Вильям Каунитц - Месть Клеопатры
— Парочка есть.
Сивер насторожился в ожидании ответной просьбы.
— Мы ищем надежных людей, хорошо знающих Гавану и провинцию Сиего-де-Авила.
Сивер достал блокнотик и сделал пометку.
— Я проверю по картотеке.
Отрезая себе сочного пирога, Хикс сказал:
— Если мы их вам и одолжим, то без какой бы то ни было канцелярской волокиты.
— Насчет этого не беспокойся. По телефонному звонку их можно передать в ведение Полицейской академии на девяносто дней, а в дальнейшем продлевать этот срок хоть до бесконечности. И если вам угодно, мы и телефонограмму можем зашифровать. А потом вычеркнуть этот звонок из памяти абонентной сети.
— Это было бы замечательно.
Хикс облизал вилку.
Протокол предписывает платить по счету стороне, инициировавшей встречу. Поэтому заплатил — посредством кредитной карточки своего ведомства — Сивер. После чего спрятал карточку в бумажник.
— Это был великолепный ленч, Энди. Спасибо.
— Рад стараться.
Сивер предложил Хиксу выкурить короткую сигару.
Хикс охотно согласился. Неторопливо раскурив ее, он сказал:
— Насколько я понимаю, в последний уик-энд имел место визит на гасиенду.
— Да. Я просто без ума от гор Блю-Ридж.
Произнеся это, Сивер подумал, много ли известно Хиксу о том, чем именно он занимался на гасиенде. Он и его спутник.
Он препроводил друга к выходу и усадил в такси. Вернувшись в гостиницу, проследовал в кабинет администратора банкетного зала на верхнем этаже — большую и просторную комнату, увешанную картинами старых французских мастеров и украшенную великолепно аранжированными букетами свежесрезанных цветов. Какая-то парочка сидела у письменного стола, планируя рассадку гостей на предстоящей свадьбе. Сивер остановился у большого стола, принявшись безмятежно листать крупноформатные фотоальбомы со снимками серебряной и фарфоровой посуды, а также всевозможных букетов и цветочных гирлянд. Затем, подойдя к застекленному боксу администратора, заглянул внутрь. За изящным резным столом там сидела женщина. Их глаза встретились, вспыхнули светом тайного узнавания и сразу же разминулись. Он пошел прочь, спустился по лестнице к гостиничной стойке и сказал портье:
— Меня зовут Гарри Паркер. Я забыл, в каком номере живу.
Сверившись с компьютером, портье ответил:
— Анфилада 1506. — И, достав из ящика стилизованный под старину ключ, вручил его постояльцу.
Анфилада была с балконом, откуда открывался вид на город. Положив руки на перила балкона, Сивер полюбовался панорамой, вздохнул и подумал о том, проснулся ли уже Алехандро. У него за спиной дверь в номер открыли. Вильма Гальт, его подружка-трудоголичка, бросилась к нему с нескрываемой радостью на лице.
Высокая женщина, одетая в прелестное черное платье, упала в его объятия.
— Мне тебя не хватало!
Жар поцелуев уже отозвался во всем его теле. Они прижались друг к другу, их языки пустились в неистовую пляску. Ее рука скользнула ему в пах, сразу же возбудила его.
— Мне нравится ощущать тебя! — Она укусила его нижнюю губу, принялась тереться о него бедрами.
Он потянулся расстегнуть «молнию» на брюках.
— Не здесь, — шепнула она, взяла его за руку и повела в спальню.
Позже, когда они, изнеможенные, лежали на постели, она шутливо потеребила его член и промурлыкала:
— Бедненький, во что он превратился! А был такой величавый!
— Не убирай руку, и он встанет снова.
Она повернулась на бок, лицом к нему, поглядела ему в глаза:
— Я страшно скучаю по тебе, Энди. Но звонить тебе на службу больше не стану. Потому что каждый раз, как я звоню, мне отвечают, что ты на дежурстве. — Она не без любопытства посмотрела на него: — Какие могут быть дежурства у простого клерка?
Сиверу удалось довольно естественно и убедительно расхохотаться.
— Ты не понимаешь, что такое служба в полиции. На меня возложена обязанность хронометрировать работу других сотрудников. Это означает, что я должен обойти все суды, чтобы проверить, появлялись ли там детективы, которым предстояло там появиться. Я составляю расписание вызовов на целую неделю, а это означает, что мне приходится присутствовать на множестве всевозможных совещаний, на которых дают задания сотрудникам. И я должен также принимать жалобы у населения и передавать их по назначению.
— Ах ты Господи, — воскликнула она, почувствовав, что к предмету, который она держала в руке, вернулась жизнь. Продолжая гладить его, она спросила: — А как ты думаешь, нам когда-нибудь удастся послать все это к чертям собачьим и зажить по-человечески?
