Вильям Каунитц - Месть Клеопатры
Девять лет назад в Боливии она познакомилась с Гектором Писсаро. Они быстро стали любовниками. Вскоре после этого, выяснив, чем именно занимается Гектор, она захотела создать службу контрразведки для обслуживания наркосиндикатов. Качественная информация за качественные деньги. А для этого рода занятий она подходила больше, чем кто бы то ни было другой, из-за своих познаний и благодаря природным талантам аналитика и финансиста.
Спрятав платочек в рукав платья от Шанель, она поглядела на человека, сидевшего справа от нее.
На нем был дорогой двубортный костюм с удачно подобранными голубой рубашкой и синим галстуком. Подавшись вперед, она остановила взгляд на сплетенных пальцах его рук и заметила массивное кольцо с эмблемой колледжа. Она невольно улыбнулась, подумав о том, что только не очень престижные университеты способны предложить своим питомцам такие кольца в надежде на то, что массивность и аляповатая монограмма уже сами по себе способны придать солидности их владельцам. Он был коротко, почти на армейский лад, подстрижен. Вытянув шею, она ухитрилась рассмотреть его башмаки. Черные, тяжелые, до блеска начищенные. Башмаки полицейского. Отправляясь за покупками, он надел бы итальянские туфли. Но он пришел сюда не для этого, и его башмаки вкупе с университетским кольцом вполне соответствовали облику агента из Ведомства генерального прокурора. Хотя, конечно, ей следовало убедиться в этом. Она продолжила осмотр. Справа на боку у него что-то топорщилось, наверняка это была кобура.
Отсюда она сделал вывод, что покойница была осведомительницей Ведомства генерального прокурора, а следовательно, у Роберто Барриоса возникли серьезные неприятности. Она принялась просчитывать события на несколько ходов вперед.
— Даруй ей, о Господи, вечный покой, — затянул священник, сходя с алтаря и кропя гроб святой водой.
Через дорогу от церкви двое мужчин в автофургоне, оборудованном системой двойных зеркал, записывали всю сцену на видеокамеру. Трое других разгуливали по всему кварталу, в котором находилась церковь, держа в портфелях скрытые камеры, которыми они фотографировали номера машин.
По знаку распорядителя похорон появились служители похоронного бюро и торжественно обступили гроб. Еще один знак — и они подняли гроб, поставили на каталку и покатили к выходу. Оплакивающие покойницу встали со своих мест и потянулись следом за гробом.
На паперти служители похоронного бюро взвалили гроб на плечи и бережно понесли его по ступеням к катафалку. Люди Гектора Писсаро записывали и эту сцену, стараясь заснять лица всех, кто присутствовал на отпевании.
Фрэнк Кристофер с нетерпением дожидался конца церемонии: в офисе у него — уйма срочной бумажной работы. И, главное, ему необходимо было как можно скорее подыскать Кексу замену. Вдруг он почувствовал, как его обдало ароматом дорогих духов, а к спине прижалась женская грудь.
— Не оборачивайтесь, — прошептала женщина. — Подождите, пока все не разойдутся, а уж потом уходите. Через дорогу сидят люди Чи-Чи и все записывают на камеру.
Кристофер, ни секунды не колеблясь и даже не оглянувшись, оторвался от устремившейся к выходу толпы и вернулся на церковную скамью.
А Юдит Стерн, отойдя в тень, понаблюдала за тем, как он возвращается в церковь. Она сама ушла отсюда последней в веренице присутствовавших на отпевании. Остановившись на паперти, она достала платочек, в последний раз поднесла его к глазам и пошла по ступеням, стуча высокими каблучками и размышляя о том, что дела принимают для Роберто воистину дурной оборот.
— Ну?
Подняв голову от разложенных на столе бумаг, Гектор Писсаро поглядел на вернувшуюся с похорон Юдит.
Она прошла через весь кабинет и медленно опустилась в кресло у письменного стола. Положила сумочку на пол, закинула ногу на ногу и сказала:
— Подружка Роберто Барриоса была осведомительницей Ведомства генерального прокурора.
Писсаро откинулся в кресле, запустил пальцы в шевелюру.
— Я велю позаботиться о нем прямо сейчас.
— Кому?
— Одному из членов синдиката.
— Но если мы хотим продолжить работу над задуманным проектом, то он нам понадобится.
Однако, судя по выражению лица Писсаро, вопрос дискутированию не подлежал.
— Ему придется уйти, Юдит.
— Да, но к чему такая спешка? Выколотим из него все деньги, прежде чем отправить его… в отставку.
Он поразмышлял над ее словами.
— Ладно. Но не надо слишком затягивать с этим делом. Ходоки по бабам всегда опасны.
