Донна Тартт - Маленький друг
– В Гремучем Ранчо на зданиях картинки нарисованы и всякие такие штуки.
– Ну да, – неохотно протянула Гарриет.
Она никак не могла подобрать верные слова, но ящики, которые она видела в кузове – со звездами, черепами и полумесяцами, с прыгающими, безграмотно переписанными цитатами из Писания, – ничем не напоминали крикливый рекламный щит в Гремучем Ранчо, где ядовито-зеленый змей, подмигивая, обвивался вокруг вульгарнейшей тетки в бикини.
– Ну а чьи они еще? – спросил Хили. Он разбирал пачку вкладышей от жвачки. – Тогда, наверное, мормонские. Только они там жилье снимают.
– Хммм.
На первом этаже дайаловского дома жили два очень скучных мормона. Они как будто от всех отгородились, так и жили – только вдвоем, у них даже работы настоящей не было.
Хили сказал:
– Мне дедушка говорил, мормоны верят, что после смерти они переселяются жить на личную планету. И еще, что у них по две-три жены бывает и им это нормально.
– У тех, которые в доме мистера Дайала живут, вообще никаких жен нет.
Однажды мормоны постучались к Эди, как раз когда к ней в гости зашла Гарриет. Эди их впустила, взяла их буклеты, даже предложила им лимонаду, потому что от кока-колы они отказались, и сообщила им, что они, конечно, весьма приятные молодые люди, только вот верят во всякую чушь.
– А давай позвоним мистеру Дайалу, – вдруг предложил Хили.
– Угу, конечно.
– В смысле, позвоним и кем-нибудь прикинемся, спросим, что там творится.
– Кем прикинемся?
– Ну, не знаю… Хочешь? – он кинул ей наклейку от “Ваки Пакс”[25]: на ней зеленый монстр с выскакивающими из глазниц, налитыми кровью глазами рулил пляжной багги. – У меня таких две штуки.
– Нет, спасибо.
Мало того, что у Хили в комнате занавески были золотые с черным, так он еще и залепил наклейками все окна – “Ваки Пакс”, гоночные машинки, “харли-дэвидсон” – поэтому солнечный свет сюда почти не проникал и в комнате было мрачно, все равно что в подвале сидеть.
– Он же им дом сдает, – сказал Хили, – давай, звони ему.
– И что я ему скажу?
– Тогда позвони Эди. Если уж она столько про мормонов знает. Тут до Гарриет дошло, чего это Хили так рвется куда-нибудь позвонить: у него на прикроватной тумбочке стоял новый телефон, где кнопки были прямо на трубке, а трубка была утоплена в футбольный шлем “Святых”.
– Если уж они думают, что им после смерти выдадут по личной планете, – Хили кивнул в сторону телефона, – то как знать, во что они там еще верят? Может, змеи как-то связаны с их церковью.
Хили все глядел на телефон, а Гарриет все равно не знала, что еще делать, поэтому, пощелкав кнопками, набрала номер Эди.
– Алло! – резко отозвалась Эди после второго звонка.
– Эди, – спросила Гарриет у футбольного шлема, – а мормоны в каких-нибудь змей верят?
– Гарриет?
– Ну, может быть, змеи у них – это домашние животные… Или, ну я не знаю, может, у них дома всегда живет куча змей и других каких-нибудь. питомцев?
– Да где ты только такую чушь услышала, Гарриет?
Помявшись, Гарриет сказала:
– По телевизору.
– По телевизору? – недоверчиво переспросила Эди. – И в какой передаче?
– По “Нэшнл Джеографик”.
– Вот уж не знала, Гарриет, что ты любишь змей. Помнится, ты все больше вопила как резаная: “Спасите!”, “Помогите!”, стоило тебе у нас во дворе крохотного ужика увидеть.
Гарриет промолчала, решив оставить без внимания этот удар ниже пояса.
– В молодости я слышала что-то о проповедниках, которые в лесах устраивают службы со змеями. Но это были не мормоны, а какая-то деревенщина из Теннесси. Кстати, Гарриет, ты читала “Этюд в багровых тонах” сэра Артура Конан Дойла? Вот там очень много интересного написано о мормонской вере.
– Знаю, – сказала Гарриет.
Эди припомнила этот рассказ, когда к ней заходили мормоны.
– По-моему, те старые книжки про Шерлока Холмса дома у твоей тети Тэт. У нее, кстати, может, и найдется экземпляр Книги Мормона, у папы был такой подарочный набор – там еще был Конфуций, Коран и религиозные сочинения каких-то…
– А про этих проповедников со змеями где можно почитать?
– Прости, не расслышала. Что это за эхо? Ты откуда звонишь?
– От Хили.
– А кажется, будто из туалета.
– Нет, тут просто у телефона странная форма. Слушай, Эди, – сказала она (Хили оживленно размахивал руками, пытаясь привлечь ее внимание), – так что насчет этих змеиных проповедников? Где они живут?
