Охота на либерею - Федоров Михаил Иванович

Михаил Юрьевич Федоров

© Федоров М.Ю., 2023

© ООО «Издательство „Вече“, 2023

ОБ АВТОРЕ

Михаил Юрьевич Федоров родился в шахтёрском городе Коркино, на Урале, в 1969 году. В 1986 году поступил в высшее военное училище МВД в городе Орджоникидзе (ныне Владикавказ). В 1988–1989 гт. участвовал в ликвидации массовых беспорядков в республиках Средней Азии и Закавказья. После окончания училища в 1990 году получил распределение в наукоград Арзамас-16 (ныне Саров) Нижегородской области — город, где создана первая советская атомная бомба. После развала СССР уволился из войск, вернулся на малую родину.

Работал в милиции, а также в печатных и электронных средствах массовой информации Челябинской области в должностях от репортёра до редактора газеты. В 2010 году переехал в посёлок Серебряные Пруды Московской области.

Первая книга вышла в издательстве ЭКСМО в 2014 году. Повесть "Пиар по-старорусски" написана в жанре юмористического фэнтези. В 2016 году стал победителем Международного литературного конкурса имени С.В. Михалкова на лучшее произведение для детей и подростков. Повесть "Два всадника на одном коне" рассказывает о событиях, предшествующих Куликовской битве, а также о самой битве глазами 15-летнего мальчика, воспитанника рязанского князя Олега.

Выбор тематики объясняется давним, ещё с детства, увлечением историей. Повесть "Два всадника на одном коне", название которой делает явную отсылку к ордену тамплиеров, призвана связать европейскую и русскую историю XIII века. К сожалению, школьная программа составлена таким образом, что при изучении отечественной истории сложно сопоставить события, происходившие на Руси, с европейскими событиями. Повесть "Два всадника на одном коне" создаёт такую связь, хотя при её написании сделан ряд допущений, которые, впрочем, укладываются в общепризнанные исторические рамки.

Роман "Охота на либерею" рассказывает о событиях 1571–1572 гг., когда само существование Русского государства висело на волоске. Несмотря на то что битва при Молодях менее известна, чем Куликовское и Бородинское сражения, она превосходит их по значимости и стоит в одном ряду с битвой за Москву в декабре 1941 года.

Несмотря на некоторое количество допусков, сделанных автором исключительно ради придания повествованию динамизма и интриги, основные события изложены в соответствии с академической исторической наукой.

ПРОЛОГ

Рим, начало осени 1571 года

Молодой человек, одетый в бархатный вишнёвый берет с петушиными перьями, невзрачный коричневый плащ и низкие шнурованные сапоги зелёной кожи, споткнувшись о выбоину, пересёк мостовую и подошёл к небольшому двухэтажному дому на северной стороне улицы. Строение ничем не выделялось среди череды добротных каменных особняков. Таких в Риме, центре католического мира, много. Здесь вполне мог жить купец или промышленник средней руки. Но молодой человек знал, что это не так, хотя хозяином дома действительно числился купец Алессандро Инганнаморте.

Юноша остановился, собираясь с духом. Он знал: стоит переступить порог этого дома на окраине Рима, и обратного пути у него не будет. Инганнаморте! Хорошую же фамилию выбрал себе хозяин дома. Итальянский язык не был для посетителя родным, но он знал, что в переводе это означает "обманувший смерть".

Откуда взялась такая странная фамилия? Досталась она купцу от предков, или придумана самим Алессандро? Душа каждого добродетельного христианина и без того бессмертна. Впрочем, отцы Церкви утверждают, что бессмертна любая душа, разница лишь в сути её загробного существования. Но разве любой путь, кроме попадания в рай, можно считать бессмертием?

