Луи Клод де Сен-Мартен - О заблуждениях и истине
И так, поелику нет в телах непрерывности, а все в них составное и прервное, то не возможно никоим образом полагать в них прямых линий.
Сверх приведенных доводов есть еще и другие, которые подтверждают очевидность сего Начала. Я уже решился допустить, что число четыре есть число прямой линии; потом видел я с Примечателями, что число четыре также управляет всякого роду движением: и так есть великое сходство между Началом движения и прямою линиею, потому что видит в них то же число, потому что, как выше показано, в движении сем находится источник и действие телесных и чувственных вещей, И притом потому, что видели мы, Что линия прямая есть эмблема бесконечности и непрерывности произведений той точки, из которой она исходит.
К сему же я довольно доказал, что движение, хотя и производит телесные и чувственные тела, или протяжение, не может однако никак принадлежать собственно сему самом упротяжению, или от него зависеть; когда же прямой линии число есть то же, какое и сего движения, то должно ему иметь одинакий с ним Закон и одинакое свойство; то есть, что хотя оно есть правитель телесных имеющих протяжение вещей, никогда однако не может оно смеситься, ниже совокупиться с ними и сделаться чувственным; понеже Начало не может смеситься со своим произведением.
Сии все причины совокупно не позволяют допустить в телесной Натуре прямую линию.
О квадратуре круга
Повторим здесь все главные наши положения: число четыре есть число движения, есть число прямой линии; словом, оно есть число всего того, что не есть телесное и чувственное. Число десять есть число протяжения и круговой линии, которая вообще составляет протяжение; сиречь, оно есть число тел и всех частей тел: ибо круговую линию неотменно должно почитать, за необходимое произведение движения, бывающего во времени.
Сии суть два единственные Закона, которые можем признать; ими можем объять все, что существует; ибо можем объять все, что существует; ибо нет ничего, что бы не было ли в протяжении, или вне протяжения, что бы не было страдающее, или действующее, произведение, или Начало, преходящее, или неподвижное, телесное, или бестелесное, гиблющее, или нетленное.
Теперь, принявши сии два Закона за руководителей, обратим паки внимание на рассуждения Геометров о двух родах возможных линий, прямой и кривой, и рассудим, Правда ли, что круг, по их мнению, составлен из прямых линий: ибо в противность сему находим, что нет такой прямой линии, взятой из телесного, которая бы не была составлена из кривых линий.
При всем том однако, не умев распознать разных чисел сих различных линий, человек с самого изгнания своего старается согласовать их, или, что все равно, ищет так называемой квадратуры круга; ибо прежде падения своего, знав естество Существ, не мучил бы он себя в тщетных усилиях и не отважился бы искать такого открытия, которого невозможность увидел бы явственно; не был бы он столь слеп и безрассуден, чтобы захотеть сочетать столь разные между собою Начала, каковы суть прямой и кривой линии; словом, ему бы и на мысль не пришло, что будто можно переменить естество Существ, и сделать, чтоб десять равноценно было четырем, или четыре десяти, к чему устремлены все труды и упражнения Геометров.
Пусть кто в самом деле попытает согласить сии два числа; как сие сделать? Как приноровить десять к четырем, как разделить десять на четыре, или, что все равно, разделить девять на четыре части без дробей, которым, как выше видели, нельзя быть в естественных Началах вещей, хотя и могут они быть в произведениях их, которые суть сложные: ибо когда найдено частное число два, не остается ли еще единица, которую должно будет равным образом разделить на сие же самое число четыре?
И так видим, что сия квадратура в фигуре, или в телесном и чувственном, не может быть сделана и не имеет места, как токмо в числе и невещественно, то есть допустя Центр, который телесен и Четверной, как то докажется в следующем. И так я отдаю теперь на рассуждение людям, можно ли допустить такую квадратуру, какою они занимаются? Не очевидно ли доказана невозможность ее, и должно ли дивиться, что до сих пор ничего не найдено относительно к сему? Ибо по самой Истине, приноравливание и ничто есть все равно.
О долготе
То же должно сказать и о долготе, которой с таким рвением толикое множество людей ищут на поверхности земной; а чтоб судить о ней, то довольно приметить, какая есть разность между долготою и широтою.
