Джон О'Хара - Жажда жить
В письме, которое она отправила Джеку в тот же вечер, о спутнике не говорилось ничего, а вот в ответе Джека почти только о нем речь и шла. Что это за тип? Что он о себе думает? Какое имеет право садиться рядом, не спросив разрешения? У Джека ушла целая неделя на то, чтобы хоть как-то переварить объяснения Эмми, и то нельзя сказать, что он полностью их принял. Вторая ссора произошла на второй год после помолвки и стала серьезным испытанием их чувств. Это случилось во время рождественских каникул, за два дня до Рождества. Джек, быстро шагавший по Второй улице, буквально наткнулся на Эмми, выходившую из универмага. Улыбка радости от неожиданной встречи исчезла, как только Джек увидел рядом с Эмми ее зятя, Чарли Джея.
— Привет, Джек, — бросил Чарли.
— Привет, — холодно откликнулся тот.
— А я что, привета не заслужила? — поинтересовалась Эмми.
— Привет.
— Ладно, Эмми, большое спасибо, — повернулся к ней Джей. — Полагаю, завтра увидимся, Джек?
— Думаешь?
— Ну да, разве вы с Эмми не зайдете помочь нарядить елку?
— Вряд ли.
— Зайдем, — сказала Эмми.
— Так и я думал. Ну, пока. — Чарли помахал рукой и отошел, оставив их у входа в магазин.
— Какая муха тебя укусила? — спросила Эмми.
— Терпеть не могу этого типа, — пробурчал Джек.
— Что ж поделаешь, он женат на моей сестре, не забыл?
— Ну что, купила ему что-нибудь красивое? Редкое?
— Да ничего я не покупала. Мы не обмениваемся подарками. Я просто…
— Ладно, Эмми, большое спасибо.
— Да ты просто чокнулся, — засмеялась Эмми. — Говорю же, я просто помогала ему выбрать купальный халат для Луизы.
— Я тебе не верю.
Они свирепо посмотрели друг на друга, и, не говоря ни слова, Эмми расстегнула пальто, отцепила от платья булавку — знак принадлежности студенческому братству — и протянула ее Джеку.
— Ну что ж, не веришь, значит, не веришь. — Она бросилась в сторону, хотя спешить не было никакой нужды, потому что Джек направился в противоположную сторону на выполнение задания. Вечером, после работы, он пошел к Макбрайду и уже в восемь часов был пьян в стельку. Он затеял драку с сержантом-полицейским, который двумя ударами, в живот и челюсть, уложил его на землю, и хозяину пришлось раскошелиться на десятку, чтобы Джека не отвели в участок. Потом Макбрайд и двое журналистов отвели его в жилое помещение, находившееся над салуном, и, немного придя в себя, Джек отправился ночевать в гостиницу. На следующий день он ушел с работы пораньше, отправился домой переодеться и захватить подарок для Эмми, купил всякие мелочи детям Луизы. В половине девятого он позвонил в дверь ее дома, посвежевший, трезвый, дрожащий и раскаявшийся.
— Привет, Джек, — сказала Луиза. — Подожди, сейчас позову Эмми.
Эмми вышла в переднюю и, увидев Джека, бросилась к нему. Не выпуская подарков из рук, он заключил ее в объятия.
— О, Джек, Джек, — только и проговорила она.
Выяснять отношения они не стали, а Чарли Джей, получивший наставления Луизы, которой была пересказана вся история, сделал вид, что ничего не произошло. Чарли с Луизой рано отправились спать, и, оставшись в гостиной вдвоем, Джек и Эмми выключили свет и впервые за время знакомства занялись любовью.
Бракосочетание состоялось, как и было запланировано, в конце июня 1910 года. Церемония происходила в лютеранской церкви, в двух шагах от дома Эмми. Шафером был Эндрю Макклинток, однокурсник, партнер по футбольной команде и товарищ Джека по студенческому братству, подружкой невесты — Луиза Джей. Отец Эмми, в котором Артур Джеймс Холлистер обнаружил забавные черты сходства с самим собой, воспротивился пышным торжествам, поэтому само бракосочетание и последовавшее за ним застолье оказались скромными и домашними. Медовый месяц счастливой пары, как отметил «Часовой», объединил с потехой дело — новобрачный получил место в штате филадельфийской газеты «Норт америкэн».
Они прожили в Филадельфии три года. Эмми там и родила. Джек получал 25 долларов в неделю, но жизнь в Филадельфии была дороже, чем в Форт-Пенне, и им пришлось залезть в образовательный фонд Джека, да и от тысячи долларов, подаренных на свадьбу Артуром Джеймсом, тоже кое-что отщипнуть. «Норт америкэн» предлагала продлить контракт, но Джек уже вполне насытился работой в большой редакции и готов был вернуться в Форт-Пенн с его «Часовым». Эмми держала на руках малютку Артура, Джек, сидя напротив, — Джоан. Поезд тронулся, и Джек расплылся в широкой улыбке:
— У меня такое чувство, будто губернатор только что даровал мне помилование.
