Наталья Кугушева - Проржавленные дни: Собрание стихотворений

В плотно запертую дверь
Врывается метель,
Она ревет, как злобный зверь,
И ураганом дует в щель…

Трясет крючком, щеколдой бьет,
Смеется, пляшет и поет…

И небо, равнодушное, как вечность,
Разглядывает звездными глазами,
Беззвучной музыкой скользя над нами,
Земную суету и быстротечность.

И поколения сменяют поколенья,
И возникают горы и моря,
Чудесный миф без устали творя
Непостижимый подвиг вдохновенья…

Нам плакать или радоваться должно, –
Так Авиценна мудрый вопрошал, –
О чем поет бессмертная душа?
Какой предел тебе в веках положен?

Когда ты входишь в голубую ночь,
Хрустят снега под торопливым шагом
И звезды падают на землю, чтоб помочь
Тебе найти дорогу по оврагам…

Звенит мороз, стеклянный мир звенит, –
Стеклянных колокольчиков созвучья.
И ослепительный подъемлет щит
Луна сквозь переплеты черных сучьев.

Найти дорогу помогают мне
И звезды, и стихи твои, и память,
И расцветающие при луне
Льды голубые, ставшие цветами.

Он ворвался музыкой тревожной
И всю жизнь не покидал меня
Потому брожу неосторожно,
Каблуками по земле звеня.

Что поможет затушить тревогу?
Музыку навеки заглушить?
Пусть зовут лукавые дороги
На пропой и на помин души, –

Не пойду змеиною тропою
И цветов дурманных не сорву –
Листья опадают чешуею
И летят, гремучие, в траву…

Крылатой юности неутолимой жаждой
Наполнен каждый день и каждый час.
О, сверстники мои, мы вспомним не однажды,
Что эта жажда не уйдет от нас.

И пусть стучит, костлявая, перстами,
И пусть суров настороженный взгляд. –
Над Елисейскими блаженными полями
Проходят облака и ласточками летят.

Наполненные музыкою руки.
Горстями полными не вычерпать до дна
Тот океан – серебряные звуки,
Тот океан, где шторм и тишина.

Стекает с пальцев каплями тугими
И лунная и солнечная дрожь –
Таинственное, как баллада, имя,
Ты над судьбой отшельников цветешь.

Медведица Большая
Заглядывает в дверь,
И жизни не мешает
Огромный звездный зверь.

Бесшумною походкой
Меж золотых цветов
Она встречает кротких
Детей и чудаков.

Над шумною тревогой
Земных кровавых дней
Ее светла дорога,
И тишина слышней …

Облака над степью черным дымом
(Милый друг, как грустно на чужбине),
И стучат цветами ледяными
Пожелтевшие кусты полыни…

Я забыть стараюсь этот ветер,
Что навстречу мне поет протяжно –
В нем тоска иных тысячелетий
И морских просторов голос важный.

Я сама стараюсь петь дорогой,
Петь о том, что сердце не напрасно
Слышит сердца дальнего тревогу,
Что любовь по-прежнему прекрасна.

Что рука твоя ведет, как прежде,
И хранит, как прежде, образ твой –
Легкое дыхание надежды
Нимбом золотым над головой.

Покатилась луна за крыши,
Укаталась от нас за Ишим,
Поднимается выше
Лунный дым.

Только дым полосой упрямой.
И сухая звенит земля,
И сухие травы
На полях.

Затерялся в ночных просторах
Развалившийся тихий дом,
И далекие горы
Поют тайком…

Я не слушаю песен дальних,
Льстивых песен земли чужой.
Всё печальней
Одиночества час ночной.

Землю такую нетрудно забыть –
Ветер. Песок. И полынь.
Голые сопки – верблюжьи горбы –
В мареве сизом пустынь.
Только стремительные облака
Всю красоту земли,
Всю белизну и прохладу цветка
В зное пустынь нашли…
С этой землею расстаться не жаль,
Да и не всё ль равно,
Где человечья седая печаль
Камнем пойдет на дно!

Стук шагов знакомых…
Неужели ты?
По ночному дому
В комнатах пустых?

Сосен скрип унылый…
Облетевший сад.
(Это, это было
Сотни лет назад.)

В старом мезонине
Слышен стук и вой –
В хламе, в паутине
Плачет домовой,

Плачет одичалый.
И забыт навек,
В опустевших залах
Плачет человек…

И на моей беспомощной ладони
Крутая обрывается судьба –
Как будто бы вдали печально стонет
Начищенная вечностью труба.

Над капельмейстером длиннобородым
Крылатая вздымается рука –
Идут, идут покорные народы
Через столетия, через Века…

Старый Жук, тряся бородкой,
Под дождем спешит домой…
Под стремительной походкой
Лужи брызгают водой.

В теплой кухне ждет Жучиха,
И пищат кругом Жучки…
Мама-Жучка входит тихо –
Мысли мамы далеки.

Скоро ль, скоро ль день минует,
И в вечерней тишине
Милый Жучку поцелует
Где-нибудь наедине!..

Как хорошо! Опять пришла навстречу
Моя забытая утраченная Муза
И в мой пустынный одинокий вечер
Плывет розовоперстою медузой, –

И, пестрые меняя покрывала,
Она цветком причудливым и нежным
Плывет ко мне сквозь бури, штормы, шквалы, –
Сильна как смерть, как вечность, неизбежна…

Точно белые жасмины,
Осыпаются снежинки
На просторные равнины,
На пустынные долинки.

И земля под лепестками
Зарывается всё глубже –
Пахнет снежными цветами
И январской пахнет стужей.

Заблудившаяся дата
По снегам приходит к дому,
И потерянного брата
Снится образ незнакомый –

Не такого провожала
В страшный путь в январский вечер,
И звезда вдали дрожала
Четверговой малой свечкой.

Я видел – шар земной в моей руке лежал
(Как яблоки упавшее в ладони),
В ладони человеческой дрожал
И прятался, скрываясь от погони

Безумных звезд, сверкающих миров,
От ледяной, стремительной Вселенной,
И Млечного Пути таинственный покров
Рожденье новых звезд скрывал под звездной пеной…

Иероглифы созвездий в вышине
Чертили непонятные узоры,
И всё кружилось, мчалось в тишине
Великим и торжественным дозором.
И проплывала Вечность…