Николай Зиновьев - Поэтический спецназ России

                * * *
Когда, измученный тревогой,
Начну придумывать беду,
Я к речке тропкою пологой,
Как к другу верному, иду.

…Вернусь оттуда, как из детства:
Нет глупых мыслей в голове,
Нет зла в душе, нет боли в сердце,
Лишь стрекоза на рукаве.

     Хлеб надсущный

Как Древний Рим времён упадка,
Хрипит и корчится страна.
И лишь горящая лампадка
Мне не даёт сказать: “Хана”.

Лишь эта плошка с козьим жиром,
В котором плавает оса,
Мне не даёт с постылым миром
Свести все счёты в полчаса.

                * * *
Я в нашей комнатке прохладной,
Проснувшись рано поутру,
Ступал на солнечные пятна
На голом крашеном полу.

Она спала, нагие груди
Укрыв распущенной косой,
А я, счастливый и босой,
В постель ей нёс пирог на блюде.

Спешил на кухню
ставить чайник…
Всё это вижу, как в кино.
Увы, мы встретились случайно.
Увы, расстались мы давно.

И жизнь, как прежде, непонятна.
И я, как нищий на балу.
Но эти солнечные пятна…
Но эти солнечные пятна
На голом крашеном полу!..

                ***
Дорогой мой современник,
Что так сгорбился убого?
Либо очень мало денег,
Либо денег слишком много.

Этих крайностей опасных
Избежать — тяжёлый труд.
Грустно в лагере несчастных,
А счастливых стан не тут…

        Во мгле веков

Приснился сон мне на рассвете,
Он снится мне уже не раз,
Что я лечу во мрак столетий,
А там светлее, чем у нас.

Хотя и там хватает лиха,
Но не о том веду я речь:
Там ещё можно свергнуть иго,
Святую Русь нашу сберечь…

              ***
Я взял классическую лиру,
Безмолвна каждая струна.
Играть не хочет лира миру,
Которым правит сатана.

Кто из поэтов не философ?
И мне мир нынешний не мил.
И я поставлен пред вопросом:
Сменить мне лиру или мир.

  Сны и пробуждения

Японцу снится Сахалин,
Китайцу снится ширь Сибири,
А турку — будто застолбили
Они России южный клин.

А русский спит в своём сарае,
Презрев нужду и неуют,
И снится сон ему о рае,
Где сладко ангелы поют…

И просыпаются все разно:
Японец весь в надежде зыбкой,
Китаец с миной несуразной,
Стамбулец
с громкой бранью грязной,
А русский…
с благостной улыбкой.

        Легенда

Провожала мать сына,
На войну провожала.
И, сорвавши косынку,
За вагоном бежала.

Вдруг в глазах зарябило…
И уже десять лет
Тянет ветви рябина
Электричкам вослед.

  Отповедь на отповедь

Невысокий стесал свой порог,
Пусть заходят и друг, и подруга,
Все, кто нищ и кто духом убог,
Заходите, как в церковь, без стука.

Заходите и лжец со льстецом,
Заходите, не пятьтесь обратно:
Кто из нас не бывал подлецом
В этой жизни, хотя б однократно.

Пусть душа и грешна, но чиста
Моя мысль и как небо просторна:
Не могу я представить Христа,
Говорящего людям с Креста:
"Не хочу. Презираю. Довольно…"

              ***
Поэт, поэт, в каком же ты
Жил заблужденье милом.
Стереть случайные черты
Возможно только с миром.

Но так прекрасна мысль сама
Великого поэта,
Что отметаешь хлад ума,
И сердцем веришь в это.

      Русское поле

Я под небом твоим тусклым
Понял это не вчера:
Чтоб тебе остаться русским,
Куликовым стать пора.

А иначе тебя сгорбит,
Стиснет страшная беда –
Станешь ты курганом скорби
Аж до Страшного суда.

Будет летними ночами
Золотая сниться рожь.
Деревянными крестами
До вершины зарастешь…

       Рука москвы

Из камня выжимала сок
Рука Москвы и онемела –
И сразу нечисть налетела,
Чтоб пожирней схватить кусок.

Но вдруг все с нами вновь на вы –
Прошло, исчезло онеменье.
Сильнее нет руки Москвы,
Творящей крестное знаменье.

Уйдёт беда водой в песок,
Крестись, Москва, и бесов мучай,
Но всё ж дави из камня сок
Другой рукой, на всякий случай.

             Встреча

Встретил в поле старушку в пальто,
Хоть и жаркая осень стояла.
"Всё не то, всё не то, всё не то", –
Как заклятье она бормотала.

И загадка внезапная, тусклая,
В душу мне, как слеза, заплыла:
"Ты, бабуль, не Поэзия ль Русская?"
Она горько сказала: "Была…"

                     ***
Мужик-кремень шёл, искры высекая
О выступы скалистые судьбы.
Судьба была такая и сякая,
А он был как бы символом борьбы.

Копилась с каждой искрою усталость,
Искрашивалась каменная плоть –
От мужика лишь искорка осталась
И от неё свечу зажёг Господь.

                ***
Я помню всех по именам,
Кто нас учил, что труд — награда.
Забудьте, милые, не надо…
Труд — наказанье Божье нам.

Как может быть мой дух высок,
Когда до поту, до измору
Я за говядины кусок
Дворец роскошный строю вору?

Ведь я потворствую ему,
Ведь я из их, выходит, своры…
О век! Ни сердцу, ни уму,
Ни духу не найти опоры.

              ***
Расстрел всегда перед рассветом –
Это придумка Сатаны.
Не будь я русским и поэтом,
Я бы уехал из страны.

Расстрел, увы, не отменили –
Он называться стал отстрел…
И я во сне среди фамилий
Свою случайно подсмотрел…

             ***
Я шапку бросил оземь!
Глубокий вышел след.
Мне скоро сорок восемь,
Быть может, будет лет.

Даст Бог, и так случится
Под ярый сердца стук,
Что Музою волчица
Моею станет вдруг.

И побегут спасаться
Земли моей враги!
Вполне так может статься –
О, Боже, помоги!

    Перед встречей

На ветру дрожит осинка,
Хлещет веткой по глазам:
Не гляди, как гроб из цинка
Из Чечни летит в Рязань.

Но летит под небесами
Гроб и воет, и свистит.
А навстречу из Рязани
Материнский крик летит.

Сердце бьётся, время мчится.
Боже правый, сохрани,
Чтоб не видеть, что случится,
Когда встретятся они.