Валериан Бородаевский - Посох в цвету: Собрание стихотворений

Мы огибали дом полуразрушенный,
Темнеющий сквозь заросли кустов;
Ты шла, грустна. Таил твой взор опущенный
Раздумья фиолетовых цветов.

Легко стопа несла тебя, крылатая;
Голыш, задетый, мчался под уклон…
Мы говорили: здесь семья богатая
Весельем наполняла старый дом.

Мы говорили, что могучи эти заросли,
Что вязы величавы, как нигде…
Но наши речи, прерываясь, замерли,
И я в глаза твои широкие глядел.

Да, всё пройдет: холопы-победители
Уйдут за барами… Все будут как земля!
И только эти очи-небожители
Прольют свой свет в лазурные поля.

Я сегодня принес тебе красную розу,
Густо-красную розу – как кровь,
Чтоб над ней твой младенческий рот улыбнулся
И мечтательным очерком выгнулась бровь.

От куста эту розу я срезал ножом:
Непокорен и крепок зеленый был стебель.
Мы прекрасное смело берем!
Мы прекрасному молимся в небе…

И когда белизну твоей груди
Ярко-красный цветок озарил,
Мне пригрезился остров южный,
Где безумно я розы любил.

Вспоминалось жемчужное море,
Гул прибоя и пена у скал.
Вспоминался мне голос напевный,
Что когда-то меня окликал.

Рука вознеслась и перстом, полным власти,
Указала мне дали зеленых холмов,
Указала березок струистые пряди
И прозрачную ткань облаков.

– Там ласточек много! – и, нежная, рея,
Слетела улыбка с пурпуровых губ.
– Ты опять покидаешь меня, Психея?
– С тобой человек я, без тебя – только труп.

– С каждым шагом – выше! С каждым мигом – свободней!
– Так ветер научит меня танцевать.
– На снежных вершинах я буду сегодня.
– Я с ветром буду одно опять…

Рука вознеслась и перстом, полным власти,
Хоровод указала святых облаков,
Указала мне молодость и вольное счастье
И кубок железный бессмертных богов.

Свет раздражал вас электрический,
Томила чуждая толпа…
Вы волновались в артистической
И репетировали па,
Движенья белоснежных рук
И веера волнистый круг.

Как всё высокое опошлено,
Когда скучающей толпе.
Любя, несешь мечту полнощную
И сердца рдяную купель.

И всё же прелесть всепобедная
Явила нам в урочный миг
Какой-то мир, еще неведомый:
И вихрем опьяненный лик,
И негу хрупкого цветка
В объятьях нежных ветерка.

О, легкокрылая плясунья
С душой, как горный эдельвейс!
Как под рукой покорны струны,
Прекрасному я предан весь.

Над сдвигами бровей рубцы глухого сплина
Пусть не смутят тебя… Подумай: кто, мужчина,
Измлада преданный мятущимся страстям,
Кующий цепь побед, закован не был сам?
В любовной кузнице, у жаркой пасти горна
Он мышцы напрягал – и молот бил упорно,
И молоту его послушен был металл…
Ты улыбнись ему… Ты видишь: он устал.

Недвижный и немой, протянутый в качалке,
Он будто нежится. Но посмотри, как жалки
Бегущая на лоб седая прядь волос,
И щеки впалые, и сдержанный вопрос
Красивых губ его, где лишь на миг летучий,
Как луч хладеющий сквозь сомкнутые тучи,
Блеснет ирония – над жизнью, над судьбой
И над тобой, дитя… не сетуй – над тобой.

А ты пойми его и тусклый взор недужный
Глазами ясными приветь как вызов дружный.
Ты подойди, смеясь, и, тихая, качни
Ленивый стул его, и, – если вы одни, —
Откинь седую прядь, и легче паутины
Рукой любви смахнешь суровые морщины.

Остаток древней старины,
Возок, забыт совсем задаром;
Конечно, лакомые сны
Мерещились в нем старым барам
На лоне сельской тишины…

В каюте мчаться по снегам
Тепло и тишь – чего же боле?
Здесь можно зеркальце для дам
Хранить для путевой неволи
В утеху бархатным глазам!

В суконной сумке, о, поэт,
Напрасно ты припрятал флягу.
Ты музой шустрою согрет –
Тебе бы карандаш, бумагу…
А вот бумаги-то и нет!

Мораль посланья такова:
Кто хочет взглядом веселиться,
Возка не бойся: голова,
Ручаюсь, в нем не закружится,
Всё это лживые слова!

Для нежных питерских девиц
Возок – полезная обитель;
Лелей их, добрый сельский житель!
Как зябких перелетных птиц:
В возке вези отроковиц!

Поэты роскошной Пальмиры!
(Я с грустью шептал ей: прости…)
Пусть Ваши согласные лиры
Застряли на долгом пути, —

Они победили пространство,
И вот — полногласно звучат
И будят мое окаянство
С тоской оглянуться назад,

К године, мелькнувшей так быстро,
Когда управляли душой
То нега манящего систра,
То грозный и гулкий гобой;

И Вы из заоблачной башни
(Где страж так огромен и строг)
Сходили на пир мой домашний,
Вкушали крестильный пирог…

Если ливень промчится стремительный
По полям, и лугам, и садам,
И воздвигнет закат упоительный
Семицветную арку богам,

И росинки зардеют пунцовые
На шелках умиленных берез,
И глаза улыбнутся как новые,
Улыбнутся сквозь призраки слез; —

Не грусти, что мгновенье кончается;
Что дано – то навеки дано:
Если чаша любви проливается,
Пей без меры святое вино.

Там, где черемуха ветки
Зыбким сплетает шатром,
Словно два птенчика в клетке,
Плещутся дети песком.

Я помешать не хочу им,
Мне подойти не дано; –
Мимо пройду с поцелуем,
Неразделенным давно.

Словно два маленьких гнома
Что-то колдуют, смеясь…
Жаркая дышит истома,
Вьется зеленая вязь.

Мы – уж давно не колдуем,
Нам заклинать не дано;
Пламень мы только задуем,
Только расплещем вино.

Знайте, исполнил я дурно
Мудрый закон любви.
Сердце – как мертвая урна,
Темные яды в крови.

Детки мои — малолетки,
Смех ваш звенит как ручьи,
Вы ведь зеленые ветки,
Зеленые ветки мои!

Дети, растите, цветите!
Сердце, омойся в крови!
Дети, как око храните
Мудрый закон любви.

Я полюбил тебя… Прости, что полюбил!
Сквозь чуждый мир, под тучей беспросветной
Я шел один, – я выбился из сил;
Я меж камней искал цветок заветный
И небо о звезде мерцающей молил.

Гудела буря. Гневными громами
Твердь мир кляла, и вороны, крича,
Вились над головой зловещими кругами…
Я шел неровными, неверными шагами,
Я ждал удар разящего меча.

И вдруг – просвет. Средь туч звезды жемчужной
Небесная игра; и близ тропы цветок
Белел, благоухал, и точно теплый, южный
Мое лицо обвеял ветерок…
К тебе, к тебе летел мой дух недужный!

И ты была цветком среди нагих камней.
И ты была звездой на небе полуночи.
Твой голос пел, как нежный голос фей,
Горели трепетно ласкающие очи…
И ты была моей… И ты была моей…

Моя звезда, цветок благоуханный!
Что, если рок разгневанный судил
Мне тучей быть твоей, и бурею нежданной,
И черным вороном?.. Прости, мой друг желанный:
Я полюбил тебя… Прости, что полюбил!