Она улыбнулась ему:
— Именно так, миленький.
Потянувшись за сумочкой, она достала оттуда золотую, в форме сердечка, пудреницу и принялась охорашиваться.
— И хотела бы добавить, что в этом деле лучше обойтись без наших постоянных сотрудников. Свидетели нам ни к чему.
— Но это ведь все надежные люди.
Она медленно покачала головой:
— Сегодня они надежные. Но что будет завтра, когда кто-нибудь из них схлопочет двадцать пять лет в федеральной тюрьме?
Писсаро улыбнулся. Улыбочка у него была не из приятных.
— Ты, как всегда, просчитываешь все наперед?
— А за что же еще ты мне платишь столько денег, миленький? Разве что еще кое за что.
Она сделала губы колечком.
Закурив сигарету, Писсаро сказал:
— Я поручу это наемному работнику.
Она опять улыбнулась:
— К чему транжирить деньги? Я сама обо всем позабочусь.
Энди Сивер зачерпнул ложкой майонез из серебряной миски и полил им печеный картофель. Поглядев через столик на Уэйда Хикса, связного между ЦРУ и ФБР, он заметил:
— Здесь всегда полно посетителей.
Они обедали во французском ресторане отеля «Баррингтон» — в строгом помещении, где, однако же, за столиками громко разговаривали и беспечно смеялись. Уэйд Хикс был крупным мужчиной с мясистым лицом и тяжелым подбородком; одобрительно осмотревшись по сторонам, он пригубил виски «Блэк Лейбл».
— Ну и как поживает Брекенридж? — осведомился Сивер, принимаясь за барашка.
— Думаю, он впоследствии будет признан одним из самых великих директоров.
— А что происходит с сотрудниками Управления, которые пытались воспрепятствовать его назначению?
Хикс напрягся.
— Ничего с ними не происходит.
— Мне кажется, он немного выждет, а потом расправится с ними в испытанном вашингтонском стиле.
Хикс улыбнулся:
— Это не его метод. — Поглядев на алый соус, которым сочилось его филе-миньон, он добавил: — Но я не удивлюсь, если произойдет определенное перераспределение обязанностей и смена приоритетов. Ну и кадровые перестановки, Энди, если уж речь зашла об отмщении.
— Естественно.
Сивер подцепил на вилку картофелину и отправил ее в рот.
— А как обстоят дела в Бюро?
— Актеры меняются, а на сцене разыгрывается с завидным постоянством один и тот же спектакль. В начале моей служебной карьеры при аресте одного человека надо было заполнить три голубых формуляра и четыре белых. В 71 году процедура была упрощена, а от формуляров решено было отказаться вовсе. И знаешь, что произошло потом?
— В 93-м ее опять усложнили и ввели три голубых формуляра и четыре белых.
— Ты попал в самую точку! — Покрутив ножкой бокала, Сивер признался: — Мы тренируем отряды по борьбе с терроризмом во взаимодействии с полицией на случай общественных беспорядков.
— Отличная идея.
Хикс отрезал кусок филе.
— Мы, как и в вашем ведомстве, ждем неприятностей от любого контингента, мыслимого и немыслимого.
— Ну, это естественно.
— А еще нас интересует, — невинно начал Сивер, счищая с картофелины кожуру, — не могли бы вы одолжить нам систему «Парапойнт». Разумеется, исключительно в целях тренировки.
Хикс бросил на него быстрый взгляд:
— С этим мне придется обращаться на самый верх.
— Разумеется, — невозмутимо отозвался Сивер.
Они замолчали, потому что к столику подошел официант. Они поизучали меню десертных блюд.
— Пирог с черникой — это просто замечательно, — сказал Сивер.
— Хорошо, пусть будет пирог с черникой. Платишь-то все равно ты. — После того как официант отошел от столика, Хикс допил виски и, в свою очередь, поинтересовался: — А у вас в департаменте есть кубинские иммигранты первого или второго поколения?
— Парочка есть.
Сивер насторожился в ожидании ответной просьбы.
— Мы ищем надежных людей, хорошо знающих Гавану и провинцию Сиего-де-Авила.
Сивер достал блокнотик и сделал пометку.
— Я проверю по картотеке.
Отрезая себе сочного пирога, Хикс сказал:
— Если мы их вам и одолжим, то без какой бы то ни было канцелярской волокиты.
— Насчет этого не беспокойся. По телефонному звонку их можно передать в ведение Полицейской академии на девяносто дней, а в дальнейшем продлевать этот срок хоть до бесконечности. И если вам угодно, мы и телефонограмму можем зашифровать. А потом вычеркнуть этот звонок из памяти абонентной сети.
