Анатолий Арамисов - Французская защита
Но прошла неделя после окончания матча с Леконтом, все было тихо, и Виктор успокоился. Как ни странно, теперь главной проблемой становилось навязчивое внимание к его персоне.
Со всех сторон сыпались предложения дать интервью, телефон Жоржа обрывали президенты клубов, рекламные агенты, деятели культуры, зазывавшие претендента на мировое первенство выступить с лекцией, дать сеансы одновременной игры.
Репортерам шахматных хроник не давали покоя некоторые странности в поведении русского игрока.
Во-первых, он почти никогда не анализировал свои партии вместе с соперником по окончании игры. Просто подписывал бланки, благодарил за игру, вставал и уходил.
Во-вторых, Одинцов никогда не играл в блицтурнирах, когда каждому сопернику отводится всего по пять минут на всю партию.
В третьих, — он не дал ни одного сеанса одновременной игры за последние полтора года. Простые любители шахмат жаждали сразиться с ним за длинным рядом столов, но Виктор с ходу отвергал многочисленные предложения организаторов таких мероприятий.
Одинцов знал, что он может легко дать такие сеансы. Но прекрасно понимал, что к слабеньким игрокам, как правило, незаметно подсаживаются сильные шахматисты. И в спешке, когда он вынужден молниеносно делать ходы, чтобы успеть закончить эти 20–30 партий, он рискует что-то «зевнуть» и, поигрывая, поставить свое «реноме» под сомнение.
— Милая, я хочу поехать вместе с тобой в Италию! — это были первые слова Виктора, когда он, проснувшись, увидел, что Симона уже не спит. Девушка задумчиво-ласково смотрела на его тело, обнаженное до пояса сползшим одеялом.
— В Италию? — улыбнулась девушка. — Куда именно?
— А поедем на машине! Возьмем карту, и по ходу сами будем выбирать маршрут. Например, начнем с Венеции!
— Замечательно… туристами-дикарями как будто, да?
— Да. Будем только вдвоем. И никто не сможет донимать нас звонками, разными предложениями, никто не станет дежурить у подъезда, ожидая, когда мы выйдем из дому. Кстати, что там на улице?
И Виктор, свесив ноги на пол, выскользнул из-под одеяла.
Медленно подошел к окну. Симона смотрела ему вслед, любуясь обнаженной мужской фигурой.
— Так. Сегодня вроде никого нет, замечательно!
И неожиданно для себя напел куплет из песни Высоцкого:
— Только прилетели, сразу сели
«Фишки» все заранее стоят
Фоторепортеры налетели
Все слепят и с толку сбить хотят!
Девушка удивленно приподняла брови:
— Откуда это? Что за песня?
— Эх! Молодо зелено! Это ж Высоцкий! Про шахматный матч на первенство мира. Хочешь послушать дальше?
— Конечно!
И Виктор, знавший наизусть множество вещей гениального барда, продолжил.
Симона, с каждым куплетом посмеивавшаяся все сильнее и сильнее, в конце уже просто хохотала: Виктор прекрасно подражал интонациям автора.
— Выпало ходить ему, задире
Говорят, он белыми мастак
Сделал ход с е два на е четыре
Что-то мне знакомое, так так…
Когда Одинцов закончил, девушка, отсмеявшись, задумчиво произнесла:
— А ведь мы чем-то похожи на главного героя этой песни…
— Ну, допустим, я все же умею играть, — возразил Виктор.
— Да, но программа сильнее тебя…
— Конечно. Она, я уверен, сильнее и чемпиона мира.
— И что потом? — они посмотрели друг другу в глаза.
— Не знаю. Давай, не будем пока об этом. Мы же договаривались, милая…
Симона отчаянно визжала, когда они вместе падали вниз, сидя на огромном резиновом круге в итальянском аквапарке под названием «Аквафан». Водяные брызги били в лицо, залетая в ноздри, где-то внутри поднималась незримая волна, а душа, казалось, улетала вниз, в пятки.
— Да, высоковато! — смеялся Виктор, оглядываясь на гладкую, почти отвесную стену высотой с пятиэтажный дом, с которой скользили вниз посетители парка.
Аквапарк находится недалеко от курортного местечка под названием «Римини», что на берегу Адриатического моря.
А за несколько дней до этого путешественники пересекли Италию с запада на восток, объехали стороной Милан и к вечеру прибыли в Венецию.
— Ура! — захлопала в ладоши девушка, когда их машина, мчась по изгибающемуся вправо большому повороту с основной трассы, миновала указатель с волшебным названием старинного города.
