Донна Тартт - Маленький друг
Когда мать снова и весьма некстати нацелила на нее, как луч прожектора, свое внимание, Гарриет опять потеряла дар речи. Отчего-то в голову ей лез только тот случай в парке аттракционов, когда маленькая Гарриет каталась на “поезде ужасов” и в темноте рядом с ней по натянутой леске безмятежно елозило туда-сюда привидение, и как это привидение вдруг сорвалось с лески и влетело ей прямо в лицо. Гарриет до сих пор иногда в ужасе просыпалась, когда ей снилось, как из темноты на нее летит что-то белое.
– Что ты делала у Тэтти?
– Играла в шахматы.
Наступило молчание, и Гарриет попыталась придумать, что бы еще такого смешного и интересного добавить к этому ответу.
Мать приобняла Эллисон, чтобы и ее включить в их семейный кружок.
– А ты, солнышко, почему к Тэт не пошла? Ты уже поужинала?
– Телеканал “Эй-би-си” представляет рубрику “Фильм недели”, – сообщил телевизор. – “Я, Натали”. В ролях – Патти Дьюк, Джеймс Фарентино и Мартин Болсам.
Едва на экране замелькали вступительные титры, как Гарриет встала и пошла к себе, но мать потащилась за ней.
– Злишься на маму за то, что она такая чокнутая, да? – она потерянно топталась в дверях спальни Гарриет. – Пойдем с нами кино посмотрим? Сядем все втроем и посмотрим.
– Нет, спасибо, – вежливо отказалась Гарриет.
Мать разглядывала ковер, и Гарриет с ужасом поняла, что еще чуть-чуть и та заметит пятно от смолы. Возле ножки кровати виднелись черные разводы.
– Я… – казалось, будто у матери в горле вдруг лопнула какая-то жилка, она беспомощно завертела головой, посмотрела на плюшевых животных Эллисон, на стопки книг на подоконнике возле кровати Гарриет. – Ты меня, наверное, ненавидишь, – хрипло сказала она.
Гарриет уставилась себе под ноги. Она терпеть не могла, когда мать начинала устраивать из всего мелодраму.
– Нет, мама, – сказала она. – Мне просто этот фильм не нравится.
– Ох, Гарриет. Мне ужасный кошмар приснился. Я проснулась, тебя нет, и мне стало так страшно. Ты ведь знаешь, что мама тебя любит, правда, Гарриет?
На это у Гарриет не находилось ответа. Она вдруг слегка оцепенела, как будто с головой ушла под воду: вытянутые тени, нереальный зеленоватый свет лампы, подрагивающие от ветерка занавески.
– Ты же знаешь, что я тебя люблю?
– Да, – ответила Гарриет, но таким тоненьким голосом, что он показался ей чужим и очень-очень далеким.
Глава 4
Миссия
Странно, думала Гарриет, что она так и не возненавидела Кертиса после того, как узнала всю правду о его семейке. Она заметила Кертиса на другом конце улицы, там же, где они с ним в прошлый раз встретились – он очень сосредоточенно, вперевалку топал по бордюру. Зажав водяной пистолет обеими руками, Кертис колыхался из стороны в сторону, подрагивая рыхлыми боками.
В развалюхе, которую он стерег (какой-то дешевый домишко под съем), хлопнула дверь с москитной сеткой. На лестницу вышли двое мужчин, они тащили огромный, прикрытый брезентом ящик. Лицом к Гарриет спускался молоденький нескладный юноша с очень блестящим лбом, волосы у него торчали в разные стороны, а глаза были круглые и перепуганные, как будто у него за спиной только что рванул взрыв. Второй пятился задом, да так торопливо, что то и дело спотыкался, но несмотря на то, что ящик был тяжелым, ступеньки – узкими, а брезент висел так криво, что вот-вот грозился съехать и угодить им прямиком под ноги, они лихорадочно протопали по лестнице, не сбавляя ходу, не останавливаясь.
Кертис замычал что-то, закачался и наставил на них водяной пистолет, а мужчины тем временем наклонили ящик и протиснулись с ним к грузовику, припаркованному возле крыльца. Кузов грузовика был тоже затянут брезентом. Второй мужчина, который был поплотнее на вид (в белой рубашке, черных брюках и черном жилете нараспашку), откинул брезент локтем и перевалил свой конец ящика через бортик.
– Осторожнее! – вскрикнул патлатый паренек, когда ящик с грохотом свалился в кузов.
Второй мужчина, который так и стоял к Гарриет спиной, утер лоб носовым платком. Надо лбом у него торчал седой набриолиненный вихор. Они вместе поправили брезент и вернулись в дом.
