Лопе де Вега - Том 1

Вам, Рикардо, я не верю,
Хоть назад дней тридцать только
Не дивилась бы нисколько,
Постучись он в эти двери,
Ибо с юных лет он жил
Так бесчинно и беспутно,
Что почти ежеминутно
К сплетням поводом служил.
Избегая связи прочной,
В брак вступать он опасался,
И наследником считался
Сын его — о стыд! — побочный
(Хоть, как человек, похвал
И достоин Федерико).
Но ведь герцог, наш владыка,
С прошлым наконец порвал,
В брак вступил и за женой
Сына в Мантую отправил,
Чтоб Кассандру тот доставил
С честью в город свой родной.
Как же тут не сомневаться,
Слыша, будто стал, как встарь,
По ночам наш государь
Непотребству предаваться?
Что он сам сказал бы сыну,
Сделай тот подобный шаг?
Будь вы долгу верны, как
Подобает дворянину,
На монарха б не посмели
Вы напраслину взводить.
Вам меня не убедить,
Что сейчас он не в постели.
Просто под таким предлогом
Вы войти хотели в дом.
Жду вас завтра вечерком,
А пока ступайте с богом.

Вот куда завел меня ты!..

Я не виноват, синьор!

На меня навлек позор
Ты, мой горе-провожатый!

Дайте только повеленье —
Двери высажу я враз.

Экий срам!..

Конечно, вас
Ввел Рикардо в заблужденье.
Но, синьор, когда желает
Знать монарх, что говорится
Про него в его столице,
Он дворец свой оставляет,
От льстецов бежит пустых
И, гуляя до рассвета,
Слушает, переодетый,
Мненья подданных своих.
Был таков обычай многих
Государей легендарных.

Нет — правителей бездарных
И мыслителей убогих!
Ибо нет у грязной черни,—
Что ни говори мне ты,—
Ни ума, ни широты,
И ошибки нет безмерней,
Чем считать судьей своим
Жалкий сброд, чей взгляд на вещи,
В коем смысл ты видишь вещий,
С разумом несовместим.
Чуть завистник недовольный
Пустит вздорный слух украдкой,
Как народ, на сплетни падкий,
Верит выдумке крамольной
И — хоть, во дворцы не вхожий,
Неспособен он понять,
Чем живет и дышит знать,—
Нас чернит, как только может.
Да, считал я брак обузой,
Много лет кутил, чудачил
И наследником назначил
Плод греховного союза.
Но теперь, когда честь честью
Я избрал Кассандру в жены
И за нею отряженный
Сын мой с ней вернется вместе,
То, что было, канет в Лету[167].

Брак ваш все загладит скоро.

Чтоб развеселить синьора,
Подойдем под дверь вот эту.

Пение?

Ну да.

А тут
Кто живет?

Один поэт,
Автор пьес.

Которым нет
Равных.

Хорошо поют.
Так же ль пьесы хороши?

Тут все дело в точке зренья:
Враг бранит их без зазренья,
Друг их хвалит от души.

Полагать, что нет меж ними
Неудачных, — просто глупо.

Залы лучшие и труппы,
Феб, найми на наше имя.
Я желаю знать заране,
Что на торжествах венчальных
Не покажут пьес банальных.

Те, что вкус изящный ранят,
Запретить я не премину.

Тс-с!

Заговорила дама.

Что за пыл! Какая гамма!
Узнаю я Андрелину.

Память! Я прошу пощады!
Не терзай меня рассказом
О былом, жестокий разум,
Ибо прежняя отрада
Мне страшней, чем муки ада,
И я ищу забвенья день и ночь,
А вы, чтоб мне помочь,
О прошлом счастье без конца твердите
И рану в сердце пуще бередите.

Голос сладостный!

И звучный!

Хоть приятно ей внимать,
Я пойду, пожалуй, спать.

В десять-то часов?

Мне скучно.

Дар ее не оценить —
Грех.

Боюсь, писака мерзкий
Вставил в пьесу выпад дерзкий.

Против вас? Не может быть.

Не забудь, Рикардо: драма
Стала зеркалом, в котором
Предстают пред нашим взором
Трус, герой, девица, дама,
Вор, судья, дурак, мудрец,
Мальчик, старец, принц и нищий.
В ней себе невольно ищем
Мы пример и образец;
В ней живописуют нравы
К нашему стыду иль славе,
Дело примешав к забаве,
К грустной правде — смех лукавый.
Слишком много дерзких слов
Первая из дам сказала,
Чтоб хотел я все сначала
От второй услышать вновь.
Забываешь ты напрасно,
Что внимать отнюдь не склонны
Обладатели короны
Горьким истинам бесстрастно.

Что с вами, граф? Вас кто-то подменил:
Вы медлите чуть не у каждой ивы,
Хоть от природы и нетерпеливы.

Тоскую я. Угас мой прежний пыл.
Делам посольским у меня нет сил
Отдаться с должным рвеньем.
От свиты ухожу я с раздраженьем
И, мрачных мыслей полн,
В тени деревьев, вдоль пустынных волн
Реки, над сонным зеркалом которой
Зеленая листва
От ветерка колышется едва,
Брожу один, отчаяньем томимый
При мысли нестерпимой,
Что мой отец женился и лишен
Тем самым я надежд и прав на трон.
Я, как и подобает, весел с виду,
Но скрыл в душе смертельную обиду
И в Мантую прибыть не тороплюсь,
Затем что я боюсь,
Как яда, встречи с мачехой немилой.

Отец ваш, чью распущенность клеймила
Молва в Ферраре и в чужих краях,
Почувствовал, что при его годах
Пора остепениться
И что вернейший путь к тому — жениться.
Коня таких кровей,
Что был он мастью лебедя белей,
И грива до земли свисала,
В дар получил от одного вассала,
Как хроники гласят,
Король французский много лет назад.
К несчастью, конь был норовом упрямый,
Не признавал седла,
Как если бы природа создала
Его по образцу прекрасной дамы:
Родясь красавцем, стал он гордецом,
И усидеть на нем
Не мог наездник самый искушенный.
Тогда коня велел король взбешенный
Силком стащить на дно большого рва,
Где содержали исполина-льва.
Чуть хищник на коня воззрился с рыком,
Как в ужасе великом
Затрепетал тот с головы до ног,
На нем встал дыбом каждый волосок,
И, словно сферой белой
Из острых пик-щетинок, стало тело,
И с каждой, леденя
Внезапно присмиревшего коня,
Пот наземь падал градом
Под лютым львиным взглядом,
И сделался скакун таким ручным,
Что даже карлик справился бы с ним.
С тех пор держались с ним запанибрата
Не то что конюхи, а поварята[168].