— Когда-нибудь да удастся, — ответил он, принимая устремленное к нему тело.
Отдел анализа и исследований занимал верхний этаж грязновато-желтого семиэтажного здания, в котором прежде размещалась фабрика, в пяти кварталах к северу от Голландского туннеля. В прекрасный летний день, в начале четвертого, Сивер вошел в захламленное помещение первого этажа, где все было поддельным — кожа кресел, искусственные цветы в вазах и суть того, чем здесь занимались. Женщина за обшарпанным зеленым металлическим пультом спросила у него:
— Могу ли я быть вам полезной, сэр?
Сивер бросил взгляд на вывеску на стене, гласящую «Промышленная продукция», и протянул женщине свои документы. Она повернулась к компьютеру и напечатала его имя.
Тут же на экране появились его фотография и краткие анкетные данные.
— Когда поступили на службу? — спросила она.
— Первого января 1962 года.
— Порядковый номер класса, в котором вы учились в Академии?
— Второй.
— Номер бляхи при несении патрульной службы?
— Пять — пять — девять — три.
— Нынешнее место службы?
— Отдел краж и афер.
Сивер на грузовом лифте поднялся на последний этаж. Он думал сейчас о Вильме, думал о том, как за годы их отношений возник запутанный клубок лжи, в глубине которого были надежно спрятаны такие важные вещи, как их любовь и возможная жизнь вдвоем. Они познакомились на свадьбе у общего друга — на одном из тех экстравагантных сборищ, которые продолжаются по нескольку дней подряд. Они довольно быстро сбежали с этого пира и отправились в старый джаз-клуб где-то в районе пятидесятых улиц, который Сивер посещал еще с тех пор, как ему стали в барах подавать спиртное. Энди и Вильма оказались отличной парой. Он никогда не был женат, она побывала замужем за симпатичным парнем, который на поверку оказался алкоголиком, что и привело к разводу несколько лет назад. Он почти сразу же понял, что влюбился. А позднее и полюбил. И собирался когда-нибудь, выйдя в отставку, усесться с ней рядом и рассказать ей о том, чем же он на самом деле занимался всю жизнь. Но согласится ли она ждать так долго? Порой его тревожила и такая мысль.
Выйдя из лифта, он зашагал по бетонному коридору, ведущему в компьютерный зал — застекленное помещение с рядами компьютеров, исполняющих на мониторах загадочные операции. На черном окантованном серебром жетоне, который Сивер достал из внутреннего кармана, не было ни его имени, ни фотографии — только выведенная серебряной вязью римская цифра IX. Это был спецпропуск высшей степени секретности, принятый в Управлении разведки; магнитная полоса на тыльной стороне жетона отпирала все двери в Королевстве Кривых Зеркал. Не многие были удостоены чести иметь такой жетон, и при каждой его демонстрации все присутствующие неизменно с завистью взирали на его владельца.
Войдя в компьютерный зал, он услышал приглушенный гул работающих кондиционеров. Здесь было шесть рядов банков данных, дюжина мониторов на столах, отделенных один от другого перегородками, образующими небольшие кабины, и с полкой, служащей неким подобием крыши.
Компьютеры были установлены таким образом, чтобы никому даже случайно не удалось считать информацию с чужого монитора. На полках над столами размещались лазерные принтеры, на столах — почти плоские печатные устройства.
Сивер сел за один из столов и принялся за работу. Сначала он напечатал номер своей налоговой декларации, потом — номер допуска к специальным операциям, потом — девичью фамилию своей матери — Слинглэнд. В верхней правой части экрана загорелся знак ХХХХХХ, позволяющий ему проникнуть в любой из имеющихся банков данных. Введя в компьютер код допуска к газетно-журнальной продукции, он набрал: «Система доставки „Парапойнт“».
По экрану побежали следующие строчки:
«Секретная война ЦРУ в Афганистане — „Ньюсуик мэгэзин“ — 2 марта 1987 г., индекс 474-87.
Скрытая война — „Нью-Йорк таймс“, „Санди мэгэзин“ — 12 апреля 1989 г., индекс 511-89.
Тайная армия ЦРУ — группа „Дельта“ и „Морские котики“ — „Эвиэшн уик“ — 1 февраля 1987 г., индекс 173-87.
Конец сообщения».
Ту же самую информацию он мог бы получить и в любой публичной библиотеке, прибегнув к «Путеводителю по периодике». Но, переписав себе эти выходные данные, он набрал код доступа к списку личного состава спецсотрудников департамента и начал выписывать фамилии тех, кто был родом с Кубы и имел какие-нибудь зацепки в Гаване или в провинции Сиего-де-Авила.
