыз машину из пушек и вынудил пилота выпрыгнуть с парашютом.

Собираясь на задание, мы, естественно, не знали, какие именно разведданные сумеем добыть, но мы точно знали одно — для того, чтобы улететь отсюда к своим, нам нужен самолёт. И не просто самолёт, а вместительный самолет, который смог бы принять на борт всех оставшихся в живых бойцов дивизии и медперсонал. И соответственно, чтобы этот самолёт (если мы его, конечно, сумеем захватить) смог подняться в небо, то нам необходим для этого пилот, умеющий такой машиной управлять. Среди военнопленных, которых мы освободили из строящегося неподалеку от Троекуровска лагеря, оказалось несколько лётчиков. К сожалению, при отступлении часть из них погибла. Сейчас в нашем отряде осталось только трое пилотов, из этих троих старший лейтенант Георгий Тамбов оказался тем, кому довелось летать на различных типах самолётов. Двое других в основном летали на истребителях. У Тамбова же был более богатый опыт. Как оказалось, ещё до войны старлей работал лётчиком-испытателем и за свою недолгую, но насыщенную карьеру успел полетать на различных моделях самолётов, в том числе на американских, французских, немецких и даже японских.

Так как сотрудник он был ценный и с богатым опытом, то на фронт его отпускать не хотели, однако Георгий был человек настойчивый и сумел добиться своего, однако война показала свои зубы очень скоро. Воевать приходилось в меньшинстве и при значительном перевесе противника в огневой мощи, и даже несмотря на это, ряд успешных вылетов за плечами Тамбова уже был. Когда был нами освобожден, воспринял это как второй шанс для того, чтобы отомстить за погибших товарищей. Он отлично зарекомендовал себя в боях по захвату Троекуровска и, не чураясь никакой работы, в том числе и копки окопов, грамотно командовал действиями по обустройству позиций для обороны Новска. Одним словом, человек был умный, отважный, и мы знали, что он, являясь важной частью нашего плана, не подведёт.

В любой другой ситуации, его, конечно же, следовало бы беречь как зеницу ока, а не в разведку посылать, но выбора мы не имели. Нам не нужен был всякий, первый попавшийся, абы какой, самолёт, пусть даже и вместительный. Нам нужен был тот, которым сможет управлять наш пилот. Следовательно, именно он и должен был указать нам объект для захвата, вот и пришлось включать в разведгруппу ещё и Георгия. Да, риск потери пилота был, но была ли у нас возможность действовать по-другому? Думаю, что нет. Даже не думаю, знаю. Время неумолимо поджимало.