Иван Панькин - Начало одной жизни
- А куда ты едешь? - спросил оборвыш.
- На море.
- На море? А в какой город?
- А все равно в какой.
- Тогда едем со мной.
- А ты куда едешь?
- Тоже к морю.
- Что ж, поедем. А шарманка?
Оборвыш покрутил ручку, раздалась мелодия веселого марша.
- Смотри-ка, она хорошо играет, да главное - марш, - сказал он. - Ну что ж, под этот марш давай и пошагаем.
- Пешком? - спросил я.
- А что ж, и пешком.
- И на ходу можно играть на этой машине?
- Почему же нельзя. Конечно, можно.
- Айда за город.
По широкой кубанской степи льется веселая шарманная музыка. Под эту музыку по пыльной дороге шагают два мальчугана: один худой, длинный, как прут, а другой, наоборот, приземистый, как грибок.
- Ну, теперь уж скоро дойдем и до моря, - говорит длинный приземистому.
- Пора уж, наверное, - отвечает приземистый: - третий месяц пошел, как мы тронулись с места.
Длинный - это Сережа Шушпанов, славный голубоглазый мальчик с черной кудрявой шапкой волос и вечно веселым лицом. Полгода назад этому мальчугану по секрету сообщили, что где-то за киргизскими горами есть пещера, из которой золото выгребают прямо лопатами, Сереже очень захотелось посмотреть на эту пещеру, он покинул детдом, где воспитывался, и пустился недальнюю дорогу,
Я не буду рассказывать о его странствованиях, потому что они мало чем отличаются от путешествий нашей четверки, но только скажу, что он все-таки добрался до этой пещеры, там в самом деле добывали золото, но только черное, и оно называется углем. Ему не солгали и насчет выгребания лопатами. Действительно, это золото выгребали лопатами...
И вот теперь Сережа Шушпанов под шарманную музыку шагает снова в детдом. А приземистый мальчик - я. Я, как известно, все еще путь держу на море.
В один прекрасный день, выйдя из небольшой горной долины, мы увидели море. Оно было точно такое, как о нем рассказывала тетя Дуняша. Такое ласковое, как глаза любящей матери, и накрыто колпаком-небосводом, чтобы не засорилось.
- Ну, Ванятка, вот мы и дошли до моря, - сказал Сережа, теперь наши дороги, пожалуй, разойдутся. Тебе в эту сторону, в город, а мне в противоположную - в Кабардинку, в детдом. Может быть, пойдешь со мной?
- Нет, пока нет, - сказал я.
- Ну, в общем, тебе с горы виднее. В случае чего приходи к нам в Кабардинку. Заведующий у нас хороший, не откажет, примет... Да, - спохватился он, - перед детдомом надо навести чистоту. Начну-ка это, пожалуй, с ног. Когда я приду в детдом, - говорил Сережа, - ноги свои буду класть на подушку: сколько они, бедные, из-за дурной головы прошагали!
Сережа скинул с ног драные ботинки и собрался уже полоскать свои портянки.
- Не смей этого делать! - закричал я. - Не смей! Иначе сейчас тебя изобью.
- Что такое? Что с тобой случилось? - с удивлением глядя на меня, спросил Сережа.
- Нельзя в такой красоте полоскать портянки.
- Ну что ж, нельзя, значит, не будем. Тогда прощай, дружище, - проговорил Сережа, - до свидания. А шарманку пока не бросай, с ней веселее идти. Видишь, сколько километров оттопали под ее музыку.
- Нравится она тебе?
- Неплохая вещь.
- Тогда возьми, дарю ее тебе, а мне она не нужна.
- Ну что ж, спасибо, я ее буду хранить как память, а в случае чего ты все же приходи к нам в Кабардинку, - сказал он.
Мы пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны.
В ПОИСКАХ МАТРОССКОЙ РАБОТЫ
Город, в который я прибыл, расположен в виде подковы на берегу моря. Середина подковы заполнена водой, ее называют бухтой. В бухте уйма разных судов и суденышек. Я уже на многих успел побывать, и, куда ни приходил, почти всюду меня встречали такими словами:
- Мальчик, не слоняйся без дела, уходи давай.
Несмотря на то что я уже языком на верхней губе нащупывал пушок, меня еще не называют парнем. Я слоняюсь по морскому берегу и ищу хотя бы маленький катерок, куда бы я мог поступить. В поисках матросской работы проходит день, другой, третий, четвертый и наконец я сбиваюсь со счета и теряю надежду быть моряком. Однажды возле большого серого здания я увидел объявление: "Требуются матросы и кочегары".
- Что это за дом? - спросил я у человека, проходившего мимо меня.
- Что это за дом? - почесывая затылок, переспросил он. Кажется, это контора.
Когда я поднялся по красивой каменной лестнице, у широких двустворчатых дверей увидел надпись: "Отдел кадров управления порта". У меня от радости занялся дух.