— Никогда не думал, что этот мост такой большой! — воскликнул Виктор, глядя на приближающиеся очертания Венеции: справа и слева была вода, когда-то давно залившая сушу.
Три дня они гуляли по узким улочкам, наслаждаясь одиночеством вдвоем. Лишь несколько раз Одинцова узнали русские туристы, попросив автограф.
Гондольер с понимающей улыбкой смотрел на красивую пару, целующуюся в его в лодке. Он повидал много на своем веку. Именно они, гондольеры Венеции, больше всех в мире смотрят на чужое счастье. Ежедневно, почти ежечасно.
Виктор отрывался от губ Симоны, смотрел на загрубевшее от ветра лицо итальянца, который невозмутимо греб веслом.
«Что он думает о нас? Быть может — ничего. Он привык. Сколько здесь пар, приехавших посмотреть на этот чудо город! В следующий раз обязательно будем в Венеции на знаменитом февральском карнавале…»
— Ну, ты, штурман тоже мне! — смеялся Виктор, когда Симона озадаченно смотрела на дорожную карту. — Завела, понимаешь меня, как Иван Сусанин!
Они сбились с намеченного маршрута, проскочив, видимо, нужный поворот. Девушка водила пальчиком по атласу, потом поднимала голову, смотрела на дорожные указатели и снова углублялась в карту.
— Ничего, все пути ведут в Рим! — подбадривал ее Одинцов. — Мы пойдем другим путем!
— Издеваешься, да? — надула губки спутница. — Это ты виноват, что промчался мимо поворота на автобан!
— Конечно я! У женщин всегда виновен мужчина! — хохотал Одинцов. — Нам нужно извиниться, если знаешь, что прав в споре с ними!
— Естественно, именно так! — с вызовом ответила красавица.
Дорога петляла между невысоких гор, то поднималась, то опускалась, путешественники час назад «ушли» вглубь Италии, уезжая все дальше от Адриатического моря.
— Как красиво! — восхищалась Симона и щелкала затвором фотоаппарата. — Просто прелесть эти маленькие деревушки!
В Рим они прибыли поздно вечером.
Чуть покружившись по центру Вечного города, нашли небольшую, уютную гостиницу.
— Где-то я вас видел? — произнес пожилой итальянец, выдавая Одинцову ключи от номера. — Вы не играете во втором дивизионе в футбол?
— Играет, играет! — засмеялась Симона. — На воротах стоит!
— О! Я не ошибся! У меня, знаете ли, профессиональная память болельщика! — горделиво поднял голову портье. — Но почему вы так плохо говорите на итальянском?
Вопрос был адресован девушке.
— Мы, знаете ли, русские — улыбнулась она.
У итальянца удивленно приподнялись брови.
— Русские? И как фамилия вашего спутника?
— Одинцов.
— Вспомнил! — хлопнул себя по лбу болельщик, — Но он не играет в футбол… а в эти… шахматы… да?
— Точно! — засмеялась красавица. — Но в перерывах между матчами любит стоять в воротах!
И влюбленная пара, подхватив чемодан и дорожную сумку, поднялась на лифте в свой номер.
— Что-то мы сегодня слишком веселые, не к добру, есть такая примета! — задумчиво произнес Виктор, когда он, усталый, не раздеваясь, прилег на широкую кровать.
— Ерунда! Не верь во всякие дурацкие приметы! — воскликнула девушка. — А иди ты лучше прими ванную с дороги!
Они не знали, что в этот момент Женевьева внимательно изучив условия, регламент и правила предстоящего матча Одинцова с чемпионом мира, опубликованные в спортивной хронике, радостно закружилась по своей квартире.
Она окончательно усовершенствовала свой план, и теперь отчетливо понимала — ему никуда не деться! Он примет ее ультиматум! Он будет ее мужчиной!!
Рим предстал перед ними во всем великолепии.
Золотистое, нежаркое сентябрьское солнце нежно грело кожу с голубого итальянского неба, небольшой ветерок разгонял обычный смог над огромным городом.
Они бродили по всем известным местам, фотографировались вместе с «гладиаторами» — хитрющими мужичками, одетыми в форму римских легионеров, с мечами в руках, любовались величием собора Святого Петра, Пантеона, бесценными картинами в музее Ватикана.
— Ой! Какая острая эта «пеперонни»! — засмеялась Симона, отведав настоящей итальянской пиццы в гостиничном ресторане. — Все горит во рту!
— За тебя! — Виктор поднял бокал с красным вином.
— И за тебя тоже, — ответили карие глаза, — я иногда боюсь…