— А мне кажется, в школе закончилась большая перемена, — подхватила Эмми. — Век бы этой Филадельфии не видеть. Со всеми ее магазинами.
Часть 4
Следуя своему решению «больше выходить в свет», в начале декабря Грейс известила метрдотеля «Несквехелы» Чарлза, что начиная с первых же чисел нового года она резервирует за собой на обеденное время в каждую пятницу угловой столик. В зале «Пенсильвания» было четыре угла, но Чарлзу и секунды не понадобилось, чтобы понять, какой именно угол имеет в виду миссис Тейт, как ни секунды он не колебался, что столик надлежит закрепить именно за ней, хотя на него и претендовали сенаторы, лоббисты и дамы высшего света Форт-Пенна, когда им случалось обедать в гостинице. Чарлз знал свое дело и знал, кто есть кто. Два доллара на чай от политиков и ослепительная улыбка дамы — это, конечно, совсем недурно, но Чарлз был человек предусмотрительный, его жизнь в Форт-Пенне была расписана на пять лет вперед, когда, скопив достаточно денег, он откроет свой собственный, небольшой, изысканный, дорогой ресторанчик, способный бросить вызов «Несквехеле». А до тех пор он превратит ее в модное место, организовав дело так, что миссис Тейт будет там уютно, настолько уютно, что она будет приходить сюда дважды в неделю, а не раз, как собирается сейчас. Ведь это единственное место, где дамы Форт-Пенна могут посмотреть Грейс вблизи, изучить ее манеры и одежду, а отсюда следует, что здесь всегда можно ожидать тех из них, кто может себе позволить потратить доллар с четвертью на еду по твердым ценам. Знал Чарлз и вкусы политиков, которые всегда любят, когда за едой их окружают симпатичные женщины, а ведь Грейс — первая красавица города. Уже не девушка, конечно, но, несомненно, интересная женщина, а это открывает для его будущего ресторана удивительные перспективы — пять лет? Да, тогда ей будет уже за сорок, но неплохо провести время можно и с сорокалетней, ну а пока можно заставить изогнуться в улыбке ее чувственный рот — «мадам, когда у вас так изгибаются губы, я думаю совсем о другом…» Таким образом, в последний день уходящего года, а он выпал на вторник, Грейс получила следующее послание:
Уважаемая мадам, в соответствии с полученными указаниями рад сообщить, что угловой столик в зале «Пенсильвания» зарезервирован для вас на ближайшую (2 января) и все последующие пятницы. Буду счастлив обслуживать вас лично. Остаюсь Вашим, мадам, покорным слугой,
Чарлз, метрдотель.
Грейс улыбнулась и один за другим сделала несколько телефонных звонков.
Бетти Мартиндейл, потому что она была ее подругой.
Натали Борденер, потому что она красивая женщина.
Мэри Уолл, потому что она одевается со вкусом.
Затем она позвонила еще Конни Шофшталь, приехавшей в город на каникулы.
В первых трех случаях текст был один и тот же: «Я заказала столик в гостинице и совершенно забыла об этом. Пообедаем в пятницу?» В разговоре же с Конни Грейс добавила, что столик заказан на каждую пятницу, но она надеется, что состав участниц будет меняться. «Я каждую неделю встречаюсь с ними в клубе за бриджем, этого более чем достаточно, чтобы выдерживать диету».
День был солнечный и безветренный, на языке Грейс — ублюдочная весна. Гости ее были одеты по-нью-йоркски, за исключением Конни, которая, живя в Нью-Йорке, в Форт-Пенне предпочитала наряжаться селянкой. Чарлзу она была незнакома, и он решил, что это какая-то англичанка, с которой миссис Тейт познакомилась в одной из своих поездок, тем самым явно понизив Конни в статусе.
В зале было на удивление многолюдно, в основном матери, а также родители, пришедшие пообедать со своими детьми, которые приехали домой на школьные каникулы.
— Пусть теперь кто-нибудь попробует сказать, что Форт-Пенн — это захолустный городишко, — покачала головой Конни. — Да тут прямо как в Уолдорф-Астории.
— Да, фантастика, — согласилась Грейс.
— В Шофшталь-Хаусе все было по-другому, — продолжала Конни.
— Но время мы там отлично проводили. Всегда помнить буду, — мечтательно произнесла Грейс.
— Я заходила туда вчера, — поделилась Конни. — Впервые толком осмотрелась с тех пор, как там построили административный корпус. Это нечто.
