Анатолий Арамисов - Французская защита
Обзор книги Анатолий Арамисов - Французская защита
Анатолий Арамисов
Французская защита
Иллюстрации:
Мария Губарь (1-ая обложка), Соня Карамелькина (4-ая обложка), Отто Шмидт, Наталья Мотуз, Кетка, Илья Комаров
Середина — конец 90-х годов 20-го века.
Русский шахматный мастер Виктор Одинцов играет на турнире в пригороде Парижа. Но вместо честно заработанного приза он волею обстоятельств попадает во французскую тюрьму… Выйдя на свободу, снова сталкивается с труднопреодолимым барьером — своеобразной «Французской защитой», связанной с нечестной игрой противников, произволом судей.
У Виктора появляется любимая девушка, Симона, которая помогает ему. Однако русского игрока преследует одна неудача за другой.
Одинцов, доведенный до отчаяния, изобретает хитроумный способ, свое «ноу-хау», с помощью которого он начинает громить всех соперников.
Вместе с Симоной Виктор преодолевает многочисленные препятствия, воздвигаемые их недоброжелателями.
Он доходит до главного матча с чемпионом мира. И уверенно лидирует в этом поединке, где команда противника применяет грязные методы игры.
За шаг до победы Одинцова в события вмешивается французская красавица Женевьева, которая мстит за свою отвергнутую любовь.
И Виктору наноситься, казалось бы, сокрушительный удар в спину…
В романе рассказывается о нелегких судьбах русских эмигрантов, живущих во Франции.
В этой книге нет привычного разделения строк — на обычные и красные.
Для автора все строчки одинаково звенят своеобразной натянутой нитью алого цвета. Как капельки крови души, выплеснувшей на страницы свои чувства, переживания и эмоции.
Анатолий Арамисов.
Многократно публиковался в шахматных изданиях страны в 80—90-х годах
Работал редактором в журнале «64 — Шахматное обозрение».
Шахматный профессионал, играл в первенстве Франции за клуб.
Его рассказы «Попутчик», «Жизнь в трех словах» и другие неоднократно выигрывали литературные конкурсы в Интернете.
Отзывы, пожелания и предложения автору направлять по адресу: [email protected]
А, в общем, мы с тобой в Париже
Нужны, как в русской бане лыжи
(В.Высоцкий)
ФРАНЦУЗСКАЯ ЗАЩИТА (роман)
ЧАСТЬ I. DISQUALIFIE[1]
Сходство с реальными людьми и событиями считать случайным совпадением.
Виктор вошел в турнирный зал и не поверил своим глазам. Его законное место лидера было занято другим шахматистом. Он поискал взглядом табличку со своей фамилией, но уже перед этим, за несколько метров до привычного ряда столов его зрение выдало безошибочный диагноз: трехцветный флажок России на них отсутствовал.
Организаторы турнира, французы, — дисквалифицировали нашего игрока.
Перед самым последним туром, когда победа была у него в кармане. Виктор беспомощно повертел головой по сторонам.
Он по привычке немного опаздывал на начало партии, — это была у него своего рода «хорошая» примета, и уже весь огромный зал был заполнен игроками, начинающими свои последние в этом соревновании поединки.
Отчетливые звуки щелчков от переключения кнопок часов, характерное поскрипывание стульев, тихое покашливание, шелест шагов поднимающихся со своих мест шахматистов. Все это сливалось в один привычный для Виктора негромкий шум турнирной атмосферы. Той самой, что так нравилась ему с давней поры, когда он пионером приехал из глубинки в областной центр на первые в его жизни большие соревнования.
— Что за ерунда!? — вслух произнес Виктор, и в тот же момент почувствовал спиной чей-то пристальный взгляд.
Обернувшись, он успел заметить довольно ухмыляющуюся физиономию того самого француза по фамилии Моллимард, который устроил форменный скандал после партии с ним в четвертом туре.
«Если бы я только знал… — пронеслось в голове Виктора, — эх!»
Он еще раз, словно не веря случившемуся, обошел вокруг ряда столиков лидеров, и только после этого внимание привлек большой белый листок, красующийся на доске объявлений рядом с привычной взгляду турнирной таблице.
Виктор подошел вплотную к этому зеленоватому щиту и после первых строчек понял все.
Хотя практически совсем не знал французского.
На листке с помощью лазерного принтера было выведено:
SANCTION dans le tiumoi GENERAL
Suite a’ une réclamation posee par des joueurs du tournoi GENERAL concernant le ELO du jouerur.