За этими загадочными действиями Гарриет следила без особого любопытства. Хили мог часами пялиться на уличных рабочих, а если уж совсем умирал от любопытства, то мог и подойти к ним, начать забрасывать их вопросами, но стоило Гарриет услышать про грузы, рабочих и инструменты, как ей тут же делалось скучно. Интересовал ее Кертис. Если все, что о нем рассказывали, – правда, то братья Кертиса с ним очень дурно обращались. Иногда Кертис приходил в школу с жутковатыми синяками на руках и ногах, только у Кертиса бывали синяки такого странного цвета – как клюквенный соус. Говорили, что Кертис куда нежнее, чем кажется, чуть что заденет – сразу синяк, он и простужался чаще других своих сверстников, но все равно учителя иногда подсаживались к нему и расспрашивали про синяки. Какие вопросы они ему задавали и что отвечал Кертис, Гарриет не знала, однако среди детей распространилось смутное убеждение, что дома его бьют. Родителей у него не было, только братья да старая дряхлая бабка, которая вечно причитала, что у нее сил не хватает за ним приглядывать. Зимой он часто приходил в школу без куртки, без денег на обед да и без обеда (или с каким-нибудь очень неполезным обедом, вроде банки варенья, которую учителям приходилось у него отбирать). Бабка постоянно изобретала какие-то отговорки, но учителя только недоуменно переглядывались. В конце концов Александрийская академия – школа частная. Если семья Кертиса может себе позволить оплачивать его обучение – тысячу долларов в год, между прочим, – то почему бы им не наскрести денег ему на обед и на пальто?
Гарриет Кертиса жалела – правда, издалека. Он был, конечно, добряк, но двигался так резко и неуклюже, что вечно пугал людей. Малыши его боялись, девочки отказывались сидеть с ним рядом в школьном автобусе, потому что он трогал их лица, одежду и волосы. Кертис пока не заметил Гарриет, но ей даже представить было страшно, что будет, когда он ее все-таки заметит. Она почти машинально перебежала на другую сторону улицу, уставившись себе под ноги и сгорая со стыда.
Снова хлопнула дверь-сетка, снова по лестнице протопали двое мужчин с очередным ящиком, и тут как раз из-за угла вырулил длинный, отполированный до блеска, жемчужно-серый “линкольн-континентал”. Мимо нее пронесся величественный профиль мистера Дайала. Гарриет с удивлением увидела, что “линкольн” свернул к развалюхе.
Мужчины загрузили в кузов последний ящик, расправили брезент и теперь не торопясь, вразвалочку подымались по ступенькам. Дверь машины распахнулась – щелк.
– Юджин! – крикнул мистер Дайал, выскочив из машины и чуть не задев Кертиса, которого он, похоже, не заметил. – Юджин, на секундочку.
Дядька с седым вихром напрягся. Он обернулся, и Гарриет аж вздрогнула, будто кошмарный сон увидела – на лице у него была красная метина-клякса, похожая на намалеванный красной краской отпечаток руки.
– Как я рад, что застал тебя! Ох, и нелегко тебя поймать, Юджин, – сказал мистер Дайал, без приглашения топая вслед за ними по лестнице.
Он протянул руку худощавому пареньку, у которого так забегали глаза, что казалось, он вот-вот пустится наутек:
– Рой Дайал, “Шевроле Дайала”.
– Это… Это Лойал Риз, – сказал дядька постарше, поглаживая пальцем краешек пятна на щеке.
– Риз? – мистер Дайал любезно оглядел незнакомца. – А вы не из этих мест, верно?
Паренек, заикаясь, что-то пробормотал в ответ, слов Гарриет не разобрала, но говор расслышала: гнусавый бойкий фальцет уроженца гор.
– А! Добро пожаловать к нам, Лойал. Вы ведь тут проездом? Потому что, – мистер Дайал вскинул руку, чтобы упредить все возражения, – договор аренды есть договор аренды. Количество проживающих: один. Поэтому стоит лишний раз убедиться, что мы тут друг друга правильно поняли, да, Джин? – Мистер Дайал скрестил руки на груди, прямо как будто стоял перед классом Гарриет в воскресной школе. – Кстати, нравится ли тебе новая дверь с сеткой, которую я специально для тебя установил?
Юджин вымученно улыбнулся и сказал:
– Отличная дверь, мистер Дайал. Лучше прежней. – Красный шрам в сочетании с улыбкой превращал его в добродушного упыря из ужастиков.
– А водонагреватель? – потирал руки мистер Дайал. – Теперь-то воду для мытья побыстрее нагревать можно, верно ведь? Теперь горячей воды у тебя будет хоть залейся, ха-ха-ха!
– Да, сэр, мистер Дайал…
– Юджин, если ты не возражаешь, я уж дальше без обиняков, – сказал мистер Дайал, умильно склонив голову к плечу. – В наших с тобой интересах, чтобы коммуникация шла без сбоев, согласен?