Широта горизонтальна, и идет от Полудня к Северу. А как сей Полдень никакою выдуманною Астрономами для объяснения на м системы мира воображательною точкою не означен, а определяется всеконечно солнцем, которого вертикальный полдень переменяется, возвышаясь, или опускаясь каждый день в рассуждении прошедшего дня; следовательно, сия широта должна быть круговая и переменная, и потому имеет число десять, в силу всех выше утвержденных начальных положений.
Напротив того, долгота перпендикулярна, и идет от Востока, который находится всегда к одинакой точке возвышения, хотя он каждый день в разных точках горизонта является. И так долгота, будучи неподвижна и всегда одинакова, Есть существенный образ прямой линии, и следственно имеет число четыре. Но мы уже видели взаимную нетерпимость двух чисел четырех и десяти; то как же можно найти перепендикулярное в горизонтальном, как сочетать вышнее с нижним, как наконец найти Восток на поверхности земной, понеже он не в своей Стране?
Когда я сказал, что Восток неподвижен, то легко приметить, что говорил я не о том востоке, который восхождением солнца у нас означается; ибо сей перемняется каждый день. Притом же того роду долгота, которую открывает нам солнце, есть всегда горизонтальная для нас, как и широта, и посему единому весьма недостаточна.
Но я говорю о истинном Востоке, которого восхождение солнца есть токмо указательный знак, и который оказывается видимым образом и гораздо точнее в уровне, (или ватерпас) и в перпендикуле (или отвесе); и о том Востоке, который числом своим четыре может один обнять все пространство, понеже, соединяся с числом девять, или с числом протяжения, то есть, соединяя действующее с страдательным, составляет он число тринадцать, которое есть число Натуры.
И так сыскать сию долготу на земле не больше возможно, как и согласить прямую линию с кривою, и найти меру протяжения и движение в протяжении; новый довод о справедливости вышеутвержденных нами начальных положений.
О солнечном и лунном вычислении
Сей Закон должен привести нас к другому примечанию и показать, что по причине сей разности между числом четыре и числом десять не могли до ныне, да и никогда не возмогут согласить точно Вычисление лунное с солнечным Вычислением. Ибо луна, яко спутница земли, которая имеет кривые только линии в широте, есть десятерная; напротив того, солнце хотя и назначает Полуднем широту, однако в своем земном востоке, или на месте восхождения есть образ Начала долготы, или прямой линии, и потому есть четверное. Впрочем же оно явственным образом отделено от страны земли, коей сообщает нужно растительной силе ее противодействие; новый знак четверного действия его; словом, четверица его оказывается и на самой луне четырьмя ее переменами, которые мы в ней видим, и которые бывают по различному ее положению в рассуждении солнца, от которого она свет получает.
И так ежели сличить пример сей с начальным положением, которое здесь утверждаем, то легко усмотреть, для чего солнечное Вычисление не совместно с Вычислением лунным, и что истинное средство достигнуть познания вещей есть не перемешивать их, но примечать их и испытывать по числу и Законам свойственным каждой.
О системах астрономических
Для чего не могу я распространиться более о сем десятерном числе, которое приписываю луне и следственно и земле, коея она есть спутница? Чрез число сей земли показал бы я, какое дело ее и звание во вселенной; а сие могло бы нам открыть знаки истинного образа, ею носимого, и еще более объяснить нынешнюю систему, по которой она не есть неподвижна, а обтекает весьма великий круг.
Ибо Астрономы может быть излишне торопливы были в своих рассуждениях; прежде, нежели положиться на свои наблюдения, надлежало бы им исследовать, которое из телесных Существ долженствует действовать более, то ли, от которого противительное действие исходит, или то, которое приемлет оное; не быстрейшая ли стихия огонь, и кровь не скородвижнее ли тех тел, в которых она протекает: надлежало бы им подумать, что земля, хотя и не занимает Центра круговых путей Звезд, однако может служить им приятельнищем, и потому должна принимать и ожидать от них влияний, не будучи однако принуждена прибавлять второе телесное действие к действию растительному, свойственному ей, которого сии Звезды лишены.
