Пьер де Ронсар - О вечном. Избранная лирика

Господний мир — театр. В него бесплатный вход,
И куполом навис вверху небесный свод.
На сцене, как всегда, теснятся персонажи.
Иной переодет, иной — без маски даже!
Костюмы госпожа Фортуна им раздать
Заранее спешит — кому какой под стать,
И Добродетели, чтоб не остаться втуне,
Пытаются помочь навязчивой Фортуне.
Из кожи лезет всяк, свою играя роль.
Судьбу смешит, как фарс, печальная юдоль.
Ты зришь монарха блеск, его великолепье,
Но крючник рядом с ним является в отрепье.
А кто — Эдип, Креонт иль Агамемнон днесь,
Телеф или Аякс — тот завтра станет здесь
Разбойником в лесу прибрежном иль корсаром,
Ограбившим купца заморского с товаром?
Поставил паруса отважный мореход,
Но стряпчим быть ему на суше через год.
В роскошных париках играют лицедеи
Господ, а между тем их не берут в лакеи.
Вступает человек с природой часто в спор,
И может изменить Фортуна приговор.
Пажом во цвете лет, исполненным отвагой,
В Шотландии владеть я научился шпагой,
Не зная, что судьба, мою умерив прыть,
Прикажет мне домой с попутным ветром плыть
И, шпагу заменив оружием бескровным,
Не меченосцем стать, но пастырем духовным.
Все это говорил мне Феб, но, — дерзкий паж, —
Я отвечал:
— И ты, и твой треножник — блажь!
Я грезил битвами, и Марсу, а не Фебу,
Хотелось мне служить воинственную требу.
Я ввязывался в спор и попадал впросак,
Не склонен к мировой, зато охоч до драк.
Но озорство пришлось не по нутру Фортуне.
Как только я приплыл во Францию на шхуне,
Судьба веселый мой и простодушный нрав
Перекроила вмиг, меня к рукам прибрав.
Я помыслы свои отверг и, твердой воле
Фортуны покорясь, явился в новой роли.
Шальному ремеслу поэзии мой дар
Меня обрек, и я прилежный стал школяр.
Трудиться был готов я и во сне, и въяве,
Дабы мои стихи служили Вашей славе.
Я мыслил, что перо мое не только честь,
Но разом с ней добро сулит Вам приобресть.
Ты без богатства век протопчешься на месте,
Но хуже, если есть оно — и нету чести!
Как всякий пастырь душ, теперь надев скуфью,
С покрытой головой закончу речь свою.
Я Вас прошу явить Ронсару снисхожденье,
Когда услышите завистника сужденье,
Что, дескать, видел он Ронсарову игру.
Тот на подмостках был совсем не ко двору:
Без денег, без еды, отягощен долгами
И нездоров, едва перебирал ногами.
Притом ценитель мой добавит — вот в чем соль!
Что, Вам служа, Ронсар играл прескверно роль.

Вот вам комедия — образчик преотличный
Земного бытия. На наш уклад привычный
С вниманьем пристальным как поглядишь порой:
Весь мир — театр, мы все — актеры поневоле,
Всесильная Судьба распределяет роли,
И небеса следят за нашею игрой.

На разных языках, в шелках или в обносках,
Выходят представлять на мировых подмостках
Вельможа и пастух, разбойник и король;
Но ни один из всех, какого б ни был роду,
Не властен сам свою переменить природу,
Прожить чужую жизнь, сыграть чужую роль.

Один пасет овец, другой народом правит,
Тот ищет почестей открыто, тот лукавит,
Тот занимается торговлей, тот — войной;
Но вечно точит всех тупой напильник страха,
И дерзких замыслов не уберечь от краха,
И призрачен, как сон, недолгий путь земной.

Дух человеческий не ведает покоя:
То радостью влеком, то одержим тоскою,
Досадой уязвлен, тщеславьем подогрет,
Он понукает жизнь, как пожилую клячу,
А коли молод он, да влюбится в придачу —
Так прочь и здравый смысл, и дружеский совет!

Честь, кротость и добро — увы, где ваше царство?
На небесах! А здесь всё — злоба, всё — коварство,
Как на большом торгу: скупают, продают,
Меняют и крадут, хулят и хвалят разом
Одну и ту же вещь и, не моргнувши глазом,
За добродетели пороки выдают.

Напрасно наш Творец привил к рассудку завязь
Воображения: так появилась зависть,
И ревность, и любовь, что разума сильней;
Как плотью, жилами, и кровью, и костями,
Так от рожденья мы наделены страстями,
И то же будет впредь — и до скончанья дней.

Так стоит ли мечтать о жизни беспорочной
На свете, где, как дым, все зыбко и непрочно,
Все переменчиво, как ветер и волна!
Блажен, стократ блажен, кто соблюдает меру,
Кто мудро следует лишь доброму примеру
И верен сам себе в любые времена.

