Анатолий Гейнцельман - Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 2

Тогда из ящиков гнилых,
Где жили тысячи больных
Людей,
Из окон и дверей
Повысыпали плачущие жены,
И много серых, воспаленных
От слез, от мук, от спазм жестоких
И от молитв бесплодных, одиноких,
Ужасных глаз
Глядело сумрачно на нас,
Глядело на печальную малютку…
Затем какие-то беззубые старухи
Пустили площадную шутку,
И зажужжали женщины, как мухи,
Грозя Младенцу кулаком …

– Довольно с нас Спасителей!
У нас своих мучителей,
Обманщиков не счесть,
Но будет, будет месть!

Ученье всепрощения
Теперь одно глумление!
Нет, мщенье! Труп за труп,
За око око, зуб за зуб!

Святые все уж названы;
Колени стали язвами,
А помощь не пришла,
И быть ей лишь от зла!

Уйди, малютка горькая,
Отчизна наша зоркая,
В ней есть немало мест,
Чтобы воздвигнуть крест! –

Сказали. Ядовитый смех
Заклокотал в груди у всех.
Смеялись девушки и жены,
Смеялись дети и старик согбенный,
Смеялся в госпитальных воротах
Солдат без ног на костылях.
Малютка плакал, слезки, как алмаз,
Катились из его печальных глаз.
И я бежал, потупив взоры,
Как из Содома и Гоморры …

Затем пошли предместья, трубы,
Чудовища фабричные, где грубо
Стучали молоты и печи
Калили сталь для завтрашних увечий,
Где сотни тысяч пагубных гранат
Готовил для убийства брата брат,
Где жалкое отродье Кайна,
С усердием тупым необычайным,
Ковало миллионы сабель,
Чтобы убить тебя, смиренный Авель,
Твоих овец и труженика сына.
Ужасный лязг, ужасный хохот,
Самодовольный дерзкий грохот:
То Царь Железа, Стали Демон
Гонял на Вислу и на Неман
Коней чугунных на подмогу
Аттиле новому, что Богу,
Забывшись, объявил войну.
Всё это на родную сторону
Падет расплавленным дождем,
На братьев наших и на Божий Дом …
Скорей туда, Малютка мой!
Домой! Домой!
Там на погосте две могилы,
Отца и матери, там милый
Цветочек Алый слезы льет
И день-деньской меня зовет!

Но вот из огненной геенны
Мы вышли. Прекратились стены,
Пошли поля и ожерелья рощ,
И освежил нас тихий дождь.
Стараясь избегать жилья,
Через пустынные поля
По холмам обнаженным,
По пустырям незаселенным
Я шел с Малюткою три дня,
Но на четвертый в полосе огня
Мы очутились вдруг…

Горели села, города,
Бежали люди, как стада
Испуганных овец.
И вдоль реки, сверкая тысячью колец,
Два змея, с миллионами сердец,
Голов пылающих,
Лап разрывающих,
Лежали, ощетинившись,
Сливаясь, сдвинувшись,
Гремя, разя, коля
И кровию тягучею поя
Леса и реки и поля …
Один из них другого был горластей,
Без устали из раздраженных пастей
Он изрыгал чугунную слюну,
И оторвал уж не одну
Из пастей у врага;
Другой местами отступал слегка,
Но ненадолго:
Герои долга
Опять, как волны, мощною стеной,
Сомкнув ряды, щетиной штыковой
Кололи грудь уверенного зверя; –
И всё видней была потеря
В его расстроенных рядах.
Еще не все пока в боях
Успели побывать:
И долго, долго будет биться рать
Земли родной на страшных реках,
На Немане,
На Висле, на Днестре!
Еще не все из витязей в доспехах
Успели долг отдать родной стране!
И всё же скоро восковые свечи
Зажжем мы все на поле сечи
И за спасителей отчизны
Помолимся на небывалой тризне,
А побежденного врага простим,
Как всех врагов своих прощали.
Но нет, пока мы всё еще стоим
У наших рек, как частокол из стали,
И враг, как молот, бьет по сваям,
Мы гнемся, падаем, не уступаем…

В то утро через реку наших воинов
Увидел я и зашагал спокойно
Через окопы страшные врага
К реке кровавой. Вдруг из рва
Вскочил солдат, должно быть, часовой, –
И пуля пронеслась над головой.
К нам подошел надменный офицер.
– В кого стрелял?
 – Шпион, mein Herr!
– К стене его, да только восемь пуль.
Вторая рота, отправляй патруль!
Вот и стена… Но ангел белый
Поднялся перед нами, легкотелый,
Как облако, и меж рядами
Врагов повел незримыми путями
К христолюбивым братьям в стан.