"Вот куда сразу мне нужно было обратиться, - подумал я, а не на пристани околачиваться".
Приемная отдела кадров похожа на фойе кинотеатра.
Даже буфет есть. Стены оклеены плакатами, какими-то списками и объявлениями.
- Здесь принимают в моряки? - спросил я у человека, одетого в морскую форму,
- Здесь. Как видно, наниматься пришел? - оглядывая меня, спросил он.
- Да.
- И кем же?
- Кем? Конечно, матросом.
- А-а, ну, тогда пройди к тому окошечку.
- Мальчик, что ты толкаешься! - закричали на меня сразу несколько человек.
- Мне нужно узнать...
- Всем тут нужно узнать, становись в очередь.
Я занял очередь, а сам подошел к окошечку. Мне очень хотелось услышать, какие там ведутся разговоры.
Подходит здоровенный парень, ну прямо богатырь.
Спрашивает его из окошечка девушка, которая принимает на работу:
- Кем?
- Матросом хотел бы поступить, - отвечает парень.
- Работали на кораблях?
- Нет.
- Принять не можем.
- Почему?
- Нам нужны только квалифицированные работники, - отвечает девушка.
Парень говорит: дескать, медведей и то учат, а я человек, как-нибудь уж научусь на корабле работать.
- Нет, нет, - машет головой девушка. - Подходите следующий.
Следующий работал на море, но только на катерах.
Оказывается, его тоже не могут принять. Девушка ему говорит почти то же самое:
- Нам нужны в данное время очень квалифицированные работники.
Постепенно у окошечка людей становится все меньше и меньше, наконец очередь доходит до меня. Я самый крайний, за мной больше никого нет.
- Ну, что скажешь, молодой человек? - спросила меня девушка.
- Я пришел в моряки... это самое, поступать матросом.
- Да ну-у! - воскликнула девушка,
- Да, честное слово.
- На море когда-нибудь работали? - видимо, по привычке спросила она и сразу же после своего вопроса рассмеялась.
- А как же, - ответил я.
- Значит, все же работали?
- Работал.
- А на каком море?
Вот на каком - это большой вопрос. Я кашляю, шмы* гаю носом, а сам думаю, на каком же ей сказать. Если на Черном, то она спросит, на каком корабле, на Азовском - то же самое, на Каспийском - она также спрашивала у стоявших впереди меня людей. Даром что она молодая, а знающая.
- На Аральском, - сказал я.
"Там уж, наверняка, не знает названия кораблей", - подумал я.
- И долго там работали? - подперев рукой подбородок, спросила она.
- Долго.
- Очень долго?
- Ну, как сказать, порядочно.
Девушка, видя, что, кроме меня, у нее нет посетителей, сказала:
- Ну, что ж, коли долго работали на море, должно быть, у вас было очень много приключений.
- Что? Приключения? А-а, да, бывали.
- Расскажите что-нибудь.
Я тут же ей начал выкладывать все, что слышал от Володи о капитане Куке, Магеллане и других мореплавателях.
- Это еще что, - увлеченный рассказом, говорил я. - А вот еще один случай со мной был...
И стал рассказывать эпизод из книги Жюля Верна "Пятнадцатилетний капитан". Но вдруг в комнате, где сидела девушка, скрипнула дверь, вошел какой-то человек.
Мне его не видно было, но я вынужден был прервать рассказ, так как он сразу спросил:
- Как ваше здоровье, Галина Федоровна?
- Спасибо, хорошо, Григорий Николаевич, - сразу обратилась к нему девушка. - Вам ведь нужен хороший матрос?
- Да, очень желательно, - ответил тот.
- У меня есть замечательный человек, опытный матрос, можно сказать, матрос еще со старого парусного флота, и столько пережил, просто страшно слушать. Не возьмете ли его к себе на корабль?
- Вы смеетесь, Галина Федоровна. Он, наверное, глубокий старик.
- Наоборот, очень молодой.
- Где же он?
- А вот он стоит у окошка.
Человек высунулся в окошечко, и я обомлел. Это был тот самый великан, у которого в трамвае я вытащил деньги.
- О! Да этого специалиста я знаю! - воскликнул он.
В себя я пришел лишь тогда, когда великан, стоя рядом со мной, говорил девушке:
- За квалифицированного специалиста вам большое спасибо, Галина Федоровна. Я его возьму. А человека, который мне требуется, все-таки дайте.
Великан так же, как и в трамвае, схватил меня за руку, посадил на диван, стоявший неподалеку от окошечка, и сказал:
- Как же это получилось, дружище: ехал в колонию, а попал на Черное море?
Что тут мне было делать? Пришлось во всем сознаться.
Великан, внимательно выслушав меня, задумчиво сказал:
- Значит, надумал моряком стать?
- Да. У меня где-то тут и тетка морячит - ватажница она.
