Николай Зиновьев - Поэтический спецназ России

              ***
За рекой звонят к вечерне.
Ставят сетку мужики —
Шнур, натянутый теченьем,
Потопил все поплавки.

У насосной сыч хохочет,
Он нашёл себе приют
Над плотиной, старый плут.
Где-то женщины поют.
Умирать никто не хочет.

              ***
Говорят, бессмертья нету.
И души нет, говорят.
Жизнь — погибельный обряд.
Жизнь — прыжок с обрыва в Лету.

Проклят самый миг зачатья,
Как дорога в никуда…
Что молчите? Отвечайте!
Ведь неправда это, да?

                ***
Господь, я волк или овца?
Идти мне в стадо или в стаю?
Не знаю, Господи. Не знаю.
И не узнаю до конца…

              УТРО ПОЭТА

Проснулся сегодня я с третьей попытки,
Хотя уже думал во сне:
«Всё. Шабаш».
Лежат аккуратно орудия пытки
На столике: лист и простой карандаш.

На росные травы вползают улитки,
И солнце надежды над миром встаёт…
Проснулся сегодня я с третьей попытки,
Проснувшийся с первой меня не поймёт.

                 ***
Спасёт ли нас небесный витязь
Или взликует вороньё?
Наденьте чистое бельё
И, на колени встав, молитесь!

Сбежали крысы все из трюма
К заокеанским берегам.
А мы спокойно и угрюмо
Глядим в глаза своим врагам.

               ***
Дядя Миша пьёт по-чёрному,
Утопил он всё в вине,
И поэту утончённому
Он не нужен.
Нужен мне.

Жизнь его так исковеркала,
А ведь парень был на «ять».
На него гляжу, как в зеркало
На себя лет через пять…

Дядя Миша пьёт по-чёрному,
Потому что жизнь черна,
А поэту утончённому
Светлой кажется она.
Прав поэт иль дядя Миша —
Это знают только свыше.

               ***
Целуют родители нас.
В неловкости мы каменеем.
И с детства, который уж раз,
добром отвечать не умеем.

Сначала нас учат ходить,
целуя царапины, шишки,
спеша на тесемке пришить
две варежки
к нашим пальтишкам.

И вот мы идем в первый класс,
и вот мы уходим в солдаты…
Целуют родители нас,
всю жизнь провожая куда-то.

И в тех откровеньях простых
что-либо поймем мы едва ли.
И тут же целуем чужих,
которых мы в жизни избрали.

Сквозь все поцелуи судьбы
придем мы в одно воскресенье
и наши побитые лбы
подставим под жар всепрощенья.

Жизнь — цепь поцелуев. И нас
пусть совесть сверлит неустанно,
пока эти дни не настали,
пока не настал этот час,—

когда в безутешной росе
холодные лбы обрыдавши,
за их поцелуи, за все,—
единственный наш.
Опоздавший.

  Сила молитвы

Я у иконы Иисуса
Молясь, смахнул слезинку с уса
И беса стёр с лица земли –
Осталась вмятина в пыли.

Пусть бесам имя легион –
На одного стал меньше он.

Ходил по храму юный служка
Прямой и тонкий, как свеча.
А за моей спиной старушка
Молясь, рыдала…  в три ручья!!!

                       * * *
Любовь и страсть две разных вещи.
Любовь глядит светло, а страсть глядит зловеще.

С обеими встречался взглядом,
Но глаз не отводил, по чьей, не знаю, воле.
И обе по душе, трубя, прошлись парадом,
А бедная душа лишь корчилась от боли.

                     ***
Не спалось, и я вышел во двор.
Лип верхушки как будто плясали,
Хмель, как вор, на соседский забор
Лез неслышно. И звезды мерцали.

Легкий ветер мне дул в рукава,
Еле тлела в руке сигарета.
И кружилась слегка голова
Оттого, что вращалась планета.

         Звонок жены

Судьба мне пошла на уступку.
Ты мне позвонила! Бог есть!
Я трубку беру, как голубку,
Благую принёсшую весть.

Веду себя, будто контужен,
Слезинки срываются с век.
Неужто кому-то я нужен,
Никчемный, пустой человек?