Габриэле д'Аннунцио - Собрание сочинений в 6 томах. Том 2. Невинный. Сон весеннего утра. Сон осеннего вечера. Мертвый город. Джоконда. Новеллы
Леонард. Гробницы… Она могла бы упасть в одну из гробниц, в самую глубокую… Нет, нет… Она могла бы остаться в живых и могла бы страдать… Ах, ужасно, ужасно!
Он сжимает руками свои виски испуганными и безумными движениями. Он спускается по ступеням в комнату и бродит неуверенным шагом, шатаясь, повинуясь колебаниям своей убийственной мысли.
Да, это необходимо, необходимо… Необходимо, чтобы ее больше не было, чтобы ее не было больше… Ах, если бы она могла бежать, если бы она могла скрыться, если бы она была теперь уже далеко, если бы ее комната была уже пуста… Пуста! Она опустеет. Должна опустеть сегодня… Ее дыхание, ее дыхание…
Он падает в кресло, проводит руками по лицу, как бы стараясь прогнать тень, чтобы яснее видеть.
Спасения нет, нет другого спасения… Все принято во внимание, да! Все взвешено… Он ее любит… А другая думает о смерти… Неизгладимое пятно у меня на душе… Бездна раскрылась вдруг… Все рушилось вдруг, разделилось, благодаря ей, благодаря ей! Она такая нежная, такая нежная, и все это зло из-за нее… Никому нельзя более жить… Никто более не узнает другого… Нас разделила бездна, а мы составляли одну жизнь, одну душу!.. Другого спасения нет. Иначе жить невозможно.
Молчание. Он встает в приливе своего страдания.
Что делать? Как сделать? Через несколько минут она придет сюда… Ах, я увижу ее, я буду говорить с ней, услышу ее голос… Если бы, по крайней мере, в этот последний час я мог снова увидеть в ней святую сестру! Если бы при последнем взгляде мои глаза стали бы опять чистыми! Если бы в последний час я мог обнять ее без этой дрожи… Без этой ужасной дрожи! Он ее любит, он любит ее. С каких пор? Как? Что произошло между ними? Ах, Боже мой, Боже мой, все осквернено во мне… А эта жажда, пожирающая меня!
Он касается своего воспаленного горла. Смотрит, нет ли воды на столе, подходит, наполняет стакан и жадно пьет. Он вздрагивает, как бы пораженный внезапною мыслью.
Ах, источник!
Молчание. Опершись о стол, он дрожит, озаренный этой новой мыслью, с широко раскрытыми и блуждающими глазами.
Сцена IIИз второй двери направо выходит Бианка-Мария. Ее сумрачное лицо выражает усталость и отчаяние.
Бианка-Мария. Ты здесь, Леонард? Я не знала, что ты вернулся…
Леонард (подавляя волнение). Да, я вернулся недавно… Собирался идти к тебе, но думал… что ты спишь… Ты уже спала?
Бианка-Мария. Нет, я не могла уснуть.
Леонард. Как ты устала!
Бианка-Мария. А ты?
Леонард. Ах, я привык бодрствовать! Но ты… ожидать меня до зари, там, на лестнице! Зачем ты это делала? Когда я вернулся, когда я увидел тебя, у тебя был жалкий, измученный вид…
В его голосе дрожит неожиданная нежность.
Бианка-Мария. Ты вскрикнул!
Леонард. Я не ожидал застать тебя там, притом ты поднялась неожиданно, как привидение…
Бианка-Мария. Для тебя я всегда привидение. Я навожу на тебя прах!
Леонард (растерянно). Нет, нет…
Бианка-Мария (взяв его за руку). Почему ты убежал вчера вечером? Я знаю, что ты убежал…
Леонард. Убежал?
Бианка-Мария (изменившимся голосом). Анна звала тебя!
Леонард. Она звала меня? Я не слышал…
Бианка-Мария. И ты оставался на воздухе всю ночь, до зари!
Леонард. Ночь была так удивительна. Я бродил. Часы проходили так быстро! Во время солнцестояния ночи короткие. Я хотел послушать на заре пение жаворонков… Если бы я мог думать, что ты ожидаешь меня…
Бианка-Мария. Я ждала тебя и плакала…
Леонард. И плакала?
Бианка-Мария (не будучи в силах сдерживать себя более). Да, да, я плакала о тебе, всеми своими слезами, о тебе… Неужели ты думаешь, что я могу прожить так еще один день? Неужели ты думаешь, что я еще могу выносить эту пытку? Скажи мне хоть ты, что я должна делать! Уедем, уедем, или строй, чтобы мы снова были одни… Я готова повиноваться тебе во всем… Я хочу быть наедине с тобой, как прежде, здесь или где хочешь. Я всюду пойду за тобой, не жалуясь. Только скорее! Только скорее! Завтра! Если ты не хочешь, если ты будешь медлить, то твоя будет вина во всем, что может случиться… твоя будет вина, Леонард! Подумай!
