Охота на либерею - Федоров Михаил Иванович

— А ты что скажешь, отроковица?

Дашутка потупила взгляд и едва слышно пробормотала:

— Как братик сказал, так всё и было. Еле ноги унесли от злыдней.

Отец Алексей помолчал, потом произнёс задумчиво:

— Куда же вас определить-то?

Он на мгновение задумался и сказал:

— Анна, Варвара и Дарья пойдут в поварню — народу много прибыло, всех кормить надо. Ты, Кузьма, отправишься на колокольню — будешь свысока глядеть, не приближаются ли враги. Там уже один сидит, да тяжело одному-то. Будете друг друга менять. Теперь ты, Егор… Валяльной мастерской у нас нет. Пойдёшь-ка ты…

Он опять задумался.

— Даже не знаю, куда тебя пристроить. За огородом и скотом у нас есть кому ходить. Дрова заготавливать? Мал ещё, тут сила мужицкая нужна.

— Да я сильный! — обиженно вскрикнул Егорка.

— Помолчи. Вижу, что от дела не бежишь. Пока при мне, а потом приставлю тебя, куда будет надобность.

— Отец Алексий, — спросил дед Кузьма, — а где ж нам спать-то?

— Анна и отроковицы при поварне. А где — сами пусть со старшей поварихой определятся. А ты с Егором — при колокольне будете. Сена, что ли, кинете или лапника елового — там и переночуете.

— А как…

— Народу много, — нахмурился отец Алексий, — перин на всех не напасёшься.

Потом обратился к Анне:

— Ступай в поварню, говорю. Спросишь там Марфу — она старшая повариха. Скажешь, что я прислал.

Потом к Кузьме:

— Ты давай быстро на колокольню, там человек сидит с ночи, пусть хоть до ветру сходит. Да и обедня скоро — звонарю поможешь. А ты, Егор, пошли со мной…

Так и стал жить Егорка в Сергиевой обители. Спал он в каморке при колокольне вместе с дедом Кузьмой и вторым наблюдателем — совсем седым старичком по имени Ларион, успевшим сбежать из Москвы перед самым приходом татар.

Весь день Егорка выполнял разные поручения отца Алексия, а вечером шёл к колокольне, чтобы посидеть наверху вместе с дедом Кузьмой. Тому нравилось, когда выпадали такие минуты — уж больно ему Егорка полюбился. Однако на вопрос, как ему удалось без рыбацких снастей поймать стерлядь — только посмеивался, повторяя сказку про рыбьего царя.

За лето Егорка привык к своему положению. Хоть и не сладко и не всегда сытно, всё одно лучше, чем в холопах у боярина Бельского! Отец Алексий был им доволен: все поручения Егорка выполнял в срок, да ещё от себя добавлял что-то сверх порученного. Если отправляли его на конюшню, не только помогал корм подносить да навоз выгребать. Выпросит у конюха скребницу, щётку да копытный крючок и вычистит лошадь сверху донизу. Приходил обязательно с морковкой, а то и с хлебушком. Лошади его даже узнавать стали и встречали приветственным ржанием. А потом схрумкают морковку и стоят спокойно, благодарные, пока Егорка их чистит.

Однажды вечером, когда Ларион, кряхтя, полез на колокольню, дед Кузьма сказал:

— Ладно, поделюсь секретом, как рыбу без снастей ловить. Пойдём на речку.

Они вышли из монастыря на берег речки Копнинки, что бежала у самой стены.

— Ну, показывай, — потребовал Егорка.

Дед Кузьма усмехнулся:

— Здесь не годится.

— Почему?

— Речка хоть и малая, да берега крутые. Пойдём на отмель. Я тут приметил одну, с колокольни-то.

Они пошли влево по берегу и вскоре на излучине реки перед ними предстала обширная отмель, которая, как сразу догадался Егорка, весной заливается талыми водами.

— Рыбу без снастей надо ловить только на мелкой воде. Если, конечно, у тебя в знакомцах рыбьего царя нету.

Он лукаво взглянул на Егорку.

— Вот смотри — выбираем место, где у самого берега воды хотя бы на пару пядей и садимся на камушек ждать рыбку.

Он подошёл к речке и присел, внимательно всматриваясь в течение. Вода на такой небольшой глубине была прозрачной, а у самого дна виднелись стайки мальков, суетливо снующих туда-сюда. Изредка проплывала рыба покрупнее. Некоторые просто становились у берега и шевелили ртом. "Пасутся, словно коровы на лугу", — подумал Егорка.

