Наталья Симонова - Жизнь как цепочка обстоятельств (сборник)
Опасения подтверждались. Многозначительные взгляды, «случайные» прикосновения и даже записка, которую ловкий итальянец сумел ей незаметно подбросить, – все говорило о том, что они совершенно по-разному смотрят на вчерашний эпизод. В записке были только цифры. Подумав, она сообразила, что это номер комнаты и время, в которое он будет ждать.
Нина чувствовала себя превосходно, решительно объясняя вчерашнее недомогание перепадами атмосферного давления. Она собиралась в гости к итальянским знакомым и очень спешила. Катерина же, поколебавшись, явилась-таки в номер, где уже томился в нетерпении распаленный собственным воображением пылкий, как юноша, старый синьор. В его глазах было столько ласки и обожания, что ей сделалось не по себе, а от трепетного итальянского поцелуя Катю просто передернуло. Нет, сегодня она определенно не находила в себе вчерашней склонности к «добрым делам». «Ишь, подготовился», – думала неприязненно, решительно отказавшись от шампанского и не притрагиваясь к фруктам. Кое-как объяснилась, сославшись на обычное женское недомогание. «О! Просто посидеть, ио каписко. Я понимать», – закивал Роберто.
– Мне нужно к морю, – сказала Катя жестко, испытывая все меньше сочувствия к нему и все больше жалости к себе. – Я ведь для этого приехала. «А не для ублажения итальянских старичков, – додумала про себя. – И вас, уважаемый, между прочим, ждет ваш бизнес, так что нечего отвлекаться!» Он вздохнул и, поцеловав Катю в лоб, попросил быть осторожней на солнце.
Ей пришлось скрываться – она боялась страсти старого Роберто, как боятся сумасшедших. Дольше обычного пробыла на пляже, точно мышь, проскочила в свою комнату, к обеду вообще не вышла, а на ужин явилась вместе с Ниной. Однако синьор Роберто как ни в чем не бывало сидел уже за их столиком. Воскликнув: «Бон аппетит!», Катин воздыхатель набросился на еду. Растерзанная пища стремительно исчезала в его поджаром теле. «Вот то же и со мной будет», – мистически подумала Катя.
– Говорит, любит вкусно покушать, – Нина добросовестно переводила прорывавшиеся сквозь процесс пищепоглощения реплики итальянца. – Говорит, что форму сохраняет благодаря боксу и бегу.
Роберто изобразил жестами, как именно он бежит и боксирует, похоже, всерьез надеясь похвальными привычками заслужить любовь. Потом ушел, что-то шепнув Нине и кинув на Катю многозначительный взгляд.
– Предложил собраться у меня. В одиннадцать, – сообщила Нина, улыбаясь, – посидим, шампанского выпьем… Ой, шалун, шалун, – она ласково качала головой, точно отзывалась о маленьком сынишке-баловнике. – Уж не соблазнить ли мне его, в самом деле? – протянула задумчиво. – Знаешь, пойдем пока в бар, а то до одиннадцати далеко.
Из-за стойки улыбнулся Адриано, прекрасный как никогда.
– Ох и хорош парень, – от души похвалила Нина. – Слушай, Кать, а давай их вместе соблазним: я – старого, ты – молодого.
– Я не смогу, – смутилась Катя. – Лучше давай так: ты соблазнишь Роберто – и все.
Адриано между тем подошел, заговорил с Ниной.
– О тебе, между прочим, спрашивает, – сообщила та многозначительно. – Замужем или нет, чем занимаешься.
Потрясенная Катерина машинально отпила водку, не почувствовав вкуса.
– Говорит, красивая девушка, слышь, Кать?
Прекрасный Адриано присел рядом, и Катюша, сама себе безмерно удивляясь, вдруг защебетала на довольно бойком английском.
– Катиа, – заметил он с опаской, – водка… Очень круто!
– Ничего, – пробормотала она, счастливая, – в самый раз.
И они втроем принялись весело болтать на трех языках, отлично понимая друг друга. Зашел его приятель, стало еще веселее. Мужчины старались произвести впечатление, женщины благодарно смеялись… Как вдруг перед их столиком во всей своей грубой реальности предстал почтенный синьор Рабини.
– О… бениссимо… – сказал он, оглядев четверых острым взглядом. – В одиннадцать! – значительно шепнул Нине, подсаживаясь к компании пожилых итальянцев по соседству и делая вид, что принимает участие в беседе.
Чуткая Катя видела, что Роберто вовсе не занят беседой, а ревниво прислушивается к их разговору, что скулы у него напрягаются и бледнеют. И, когда влюбленный синьор наконец-то покинул бар, она с грустью подумала, что нельзя, никак нельзя не ходить на эту встречу в одиннадцать. Ведь, конечно, очень просто – остаться с юным, красивым, веселым принцем, который ясно смотрит в глаза и не хочет отпускать. А ты попробуй уйти от принца к старому, грустному, лысому королю!
Но счастье не покинуло Катерину в этот вечер: едва лишь старый король откупорил в номере Нины шампанское, как раздался стук в дверь, и голос принца заставил ее замереть от радости.
– Нина, открой, это Адриано, – громко требовал он, не переставая барабанить. – Открой, пожалуйста, очень нужно.
Нина пошла отпирать, не слушая свирепого шепота Роберто.
– Заходи, – сказала дружелюбно, подавая Адриано бокал и указав на место рядом с Катей. – Чудесный вечер, Ади! Присоединяйся!
Роберто спросил сына о делах, тот почтительно отвечал. А Катя с изумлением заметила, что в присутствии Ади не только легко общается по-английски, но начинает понимать и итальянский язык.
«Почему так должно было случиться?! – думала она с грустью. – Надежда появилась именно тогда, когда все стало невозможным. Если бы раньше! А теперь… Теперь это почти кровосмесительство! Господи, зачем же так вышло и… И зачем об этом думать сейчас?! Ведь мне хорошо – разве этого мало?»
– Чудный у тебя парень, Роберто, – умиленно вздохнула Нина.
– Си, – важно согласился старший Рабини, и отцовская гордость на время вытеснила в нем ревнивое недовольство.
– Ох-ох-ох, – снова вздохнула Нина, грустно и ласково глядя на Катю с Адриано. – Молодость!
– Молодость! – неожиданно громко воскликнул Роберто, усмехнувшись презрительно. – Был я молод – был нищ: что хорошего?!
Юную Катерину рассмешило его благоразумие, а синьор Рабини, ободренный ее улыбкой, продолжил, указав на Адриано:
– Он вот молод, да что у него есть? А я богат! О! Я очень богат.
Теперь рассмеялась Нина. А Катя возмутилась, робко взглянула на Ади: не очень ли обижен? К ее удивлению, тот совсем не обиделся, а важно, как и его отец, кивал, подтверждая справедливость сказанного. Нина, подмигнув подруге, нежно обвила рукой шею Роберто, замурлыкала на ухо. Тот задергался, испуганно оглядываясь, но Нина еще крепче притиснула синьора к себе. «О если бы ей удалось! – замирая, подумала Катерина. – Но, боже мой, как грубо…» В ту же секунду Роберто вывернулся из объятий и, отдав распоряжения сыну, отослал того прочь.
