Наталья Кугушева - Проржавленные дни: Собрание стихотворений

Вы не прочтете никогда
Стихи, написанные вам, –
В те дни угрюмая беда
Пером водила по строкам.

Вы не узнаете теперь,
Как мимо звезд летит земля
И сколько счастья и потерь
В упругом беге корабля,

Какие штормы стерегут
Живых людей земли
И где нашли они приют,
Где грустно отцвели.

Вы не вернетесь никогда
В пустой холодный дом,
И будет медленно звезда
Качаться над прудом

И вдруг, запутавшись в ветвях,
На землю упадет –
Не удержать ее в руках,
Не разглядеть ее полет!

Ковшом «Большой медведицы»
Не зачерпнуть до дна –
Сверкает, льется, светится
Ночная глубина.

Уйди и стань под звездами,
И руки протяни,
Лови в прозрачном воздухе
Летящие огни.

И в крови человеческой
Не звездное ль вино
Крепчайшим соком вечности
В стихи претворено.

Тьма обступила кругом,
Черная в окна глядится,
Маленький белый дом
Сжался замерзшей птицей,
Робкие крылья сложил,
Вздрагивает от ветра.
Бьется чуть слышно жизнь,
И не дожить до рассвета.

Последний луч, скользнувший по столу,
Пропал за горизонтом безвозвратно.
И час печали – entre chien et loup –
Заполз в окно, чужой и непонятный.
Ни мрак, ни свет. Шевелятся в углах
Неумолимые земные тени.
На потолке качает злобный страх
Сухими щупальцами неживых растений.

И все земные грустные дела:
Обиды, вины, святотатства, беды
И то, что жизнь проклятью предала,
За мною бродят всюду следом.

Я были слепа, как Иоланта
Пахли розы в тишине садов,
И ручья дремотное «бель-канто»
Слышалось в прохладе берегов.

Приходили милые подруги,
Говорили нежные слова
И делили девичьи досуги.
Сеном пахла мягкая трава.

И скрипели на песке дорожки.
Осторожность медленных шагов,
И рука легко касалась кожи
На пути невидимых стволов…

Прозревшей мне сверкнули звезды,
И пробил час, священный час –
И свет и яростный, и грозный
На миг блеснул и вновь погас.

Но помню. Помнить буду вечно
Снега. Пустыню. Дом пустой.
Склонившийся над книгой вечер
И свет лампады золотой.

Он возник из тьмы тысячелетий,
Непонятный, грозный и косматый.
Над его заржавленным скелетом
Сон цветет, цветут чабрец и мята…

……………………………………………
Повстречать бы гостя в час вечерний,
Как он шел тропинкой к водопою,
Медленно шагал походкой мерной,
Грозною качая головою.

И земля стонала под ногами
Непонятного космического зверя.
Всё склонялось пред его клыками,
Люди прятались, таясь, в пещере.

Каменные палицы дрожали
И плотней запахивались шкуры…
На скале потомки отыскали
Мамонтов священные фигуры.

Наши предки, может быть, тоже
Воспевали любовь громогласно,
И по их волосатой коже
Проходило любовной дрожью
Завывание в честь Прекрасной.

Где-нибудь в лесу иль в пещере
Бились насмерть самцы угрюмо
И сходились, клыки ощеря,
И дыханье большого зверя
Было злобным, сухим и шумным.

Прости меня. Любить я не умела.
Моя тяжелая и грустная любовь
Не синей птицей над тобой летела,
Не синей птицей пела над тобой.

Нам суждена желанная разлука.
Прости меня. Не вспоминай меня
Стучат часы костлявым злобным стуком
И входит смерть, тугой косой звеня…

Горчайший яд воспоминаний,
Приход твой поздний узнаю
И по предчувствию страданья,
И по несбывшимся желаньям,
Что душу мучают мою.

Час сумерек, больной и жалкий,
Вползает тихо в тихий дом,
Как запах вянущих фиалок
Он расползается кругом.

Пока навстречу не раскрылась
Гостеприимная земля
И мне дана от Бога милость
Любить вечерние поля.

И слушать чутко и влюбленно
Вечерний ветер в камышах
И перезвон дубрав зеленых, –
Высказывается душа

В стихах небрежных, торопливых,
Чтоб удержать, чтоб уберечь
Души певучие порывы
И сердца пламенную речь.

Стучит, стучит, стучит,
Ритмично, четко, звонко,
Как будто мозг звучит
И бьется в череп тонкий.

Пульсируют виски
Под музыкою крови,
И сжатое в тиски
Больное сердце ловит

Какие-то слова,
Забытые когда-то,
Какой-то тихий вальс,
Старинный и крылатый,

Шумит родной прибой,
Невиданного моря,
И скрипка и гобой
Какой-то песне вторят…

Какие-то слова,
Забытые когда-то –
Доносится едва
Прозрачный голос брата…

Стучит, стучит, стучит,
Ритмично, четко, звонко,
Как будто мозг звучит
И бьется в череп тонкий.

Хочется завыть, как воет волчица,
Потерявшая маленьких своих волчат.
Ветер в окно и в крышу стучится,
Ветер – палач мой, палач и брат.

Боже, что делается за стеною –
Вьюжная, дикая пляшет гроза…
А здесь неотступно следят за мною
Кошачьи мистические глаза.

Настроив душу на высокий лад,
Животворящих сил отдать я не сумела
И бродишь ты, мой нежный, юный брат,
По саду Муз устало и несмело.

И ранит чуткий слух железный вой трубы
И грозный окрик грубых барабанов, –
А на руке твоей, на линии Судьбы
Священный знак гонимых и избранных.

Мне вышел навстречу с балкона рояль,
Он мамонтом шел по аллее,
Но в сердце у мамонта пела печаль,
И сердце от песни болело.

Сиреневым облаком в чаще сирень
Дышит тревожно и сладко.
Бесшумные крылья расправила тень
И в сад прилетела украдкой.

И вспыхнула, первая в мире, звезда.
И медленно в поднебесье
Плывет и не спустится никогда
Земная печальная песня.

Мне вышел навстречу с балкона рояль,
Он мамонтом шел по аллее,
Но в сердце у мамонта пела печаль,
И сердце от песни болело.

Тревожно и сладко дышала сирень,
И звезды дрожали на шкуре,
И сада ночного певучая тень
Запуталась в клавиатуре.

Косматою гривою шевеля
И хоботом ветви качая,
Он шел. Под ногами звучала земля.
Деревья и звезды звучали.