Дед Кузьма сидел без движения. Очевидно, размеры появившихся рыб его не устраивали. Но вскоре откуда-то сбоку приплыл довольно крупный голавль длиной не меньше чем в четверть аршина. Он остановился у берега и тоже стал шевелить ртом. Наверное, здешняя водная трава показалась ему вкуснее, чем в другом месте.

Егорка даже заскучал и стал зыркать по сторонам, глядя на чаек, которые рыбачили неподалёку. Зависают там, где вода поглубже, и высматривают добычу, потом быстрый и короткий бросок, негромкий всплеск — и вот уже птица удаляется, неся в клюве трепещущую добычу.

Вдруг где-то совсем рядом тоже послышался всплеск. Егорка дёрнулся и стал вертеть головой. И как же это он пропустил! Дед Кузьма уже стоял, торжествующе держа в руке извивающегося голавля. Рыба билась так сильно, что казалось, ещё немного — и она выскользнет из руки старика. Но не тут-то было!

Кузьма резко откинул добычу подальше от воды и обернулся к Егорке:

— Ну что, видел?

Догадавшись по виноватому виду, что момент ловли тот прозевал, только улыбнулся и сказал:

— Слушай меня. Ловить рыбу голыми руками можно, хотя сноровка для этого нужна особая. Однако если научишься — то голодным спать не ляжешь. Эта рыбацкая снасть будет с тобой до самой смерти. Смотри ещё раз, да не отвлекайся.

Они снова присели у воды. Взбаламученная вода уже успокоилась, и рыбки вновь начали подходить к берегу.

— Гляди, — сказал дед Кузьма, — видишь краснопёрка стоит — рукой дотянуться? Кажется, что просто, но это рыбка маленькая, легко промахнуться, а если и схватишь, скорее всего, она в ладошке извернётся и уйдёт. Лучше всего размером выбирать — как давешний голавль или чуть меньше.

— А крупнее?

— Крупнее можно. Только выбирай добычу по силам. Окуньков и ершей лучше не тронь. Они колючие, руку поранишь — долго потом нарывать будет. То же и щука. Она хоть не такая колючая, но чуть ошибёшься — цапнет за палец. Кожу снимет, а то и мясо. У ней зубы видел какие? Внутрь загнуты. Если что схватит — потом не вырвешь.

Дед Кузьма молниеносно опустил руку в воду и вытащил оттуда краснопёрку, которая тут же отправилась вслед за голавлем.

— Мелковата будет, — сказал он, — ну ничего. Поешь рыбки — будут ноги прытки. Это у меня просто навык добрый, иначе такую мелюзгу не поймал бы.

— А можно я попробую? — спросил Егорка.

— Что ж я — запрещать тебе буду? Лови.

Егорка присел у самой воды, дождался, пока успокоится поднявшаяся муть и, выбрав рыбку покрупнее, попытался схватить её. Но ткнулся пальцами в песок, даже не задев добычу. Дед Кузьма только посмеивался, глядя, как Егорка, пыхтя, выслеживает голавля, который был даже чуть крупнее, чем тот, первый.

— Стой, стой. Послушай меня.

Но Егорка опять попытался схватить рыбу, и опять у него ничего не получилось. Вода вокруг него стала мутной от поднятого со дна песка. Испуганные мальки разбежались в разные стороны, словно овечки при виде волка. Крупная рыба тоже не спешила приходить на взбаламученную отмель. Он повернул к деду Кузьме разочарованное лицо.

— Что, не ловится рыбка? — спросил тот. — Это тебе наука. Показалось, что у меня так просто да быстро получается? Так ведь и я не сразу этому делу научился. В воде ведь всё не так видится, как на берегу. Тебе кажется, что рыба в одном месте, а она чуть в стороне. Ты её, может, пальчиками-то заденешь, а в горсть не схватишь. Вот смотри.

Он дождался, пока уляжется песок во взбаламученной Егоркой воде, и одним ловким движением вытащил на берег зазевавшегося пескаря.

— Во! Рыбка невелика, а в уху сгодится.

— Я ещё попробую.

— Завтра попробуешь. Сейчас возвращаться надо. Скоро вечерню пробьют. А монахи не любят, когда трудники на службу не ходят.

Они отправились в монастырь, и когда проходили ворота, раздался первый удар колокола. За спиной послышался конский топот. Егорка оглянулся: к монастырской стене приближался небольшой отряд всадников в чёрных кафтанах. К лошадиной сбруе были приторочены собачьи головы. Впереди всех трясся на коне дородный боярин с важным видом в такой же, как у всех, одежде, только с золотыми пуговицами. И шапка на нём была не простая суконная, а с собольей опушкой. Сразу понятно, что главный здесь — он.