Может, Алессандро выбрал столь необычный номен в надежде стать бессмертным во плоти, или история семьи содержит некие сведения, объясняющие его появление? Или купец считает, что заслужил бессмертие, предоставив свой дом в распоряжение столь могущественной силы? Той силы, чья власть распространяется не только на Рим и на все области Италии, а на куда более обширные территории. Впрочем, решил молодой человек, довольно размышлять о вещах, не относящихся напрямую к его делу…

Да, власть ордена иезуитов велика не только в католических государствах, но и в тех, что отпали от истинной Церкви. Только там власть неявная, тайная. И даже те державы, которые никогда не знали католичества, вскоре окажутся подконтрольными Святому престолу. Иначе и быть не может, ведь этого хочет Бог.

Юноша решительно постучал в дверь. Почти сразу послышались лёгкие шаги, заскрипели петли, и перед ним предстал неприметный человек лет сорока в чёрном трико и поношенном зелёном камзоле. И хотя роста привратник был небольшого, ширина плеч и величина кистей рук говорили о его огромной силе. Окинув гостя внимательным взглядом, он посторонился и произнёс:

— Проходите, вас ждут.

Кто ждёт и для чего, пояснять он не стал. И гость, и тот, кто его ожидает, прекрасно осведомлены о целях сегодняшней встречи.

Молодой человек поднялся на второй этаж и вошёл в скромно убранную комнату с плотными чёрными шторами на окнах. За столом, на котором не было ничего, кроме бронзового канделябра на три свечи, сидел старик. И хотя одет он был в обычную одежду, в какую одевается большинство римлян среднего достатка, искушённый человек легко узнал бы в нём священника. Манера держать себя, положение головы и особенно рук выдавали в сидевшем высокопоставленного служителя Святого престола.

Гость почтительно встал посередине комнаты, не решаясь сесть в присутствии старшего по возрасту и положению человека.

— Садись, Петер.

Молодой человек взял стоявший у стены стул и, поставив его у стола, опустился на мягкое сиденье. Священник вытер со лба пот — в комнате было жарко. Он встал и подошёл к окну. Молодой человек вскочил со стула.

— Садись, садись, — сделал жест рукой священник. — Я всего лишь открою окно. Оно выходит на двор, поэтому не будем опасаться, что нас подслушают.

Он усмехнулся:

— А если кто-то и решится на такое, я ему не позавидую.

Священник отодвинул штору и приоткрыл одну створку окна. Слабый ветерок прошелестел по комнате, коснувшись русых волос молодого человека, который снял свой роскошный берет и держал его в руках.

— Итак, начнём, — сказал священник, снова садясь за стол, — аббат Кератри рекомендовал тебя как ревностного католика, желающего вступить в орден. Так?

— Так, отец провинциал [1]. Я являюсь терциарием [2], но хотел бы стать полноправным членом ордена.

— Обычно молодые люди прежде, чем стать членами ордена, проходят обучение в новициате, но в некоторых случаях мы делаем исключение. — Речь отца провинциала лилась ровно и бесстрастно. — Для этого должны сложиться определённые условия, и сейчас они сложились.

Молодой человек сидел в напряжённой позе, внимательно слушая отца провинциала. Тот, по достоинству оценив внимательное ожидание юноши, доброжелательно улыбнулся, слегка приподняв уголки губ.

— Во-первых, ты ревностный католик. Во-вторых, страстно желаешь вступить в орден. В-третьих, ты, судя по отзывам, не по годам благоразумный человек, и в-четвёртых, хорошо знаешь язык московитов. Всё верно?

— Могу дополнить, отец провинциал, что язык московитов я знаю не просто хорошо, а отлично. Мои предки издавна жили в Мюнстере и много лет состояли в Ганзе [3], торгуя с русскими землями. И хотя сейчас от той торговли остались только воспоминания, дед, который знал их язык, обучил ему и меня. И те немногочисленные московиты, с кем мне довелось разговаривать, нередко принимали меня за своего. Хотя не буду скрывать — чаще всего моё произношение было не настолько правильным, чтобы не возбуждать подозрение русских.