Лев Гомолицкий - Сочинения русского периода. Стихи. Переводы. Переписка. Том 2

1.

Метафоры, облекшись в громы,
на шинах розовых скользят, –
и городские ипподромы
сознанье громами разят.
Вход мирового балагана
органом истин сотрясен.
Плывет авто. Спешит Диана
в кафэ, где спит Эндимион,[117]
за чашкой нектара, где мило,
советский повторив стишок,
следить с сочувствием, как Иов
прохожим тянет черепок.

2.

И рядом в холодке кофейном
свой освежает тонкий ум
Зоил, страж муз, перстом лилейным
стихов размеривая шум.
– Стихи! – смирëнные витии,
расщепленный атомный прах
на: словсер-тихи – тихи-с...
А тут они все о стихиях!
– истории! – роман?! в стихах?!
Стихи – черта воспоминанья,
непрочный лунный матерьял,
безумье... и в стихах! роман!

3.

Конечно, это начинанье
пустое – барабанный бой,
провинциальное незнанье,
невыносимый тон дурной...–
молньерезвяся и играя,[118]
над линолеумом стола
блестит злорадное стило,
небрежность рифмы отмечая,
тут – ритм стандартный, там вонзая
с нажимом восклицанья кол
се в архаический глагол.
.......................

4.

Я ж аватаром Ариона
на берег спасшийся певец –[119]
пишу средь уличного звона,
ненужных истин новочтец...
Жилец торжественных собраний
под сенью меловых божков,
протоколист речей и брани,
потерянных низатель слов,
под утро согнутой лопатой
ссыпатель висленских песков,
под вечер, в галстуке, крылатый
речей слагатель и стихов...

5.

.......................
.......................
.......................
.......................
Благие, мудрые пустоты
ниспосылает жизнь уму.
О смертный, глинка Божья! кто ты,
не позволяй решать ему.
.......................
.......................
.......................
.......................

6.

И, у кофеен пробегая,
черчу в туманах улиц круг,
оксиморонов огибая
торчащие углы вокруг.
Как польский некогда скиталец,
виденьем светлым ослеплен,
взношу, водя по небу, палец –
свой мысленный оксиморон –:
освобождаю вертограды,
венчаю, воплощая, сны...
В моей отчизне будут грады
крылатыми населены...

7.

Полет орлиный, голубиный.
.......................
.......................
.......................
.......................
И упадая в мир с высот,
провижу дикие картины:
порхая, дворник двор метет,
вспорхнул пожарный страж на вышку,
крылом прохожий гонит зной,
крылатого настиг воришку,
гребя крылом, городовой... 

1.

5-6 необходимых слов,
смешных ласкательных прозваний,
гул быта, голоса из снов,
реченья наименований
полутаинственных...
................. и вот:
какой-то фетик, или кролик;
живот без жал живет и вот,
то ж – ума(и)лительное вотик.3
.......................
.......................
.......................

2.

Язык мгновенный и живой,
что в поцелуях возникает
в какой-то час обрядовой
за мойкою волос, за чаем;
.......................
речей испорченная речь
от учащенных варваризмов
.......................
.......................
.......................
и очищающий все меч
боговнушенных архаизмов.

3.

Еще – таинственных познаний
глагол заумный, львиный рык,
ерусалимский, обезьяний
глас мусикийских глоссолалий,
искусства будущий язык:
.......................
.......................
Представим, что векам актеры
– их поясняют тон и жест,
котурны, маски и уборы –
так говорят: ...
.......................

4.

.... вот магов речь
с любовной спутав, Маргарите
так Фауст: «генох андро плеч
сирин альф хохма лалеп-итет!»
иль на трапезе в цветнике,
цветособраньи горнем боги
в венках такие диалоги
ведут на пирном языке:
«Апострон сирма петасефи
аргонсафетон уранисма
сладкогласующая манис
свирель приятная тэсфир».

5.