Victor ODINCOV, il a e'te' demande a' ce joueur de prouver son ELO de 1974 indique a' T’inscription. Une enqueste a e'te' mene'e pour essayer de de'ter-miner sa valeur.
L’enque`e indique que Victor Odincov a re'alise une performance de:
— 2400 a ISSY — les — MOULINEAUX
— 2440 a' ROUEN
— 2390 a' CAPELLE-la-GRANDE
La de'cision prise par le Comiete d'Organisation s’appuie sur les 2 points:
— que ce joueur a un nivea supérieur a' celui auotrise dans le General;
— qu'il a pleinement conscience de son niveau.
La de'cision a ete prise apres consultation de joueurs du tournoi Principal, des Arbitres, et des instances Fédérales Françaises.
VICTOR ODINCOV est disqualifie'
Ses parties sont prises apre's en compte pour le tournoi et comptent pour le Classement fédéral.
Le Comité' d’organisation e'tudie un syste'me de re'partion du ler prix.
Le COMITE D'ORGANISATION
Виктор почувствовал, как кровь прихлынула к лицу, и вспотели ладони. Он оглянулся.
Минимум три десятка пар глаз, оторвавшись от своих досок, внимательно наблюдали за реакцией российского шахматиста. Решение организационного комитета стало сенсацией сегодняшнего дня, и все обсуждали его перед началом тура.
Еще бы!
Первый приз, уплывающий к неизвестному русскому, теперь не достанется ему!
И в тишине, воцарившейся в зале, отчетливо прозвучал голос Виктора Одинцова:
— Ну не сволочи, а? Какой Исси ле Моллино? Какой Руан? Я же там вообще никогда не играл!
Это была чистой воды фальшивка!
Под предлогом того, что Виктор при регистрации написал в анкете свой рейтинг ФИДЕ — (международной шахматной организации) слишком «низкие цифры», чем следовало бы, поиздержавшиеся организаторы опен — турнира в пригороде Парижа решили за счет русского сэкономить деньги на первый приз.
10 тысяч франков.
Все игроки отвлеклись от партий и одновременно повернули головы в сторону зеленоватого щита.
— Пресс! — приложив палец к губам, к Виктору направлялся главный судья, тучный, потный француз с вечными пятнами пота у подмышек на его рубашках.
— Comment le traduire?[2] — тыкая пальцем в листок, гневно спросил Одинцов.
— Je ne parle pas russe…[3] — разводя руками в стороны и обдавая Виктора специфическим запахом, проговорил судья…
— Же не парль, же не парль! — передразнил его наш игрок. — Еще скажи: моя же не па сис жур, — не ела семь дней, на тебя это очень похоже! — Виктор вспомнил в эту секунду образ Ипполита Матвеича из бессмертных «12 стульев».
Толстяк пыхтел, молча смотря на русского. В его глазах было снисходительно-презрительное удовлетворение. Он был один из тех, кто накануне вечером проголосовал за исключение Одинцова из турнира.
Который выиграл семь первых партий подряд, в восьмой сделал быструю ничью, обеспечив тем самым себе победу в соревновании.
— Что за рейтинг вы мне здесь приписали?! — нервно произнес Виктор. — Какие 2440? Вы что, обалдели? У меня вообще нет его! И будет лишь через 4 месяца! После того, первого моего турнира на севере Франции его только посчитают!
— Je ne parle pas russe! — опять пожал плечами судья, и, повернувшись, пошел на свое место за длинным столом.
Это была катастрофа.
Виктор вышел на свежий весенний воздух и, обхватив голову руками, присел прямо на узкий каменный бордюр, возвышающийся вдоль тротуара. Он, с невероятным трудом собравший деньги по родственникам и знакомым на эту поездку, и так надеявшийся на успех, бьи в отчаянии.
Одинцову хотелось плакать.
Лишившись работы в разорившемся НИИ, которые пачками провалились в небытие в начале 90-х, он надеялся поправить свои денежные дела с помощью своей давней и горячей страсти — шахматной игры.
С детства Виктор серьезно увлекался ими, и если бы не его поступление в аспирантуру, то в обойме шахматных профи была бы еще одна сильная боевая единица.
Время все расставило по своим местам.
Семья влачила полуголодное существование, и Одинцов решил рискнуть.
Первый же выезд в страну «загнивающего» капитализма принес неожиданный успех. В довольно сильном соревновании Виктор попал в первую двадцатку. И, хотя получил совсем небольшие деньги по обычным западным меркам, домой возвращался окрыленный.
На радостях целую неделю отмечали успех с друзьями, родственниками и соседями.
