Александр Житинский - Снежная почта

Друг осенний, драгоценный!
Лист кленовый – ломок, сух.
Мы одни во всей Вселенной
На ветру, осенний друг.

Крови нет в твоих прожилках,
Мой осенний верхолаз.
Ветки тонкая развилка
Ненадежно держит нас.

Сведены одной судьбою,
Если только захотим,
Мы продержимся с тобою,
А сорвемся – полетим

Над землей, над едким дымом,
Сизым вьющимся кольцом, —
Ты с лицом неуловимым,
Я с доверчивым лицом.

Тихая осень случится.
Нам, наконец, повезет.
Слышишь? Какая-то птица
Мягкими крыльями бьет.

Не называя причины
Летних страстей и обид,
Осень, как нож перочинный,
Лезвием тонким блестит.

Кажется, тронь паутины,
И ощутишь на руке
Тени неясной картины,
Видимой там, вдалеке.

Словно штрихи на ладони,
Эти приметы судьбы,
Расположились на склоне
Клены, березы, дубы.

Что ж, загадаем до встречи
Время осенних смотрин
Листьев, упавших на плечи
В легком кругу паутин.

Вот роща виновато
Открылась, всем видна.
Словами небогата
И мыслями бедна.

Не пробегают звери,
И птицы не свистят.
Деревья, точно двери,
Ворочаясь, скрипят.

Из норки только мышка
Блестит глазком на мир.
Вся роща, точно книжка,
Зачитана до дыр.

В природе своя дисциплина.
Огнем по команде горит
В лесу строевая осина,
А гриб от разведки укрыт.

Рябина, взметнувшая круто
Свой горький и праздничный цвет,
Раскинула гроздья салюта
Из красных и желтых ракет.

Вот дуб, поржавевший без смазки,
Готовит десант желудей.
Сейчас они в пробковых касках
Попрыгают в руки детей.

И клюква во мху, как пехота,
Рассыпана перед броском.
Форсировать это болото
Приказано клюкве ползком.

Под елкой, командуя боем,
Кружком мухоморы стоят,
А сзади неправильным строем
Ряды новобранцев-маслят.

Летучих семян самолеты
Расправили крылья свои,
И выстрелы дальней охоты
Звучат, дополняя бои.

Никакого просвета,
Все дожди да дожди.
Вот и кончилось лето,
А другого не жди.

Красный лист на осине,
Как флажок на пути.
Это стрелочник синий
Не дает мне пройти.

Оглянись и запомни
Все живое вокруг.
А казалось бы, чту мне
Эта речка и луг?

Это хлебное поле
И соломенный стог?
Я прощаюсь без боли,
Слава Богу, что смог.

То ли зрелость рассудка,
То ли счастье души?
Задержись на минутку
И слезу задержи.

В тиши первобытной природы,
У целой Земли на виду
Пронзительным криком свободы
Я душу себе отведу.

Я вспомню не слухом, а кожей
Призывный охотничий крик,
Шальной, ни на что не похожий,
Что сам в моем горле возник.

Я крикну, как в черную бездну,
И буду ответа я ждать,
Покуда с земли не исчезну,
Не стану Природой опять.

Сидим и курим на скамейке,
А дождик сыплет, как из лейки.
Старушки толстые, как Швейки,
Поспешно семенят в подъезд.
Мне дела нет, что сигарета
Легчайшей капелькой задета,
Что где-то ждут тебя, а лето
Ушло из наших мест.

Нас разделяют только годы,
Но годы хуже непогоды.
Еще не пробил час свободы,
Чужой петух не прокричал.
Заигрывает дождь с рябиной
И шепчет ей с серьезной миной,
Что в нашей песне лебединой
Начало всех начал.

Так что же? Будем веселиться!
Смотри, как резво серебрится
Дождя отточенная спица
И протыкает наш клубок
Семейных драм, пустых запретов,
Прощаний, проводов, приветов…
Продлить бы надо это лето,
Но я совсем не бог!

Скажи: до встречи! Я отвечу,
Что нам остались только речи.
Замечу с грустью я, что плечи
Твои – уже не для меня.
Так будь же счастлива с другими,
С недорогими, с дорогими.
Мы выйдем из воды сухими,
Не выйдя из огня.

Что еще нам с тобою осталось?
Разве только сегодняшний день.
Потому все длиннее казалась
Уходящего времени тень.

В холодеющих сумерках лета
Различаю тебя все слабей.
Желтый лист, как дурная примета,
Светлой пряди коснулся твоей.