В бесовский пляс метельной пыли,
в век мрачных демонских проказ,
суровый ангельский наказ –
словесных веденье обилий
.......................
.......................
.......................
.......................
.......................
.......................
.......................
....................... 

1.

в тот домик вещих навождений,
опасных шуток Пиерид,
.......................
куда был завлечен Евгений,
сей предок невских привидений,
где бес, приняв служанки вид,
тайком щетину брил с ланит,[121]
где и поныне простодушно
картонный самовар радушно
вьет пар бумажный...
............. и за ним
где мнится Пушкиным Тувим;

2.

в тот домик, смытый наводненьем,
прибитый стиксовой струей
к несуществующим селеньям –
кочующим в земле чужой;
.......................
.......................
пир иностранных философов
и разных непростых гостей
сзывает нынче Философов, –
.......................
.......................
в сень зыбкую родных теней.

3.

Идет, улыбки расточая,
жмет руки, лица примечая.
За ним выносит Коваль плэд.[122]
На нем по-старчески берет,
без пальцев старые перчатки, –
но сей скитальческий наряд
венчают гордые повадки.
Но резка речь. Но. Зорок. Взгляд.[123]
Он сам собраньем руководит,
калач сам режет он и уж,
готовя выговор, находит
философическую чушь.

4.

круг неучтивейших проделок:
зачем оратор вздор понес;
зачем на донышках тарелок
картонных Чапский чертит нос;
Чехович ловит эпиграмму,
я "протокол" строчу упрямо,
а Заводинский глаз косит
через плечо на чьи-то косы,[124]
.......................
когда решаются вопросы
времен последних, – в нас вперен
глаз вопиющего, с испугом,

5.

.......................
и мировой оксиморон
топорщится квадратным кругом
.......................
Вонзен пытливо хладный взгляд
в сей строй идей, им здесь сличенных,
соединенных в дивный ряд
и без пощады обличенных.
Не буколический приют, –
пресс умозрительной машины
все исторические вины,
все тени ожидает тут.

6.
.......................
.......................
Так посреди своих скитаний,
.......................
укрытый мглой богини дланей,
.......................
глубин познаний новых из
.......................
смотрел на пир чужой Улисс.
.......................
.......................
....................... 

1.

... предутренний и незнакомый
час негативный: смерть ли, жизнь?
Повисшие безвесно домы[125]
и голубиный шорох ниш.
Шаги мои бегут по крышам,
растут шуршащею травой.
Громогремит навстречу: свыше –
в мир – первый рушится трамвай.
При вспышках чинит недра улиц
таинственных кобольдов круг, –
домов испуганные лица
тень гнома превышает вдруг.[126]

2.

Нагроможденные как гробы
такси! и женщина, убогий
свой шлейф влача, вдоль пыльных плит
бредет походкою нетвердой.
Реклама меркнет и шипит,
мигая огненною мордой.
.......................
.......................
Стою с лопатой и ломаю
замерзший каменный песок –
в пустую тьму его бросаю,
и рядом тот же плеск и ток.

3.

Сосед невидимый вздыхает,
лопату чистит и затем,
как я, безвидное бросает
в метафизическую темь.
За Вислой первая сирена
стенает скорбная, у ног
белеет изморозь, иль пена,
иль белый брошенный чулок.
И в облаке тумана сером
уж различим двухмерный брат,
и слева тоже тень за делом –...
и плеск и снова стук лопат.

4.

.......................
.......................
Бесплотные мелькают лица,
всплывая, падая на дно.
Меж них сейчас, дрожа, струится
блаженная моя ладонь.
Стремитесь, струи, бей, живая,
от внуков вестью в мир иной.
И зачерпнув, я возливаю
прозрачную на прах земной.[127]
.......................
.......................

5.

Летят из вагонеток плиты
в сухое гравия зерно.
Булыжника солнцеповито
недвижной мыслию чело.
.......................
Их лижет языками пламень
из недр пылающей травы,
и тянет преклонить их камень
груз поднебесной головы.
.......................
.......................
.......................