Блажен, кому дано быть скромным земледелом,
Трудиться над своим наследственным наделом,
Дожив до старости, иметь свой дом и кров,
Не быть нахлебником у собственных сынов,
Не сменой королей, но жизнию природы,
Теченьем лет и зим спокойно числить годы.
Блажен, кто Бахусу дары свои несет,
Цереру, солнце чтит, вращающее год,
Кто Ларам молится, домашним властелинам,
Кто спит под звон ручьев, бегущих по долинам,
Кому их музыка милее, чем труба,
Кровавой битвы гул и с бурями борьба.
Блажен, кто по полю идет своей дорогой,
Не зрит сенаторов, одетых красной тогой,
Не зрит ни королей, ни принцев, ни вельмож,
Ни пышного двора, где только блеск и ложь.

Ступай же, кто не горд! Как нищий, как бродяга,
Пади пред королем, вымаливая блага!
А мне, свободному, стократно мне милей
Невыпрошенный хлеб, простор моих полей.
Милей, к ручью склонясь, внимать струе певучей,
Следить за прихотью рифмованных созвучий,
Таинственных Камен подслушивать игру, —
Мычащие стада встречая ввечеру.
Глядеть, как шествуют быки, бегут телята,
Милее мне пахать с восхода до заката,
Чем сердце суетой бесплодной волновать
И, королю служа, свободу продавать.