Леонард (совершенно бледный, смотрит ей в лицо. Подавленным голосом.) Значит, ты любишь его? Скажи, скажи, как ты его любишь? Страстно?
Бианка-Мария (закрывая лицо). Ах! Ах!
Леонард (почти безумный). А он… он сказал тебе, что любит тебя? Когда? Когда он сказал это? Отвечай!.. Ты думаешь, что он любит тебя непоправимо?
Бианка-Мария (продолжая закрывать свое лицо руками). Ах! Ах! О чем ты меня спрашиваешь!
Леонард пытается заговорить, но удерживается, делает несколько нерешительных шагов в сторону, смотрит на дверь, на террасу. Затем он возвращается к сестре.
Леонард. Прости меня. Мне не в чем тебя упрекать, ты — невинна… Жестокая судьба тяготеет над нами, нужно стерпеть ее железную волю. Ты — невинна. Ты — чиста. Не так ли, сестра? Ты останешься чистой, ты не узнаешь никакого позора.
Бианка-Мария (собравшись с силами, обвивая его шею руками). Да, да, брат. Скажи мне, что мы будем делать. Я дала обет жить для тебя, когда мы остались одни на свете, я должна жить для одного тебя и в будущем. Скажи мне, что мы предпримем! Я готова.
Леонард. Я тебе скажу, только не здесь… Хочешь, мы уйдем отсюда? Хочешь, мы посидим внизу… у Персейского источника?
Бианка-Мария. Пойдем… Но запах мирт там так силен, что вчера мне сделалось дурно.
Леонард. Сегодня он не будет так силен, потому что дует ветер и разносит его.
Бианка-Мария. Пойдем!
Кажется, что Леонард больше не в силах двигаться, оцепенев от наплыва волнения. Он озирается крутом, глаза его полны отчаяния, как будто ему самому приходится видеть их в последний раз.
Леонард. Тебе не нужно… взять что-нибудь… в твоей комнате? Не хочешь ли покрыть голову?
Бианка-Мария. Нет. Вечер теплый. Молния сверкает над заливом.
Леонард (нерешительно). Может быть… пойдет дождь…
Бианка-Мария. Дал бы Бог! Но недавно на небе не было ни облачка.
Леонард. И сегодня, да?.. Прошла процессия из Фиктии к часовне пророка Илии?
Бианка-Мария. Я слышала пение издали… Почему ты так смотришь на меня?
Леонард (вздрогнув). Я смотрю на твои усталые глаза… Мне больно видеть их… Тебе хочется спать?
Бианка-Мария. Нет, теперь уже не хочется… Я высплюсь позже, когда все будет решено. Пойдем! Ты должен сказать мне… Но о чем ты думаешь?
Леонард. О чем я думаю? О, странное воспоминание…
Бианка-Мария. Какое воспоминание?
Леонард. О, ничего!.. Детский пустяк… Я думал о змеиной коже, которую мы нашли на дороге, когда впервые ехали в Микены… Ах, детский пустяк!.. Не знаю, почему мне пришло это на память…
Бианка-Мария. Я сохранила ее, знаешь? Положила ее между страницами книги, как знак…
Леонард. Ах, ты сохранила ее!.. (Подходит еще ближе к сестре и понижает голос.) Скажи мне, скажи, сколько времени ты не видела Анны?
Бианка-Мария. Несколько часов.
Леонард. Она там, в своей комнате?
Бианка-Мария. Я думаю, что там.
Леонард. Она никогда тебе не говорила… она никогда не говорила тебе об этом?
Бианка-Мария (опуская печально голову). Да, да… Она знает, это мучает ее…
Леонард. Как? Как она говорила с тобой?
Бианка-Мария. Как сестра, как добрая сестра…
Леонард. Она простила тебя? Она поцеловала тебя?
Бианка-Мария. Да…
Леонард (дрожа, колеблясь). А его… его ты видела… после вчерашнего вечера?
Бианка-Мария. Нет, его нет здесь…
Леонард. Анна не говорила тебе… куда он отправился?
Бианка-Мария. В Павлию.
Леонард. А когда он вернется?
Бианка-Мария. Может быть, сегодня вечером: немного позднее. (Молчание.) Но что ты так смотришь? Что там за мной?
Она испуганно оборачивается, думая увидеть кого-нибудь позади себя.
Леонард. Ничего, ничего… Мне показалось, что кто-то хотел войти в эту дверь.