На ресницах твоих, как росинки
Подступивших туманов с реки,
Две слезы, две прозрачных слезинки
Задрожали, по-детски легки.

И когда на созданья природы
Тишина опустилась всерьез,
Лишь кукушка считала нам годы,
Но теперь уже каждому врозь.

В тиши плач души
Под шорох дождя.
Что за странность, скажи,
Вдруг коснулась души?

О песня дождя
По земле, над землей
И в душе, что грустя
Слышит песню дождя.

В тиши этих стен
Заглуши плач души.
Что? Нет измен?
О, грусть этих стен!

Какая печаль!
Не узнать, почему
Любви мне не жаль,
И в душе лишь печаль.
Перевод с французского

Я вдруг почувствовал, что старость
Уже совсем недалеко.
С утра какая-то усталость,
И жить, и думать нелегко.

В душе планируешь поступки
И, заполняя делом дни,
Вполне согласен на уступки,
Когда к спокойствию они.

Отбросив риск, забыв про смелость,
Ты, кажется, уверен в том,
Что наконец пришла, мол, зрелость,
Но зрелость вовсе не при чем.

Ты просто душу защищаешь,
Но пригодится ли она,
Когда страдания не знаешь
И страсти не испил до дна?

Приснится серебряный иней
На легкой, летучей траве.
Утерянный, утренний, синий
Следок на соленой тропе.

Холодные, гладкие сучья,
Как груда костей под кустом,
Ручья паутина паучья,
Покинутый беличий дом.

Случайное солнца в просвете,
На время, на веру, на час,
И памятью зоркой о лете
Рябины разбойничий глаз.

Сентябрь, осенний брат!
Неужто нам за тридцать?
В тебе я снова рад
Душою раствориться.

Тебе лишь одному
Скажу без сожаленья,
Что сердцу моему
Не нужно вдохновенья.

Не нэжны мне стихи.
Слова бедны и стерты.
Леса твои тихи,
Они ко мне простерты.

У них такая стать,
Что невозможно словом
И звуком описать
Цвет золота в багровом.

И перекрест ветвей,
Сухих листов скольженье,
Скорей, души моей
Немое продолженье.

Гордись, что родился не зря
И в ясной сени сентября
Увидел новые приметы.
Гордись, что твой скупой словарь
Был так же беден, как и встарь,
А песни до конца не спеты.

Гордись, что помыслы лесов
Пружинкой тайною часов
Ритмично подвигали время.
Гордись, что радость и печаль,
И ту, неведомую даль
Делил ты поровну со всеми.

Гордись и тем, что беден был,
Как лист, летящий вдаль без крыл,—
Багровый след по золотому,
Как медный отсвет сентября,
Как эта блёклая заря,
Без слов понятная любому.

За окном дожди грибные
Утром, вечером и днем.
Если б не жил я в России,
Я бы тоже стал дождем.

Я бы тучкой синеватой
Проплывал над той страной,
Где родился я когда-то
Перед прошлою войной.

Я смотрел бы долгим взглядом
На Россию с высоты.
Все деревни были б рядом,
Все дороги и мосты,

Все леса, поля и нивы…
И повсюду на Земле
Люди жили бы счастливо,
Улыбаясь снизу мне.

Плыл бы я дождем желанным,
А потом когда-нибудь
Я упал бы безымянным
Тихой родине на грудь.

Какой жестокий свет,
Осенний свет разлуки!
Любви в природе нет,
Есть точные науки.

Просвеченный насквозь
И видный отовсюду,
Живу с душою врозь,
Не доверяю чуду.

Сентябрь как мой судья
И строгий аналитик
Мне доказал, что я
Не более, чем нытик.

Теперь, как геометр
С блестящими глазами,
Тяну портновский метр
Над полем, над лесами,

Над осенью самой,
Измеренной так ловко…
Стих кажется судьбой,
На деле – лишь сноровка.

На меня предъявляют права
Две-три женщины, дети, Марина,
Листопад, мелкий дождик, рябина,
Летний сад, Медный Всадник, Нева.

Перед ними я в равном долгу.
Потому-то, наверно, бесправен,
Что живу как придется, без правил,
Но иначе я жить не могу.

Сохраняющий верность себе,
Ты меня непременно осудишь!
Я на редкость покорен судьбе,
Ты вовеки покорным не будешь.

Находя удовольствие в том,
Что случилось как будто случайно,
Я доволен судьбой чрезвычайно,
Но меня понимают с трудом.

Разве плохо опять и опять
Воздавать всем грехам понемногу,
А потом уже, кончив дорогу,
Только верность земле сохранять?