Сир, недостаточно принять престол в наследство!
Вы доблестью должны украсить ваше детство.
Без доблести никак на царство сесть нельзя,
На голову, как груз, корону водрузя.
Фетида родила младенца от Пелея
И, обгоревшее дитя свое жалея,
Его бессмертием вознаградить смогла —
Ахилла в час ночной к Хирону отнесла,
Чтобы, наставленный во всем кентавром славным,
Достоинствам сумел он обучиться главным,
Искусству цену знал и суть наук постиг.
Все должен знать король, когда король велик!
Но мало овладеть лишь ремеслом военным,
Идти от стен своих победно к вражьим стенам,
Пришпоривать коня, на скакуне своем
Явиться на турнир, принять удар копьем,
Ошеломить врага мудреною засадой,
Ночною вылазкой, атакой, канонадой,
Шеренги сохранить, ряды сомкнуть в бою,
Сплотить вокруг знамен всю армию свою.
И дикие цари науку эту знают:
Они для славы в кровь короны окунают,
Как львы, которые среди других зверей
Заносчиво себя считают за царей,
Лишь если их клыки впиваются в оленя
И все вокруг полно резни и истребленья.
Не может королю достоинство сберечь,
Коль благороден он, ни кровь, ни острый меч,
Ни латы, что на грудь тяжелым давят грузом,
Но знание искусств, принадлежащих Музам.
Порою короли не избегают уз
Юпитеровых дев, высокородных Муз —
Им Музы придают почтенное обличье,
И от невежества спасают их величье,
И милосердье им небесное несут
Так, чтобы короли вершили правый суд.
В науках сведущи такие государи
И в красноречии, не говоря о даре
Физиогномики, который нужен им,
Чтоб цену узнавать всем подданным своим.
Имелся этот дар у юного Ахилла,
Который одолел столь доблестно Троила
Во Фригии; затем бестрепетный Ахилл
Явился к Трое — там он Гектора сразил.
Пентесилею он убил и Сарпедона,
Свой подвиг увенчав пожаром Илиона.
Тезей, Геракл, Язон ему во всем равны,
Как все воители бесстрашной старины.
Таким вы станете, коль Парками жестоко
Не будет ваша нить пресечена до срока.
Вам дали имя Карл. Так короля у нас
Во Франции зовут уже в девятый раз.
Но девять — все равно, что три триады рядом,
И совершенствами подобно трем триадам,
А значит, слава вам такая суждена,
Какая восемь раз тем королям дана.
Но дабы стать таким, свое искусство нужно,
Чтоб в юности порок не встретить безоружно.
Во-первых, Господа бояться должно вам,
Чтоб имени Его, Его святым словам
Открылось сердце. Вы — во всем подобье Божье,
Его поддержкой вам пренебрегать негоже.
Затем, чтоб на земле всегда преуспевать,
Смиренно вы должны чтить королеву-мать,
Ей ревностно служить — ведь вас она хранила,
Как мать, и на земле отца вам заменила.
Затем вам образец те предки-короли,
Которые в раю убежище нашли.
Беречься надобно, чтоб новомодной скверне
Никак не удалось стать достояньем черни.
Затем вы мысль должны всегда в основу класть,
Чтоб разумом одним руководилась власть:
Ведь властолюбие, обманывая разум,
На человека зло обрушивает разом.
Как тело крепнет, лень убив в самом себе,
Так разум свой должны вы укреплять в борьбе
С воображением, чудовищным дурманом,
Чтоб не смогло оно ваш дух увлечь обманом.
Но, добродетели познав, учитесь впрок
Повсюду узнавать разряженный порок —
Он рядится добром, себя являет чинно,
Но зло таит его почтенная личина.
Так самого себя вы сможете познать,
А значит, злом себя не станете пятнать.
Самопознание — вот лучшее начало,
Оно людей к добру и правде приучало.
Кто знает сам себя, нас учит Аполлон,
Тот — истинный король, хоть не воссел на трон.
Вот как начнете вы. Потом, окрепнув телом,
Став храбрым воином и человеком зрелым,
Должны вы будете учиться управлять,
Внимая подданным, им волю изъявлять,
Их знать по именам, суд не вершить жестокий,
И почитать добро, и исправлять пороки.
Несчастны короли, которым говорит
О том, чем жив народ, советник-фаворит,
Которым льстивый лжец, ища монаршей ласки,
Об этом на ухо нашептывает сказки.
Такому королю корона не нужна:
Он властвует, боясь, что оскорбит лгуна.
Но с вашим, Государь, всемилостивым нравом
Вы место короля займете с полным правом:
Не будет обделен, наш кроткий господин,
Из ваших подданных покорных ни один.
Когда вы явитесь в дворцовые покои,
Не ведая обид, пребудут все в покое.
Но если капитан сбивается с пути,
То в гавань кораблю обратно не прийти,
А если королю на шаг с дороги сбиться,
Народ пойдет за ним, и царство раздробится.
Не смеет государь, на троне воцарясь,
Вассалов оскорблять, считая их за грязь,
Поскольку ваша плоть и наша плоть — из грязи.
Фортуна не щадит ни бедняка, ни князя.
Все царства на земле не властны над собой,
Рождаются они и рушатся судьбой,
И царство, как огонь: едва оно окрепло,
Как все пришло к концу, осталась горстка пепла.
О Боге помните. Своей рукой Творец
Вас троном одарил, воздел на вас венец,
Пусть милосердие найдет у вас просящий,
Карайте тех, кто к вам придет в гордыне вящей.
Любимцам раздавать не следует чины,
Зато достойные их получить должны.
За деньги званий вы отнюдь не продавайте
И бенефиций всем подряд не раздавайте,
Гоните от себя назойливых льстецов,
Не верьте болтовне чарующей лжецов
Так, чтобы никогда пред вами не посмели
Владык соседних стран злословить пустомели!
Гоните от себя язвительность и спесь.
Вы в мире человек — всегда им будьте здесь.
Не грабьте подданных, не жмите их налогом,
Не объявляйте войн под мелочным предлогом.
Храня свое добро, запомните: оно
Не роскошь, а покой вам принести должно.
Коль скоро тяготит вас лучников охрана,
Полюбит вас народ, не видя в вас тирана,
И позабудет страх. Другие короли,
Не прячась за броней, короны сберегли.
Душе у короля быть следует такою,
Чтоб одарять народ нескаредной рукою.
Прижимистый король — какое это зло,
И сколько бед оно народу принесло!
Пусть окружают вас значительные лица,
И не препятствуйте вы их беседам литься,
А сами слушайте, как поступал ваш дед,
Король, которому поныне равных нет.
Вы, как Великий Карл, властитель величавый,
Историю свою вновь озарите славой,
И, доблесть ратную по-царски возлюбя,
Тем сохраните вы бессмертье для себя.
Не должно, чтоб народ не слушался вельможи —
Вельможе обижать простой народ негоже.
Следите за казной с расчетом и умом:
Ведь если государь вести не может дом,
Не слушают его жена и домочадцы,
Как можно за судьбу отечества ручаться!
Законы новые пуская в оборот,
Подумайте сперва, чтобы потом народ
Не вздумал действовать наперекор декретам.
Ребячество нельзя позволить в деле этом.
Одежда ваша быть роскошной не должна.
Одежда королей всегда была скромна.
И ваших доблестей бесценное сиянье
Прекрасней жемчугов на пышном одеянье.
Не денег, а друзей ищите вы всегда,
Коль рядом друга нет, то королю беда.
Любя достоинство, присущее вельможам,
На праведных людей стремитесь быть похожим.
Карайте хитреца, пройдоху, бунтаря,
Ни яростью, ни злом, ни гневом не горя,
Останьтесь веселы. Лицо с душою вместе
Да будет зеркалом любезности и чести.
Но знайте, Государь: нет прав ни у кого
Ошибки короля исправить за него,
А потому себя наказывайте сами,
Иль будет найдена вам кара небесами.
Для власти Господа нигде предела нет,
С престола своего он видит целый свет,
Оттуда суд верша, всем платит равной платой,
Не глядя, кто пред ним — король или оратай.
Пусть он любовью вас своей благословит!
Прильнете вы к нему, как древле царь Давид,
Чтобы, как этот царь, вы свой венец носили.
Без Божьей милости нет проку в вашей силе.