– В горах, лесных чащах и тому подобной глуши, насколько мне известно, – веско сказала Эди.
Едва Гарриет повесила трубку, как Хили выпалил:
– Слушай, там же была лавка, где торговали кубками и наградами, на втором этаже. Я только что вспомнил. По-моему, мормоны только первый этаж занимают.
– А на втором сейчас кто живет?
Хили с восторгом ткнул пальцем в телефон, но Гарриет помотала головой, нет, перезванивать Эди она не собиралась.
– А грузовик? Ты номера запомнила?
– Ох, – сказала Гарриет, – нет.
Она как-то совсем забыла, что у мормонов машины не было.
– Ну хоть помнишь, номера были местные или нет? Думай, Гарриет, думай, – театрально воскликнул он. – Нужно вспомнить!
– А может, скатаемся туда и проверим? Если поедем сейчас. да перестань ты! – Она раздраженно отвернулась, потому что Хили принялся помахивать у нее перед носом воображаемыми часами, как будто гипнотизер.
– Ви отшень, отшень хотите спать, – заговорил Хили с густым трансильванским акцентом. – Отшень. отшень.
Гарриет отпихнула его, он подбежал с другой стороны, помахал пальцем:
– Отшень. отшень.
Гарриет отвернулась. Но Хили все равно нависал над ней, и тогда она хорошенько его пнула.
– Черт! – завопил Хили.
Он схватился за руку и повалился обратно на кровать.
– Сказала же, перестань.
– Черт, Гарриет! – Он поморщился, потер руку. – Ты мне прямо по локтю попала.
– Не будешь лезть!
Внезапно кто-то с размаху замолотил кулаком по двери.
– Хили? Это кто там с тобой? А ну-ка, чтоб сию секунду открыл!
– Эсси! – взвизгнул Хили и с раздражением шлепнулся обратно на кровать. – Мы ничего такого не делаем.
– Отворяй дверь! Сичасже!
– Сама отворяй!
В комнату ворвалась Эсси Ли, новая домработница – такая новая, что она даже не знала, как зовут Гарриет, хотя Гарриет подозревала, что она только притворяется, будто не знает. Лет ей было сорок пять – гораздо меньше, чем Иде, у нее были пухлые щеки, а волосы – ломкие, с сечеными кончиками, потому что она все время вытягивала их в парикмахерской.
– И что это вы тут творите, поминаете имя нечистого? Да как вам только не стыдно! – завопила она. – Играетесь тут, двери позапирали. Чтоб дверь мне больше не запирали, ясно?
– Это Пем запирается.
– Так он девиц к себе не водит, – Эсси развернулась и уставилась на Гарриет с таким видом, как будто разглядывала лужицу кошачьей блевотины на ковре. – А вы вон бузите, сквернословите, и хоть бы хны.
– Не смей так разговаривать с моими друзьями, – провизжал Хили. – Даже не вздумай! Я маме пожалуюсь!
– Я маме пожалуюсь, – пискляво передразнила его Эсси Ли, скорчив рожицу. – Давай, беги, ябедничай. Ты и так на меня ябедничаешь без конца, даже за то, чего я в жизни не делала, как тогда, когда ты наплел мамочке, что это я, мол, съела все печенья с шоколадом, когда ты их сам и уговорил? Да-да, ты их и съел, сам знаешь.
– Пошла вон!
Гарриет смущенно разглядывала ковер на полу. Она так и не привыкла к жутким драмам, которые разыгрывались дома у Хили, стоило его родителям уйти на работу: Хили против Пема, Пем против Хили (взломанные замки, содранные со стен плакаты, похищенная и порванная на куски домашка) или – гораздо чаще, кстати – Хили с Пемом против череды домработниц: против Руби, которая ела белый хлеб, складывая куски пополам, и запрещала им даже приближаться к телевизору, когда показывали “Главный госпиталь”; против сестры Белл, свидетельницы Иеговы; против Ширли с коричневой помадой, у которой все пальцы были унизаны кольцами и которая вечно висела на телефоне; против миссис Доун, мрачной старухи, которая так боялась грабителей, что все время сидела у окна с тесаком на коленях; против Рамоны, которая однажды так вызверилась, что гонялась за Хили по всему дому со щеткой для волос. Не то чтобы они были милыми и приветливыми, но оно и понятно – им ведь постоянно приходилось иметь дело с Хили и Пемом.
– Тоже мне, – презрительно сказала Эсси, – гадство какое, – она махнула рукой куда-то в сторону уродливых занавесок и покрытых наклейками окон. – Вот бы снять это гадство да сжечь…
– Она наш дом сжечь угрожает! – завизжал раскрасневшийся Хили. – Ты все слышала, Гарриет. У меня есть свидетель! Она только что пригрозила сжечь.