A! вот они, полки крестьян,
Страдальцев многотерпеливых.
Угодников земли ревнивых;
Полки Героев Серых,
Упрямых, темных, полных веры,
Что грудью край родной
Живой, чуть зыблемой стеной
Оберегают
И мрачно, но без жалоб, умирают
Под ядрами ученого врага …
То Провиденье мановеньем пальца
На этот раз, еще не знавшего свободы,
Христоискавшего страдальца
Послала защищать свободные народы
От ига варваров ученых,
Рассудком бледным опьяненных.
Неизмерима летопись страданий,
Падений, смерти и исканий
Бесчисленных народов;
И самый зоркий глаз исхода
Не видит за собой и впереди,
Но, сколько ни гляди,
Не обретешь ты ниоткуда
Такого радостного чуда!
Подумай только: раб вчерашний, –
По грудь зарытый в чахлой пашне,
Убогий, темный, беззащитный,
Непроницаемый и скрытный,
Создавший, правда, гениев, но сам
Не приобщавшийся к словам
Своих помазанников, к их исканьям, –
Вдруг до последнего дыханья,
По воле Рока,
Неустрашимо и высоко
Над головой несет великий стяг
Европы заповедных благ!
А! В добрый час!
Пусть и твоих всего видавших глаз
Коснется плод твоей победы!
Пусть в рубище одетый,
Искавший в темноте Христа, –
Мужик, под бременем креста,
Как под ярмом, согбенный,
Увидит край свой обновленным
Ценой своих великих жертв!

Прийдите, чистые,
Слова лучистые
Не утерявшие:
Христа продавшие
Осуждены!

Прийдите, нищиe,
Мечту таившиe,
Христа державшие,
Тоску познавшие
Родной страны!

Пойдемте торными
Путями черными
В избу и к терему:
К герою серому
Родной страны!

Христа Спасителя,
Всеобновителя,
Мечту невзятую,
В тиши зачатую,
Мы им должны!

Подняв над головой Младенца
В расшитом радугами полотенце,
Я, выпрямившись, в братские ряды
Вошел через окопы и чрез рвы.
И, лишь завидев серые одежды,
Младенец мой раскрыл испуганные вежды,
Преобразился, засиял
И поднял слабенькие рученьки.
И ореолом золотые лучики
Объяли беленькое личико;
И весь он стал гореть,
Как звездочка лучистая;
А ручка маленькая, чистая,
Ряды героев мужиков
Благословила через ров.

И очи зорких часовых
Заметили,
И дружно им полки ответили
На изумленный крик.
– Христос Младенец, братцы,
Ушел от святотатцев
И к нам явился в стан
Из басурманских стран! –
И вот креста знаменьем
На сотни верст вокруг, с необычайным рвеньем,
Вдруг осенились пагубные рвы;
И не осталось ни единой головы
Необнаженной,
Непреклоненной;
И отовсюду коренастые,
Как дубы, – мощные, – скуластые, –
Квадратные, – широкие, –
И светлоокие,
От бури погрубевшие,
От боя закаленные,
Герои серые сбежались
И на колени опустились.
А вместе с витязями серыми
Стояли генералы с офицерами,
И очи всех горели, словно свечечки,
И слезы, словно речечки,
Бегут, бегут, бегут...
И молвил кто-то тут:
– Христос благословил
Нас, братцы, у могил!
За дело правое мы бьемся,
И только победив, вернемся
Мы к нашим матерям,
К могилкам, к алтарям.
Кто за отчизну пал – довольно жил;
Его Христос Младенец отпустил! –
И слово пробежало по рядам:
 – Христос, Христос явился к нам! –