Автор неизвестен Европейская старинная литература - Лузитанская лира

Сударыни, если рыцарь
Ждет слова от вас и взгляда
И вам услужить стремится,
То знать вам заранее надо,
Чем чувство вознаградится.
Хотите ль узнать сейчас,
Чем страсть опасна для вас?
Внемлите одной сеньоре,
Любившей себе на горе,
Услышьте ее рассказ.

Ужель на свет рождены
Люди, столь дикие нравом,
Что не были возмущены
Деянием сим кровавым —
Казнью моей без вины?
И вот я о чем тоскую:
За ту ли любовь неземную,
За тот ли сердечный пыл,
Что принцу счастье дарил,
Сгубили меня, младую.

За то и кляну судьбину,
Что, словно свирепый кат,
Казнила меня, безвинну,
Сперва вознеся на вершину,
Чтоб после низвергнуть в ад.
Ведь если б не погубил
Меня мой любовный пыл,
Я б ныне в огне не сгорала,
О чадах своих не страдала,
И слез бы никто не лил.

Девицей была благородной
По имени дона Инес
Де Кастро, была я свободной,
Умом с мудрейшими сходной,
Чиста как хрусталь небес.
Тогда я любви не знала,
Другим ее не внушала,
Жила как в райском саду;
Но принца судьба мне послала
Ему и мне на беду.

Исполнился он влеченья.
Мне стал как рыцарь служить;
Судило нам провиденье
Сложить двух сердец биенье,
Две жизни вместе сложить.
И полюбили друг друга
Мы вопреки всему,
И погубили друг друга;
Вина ли моя иль заслуга,
Что сердце вручила ему?

Ему отдала я свободу,
О чести своей позабыв;
Его желаньям в угоду
Потомство дала его роду,
Своей красотой наделив.
Беспечен был принц и удал,
Меня под венец не звал;
Король же, узнав об этом,
К дурным снизошел советам
И смерти моей пожелал.

Тогда я была на вершине
Почета, мне гранды служили;
В Коимбре, в цветущей долине,
В мечтах о моем господине
Все дни мои проходили.
Я лести придворной внимала,
Жила, не тревожась нимало,
Вкушая роскошь и негу;
Но как-то вдали за Мондего
Я конный отряд увидала.

И встала я на пороге,
Предчувствие сжало грудь;
Следя их бег по дороге,
Промолвила я в тревоге:
«Куда они держат путь?»
Сказала — и в тот же миг
Король предо мной возник;
От скачки его проворной
Повеяло вестью черной,
И мой онемел язык.
И пресеклось дыханье
При мысли о страшной встрече;
Проникнув в его желанья,
Я стала себе в оправданье
Готовить слезные речи.
С детьми посредине зала,
Дрожа, перед ним я стала,
И, грустный подъемля взор,
Так я ему сказала:
«Сжальтесь, о сжальтесь, сеньор!

О, гневен ваш взор орлиный,
Но ваша душа чиста ль?
Покрыв позором седины,
Над женщиной — и невинной —
Взнесете ль разящую сталь,
Беря правосудье в руки?
То — казнь убийству сродни.
Детей обречете на муки;
Но дети мои — вам внуки,
И в чем повинны они?

Не будьте же так жестоки,
Сеньор, к их юности нежной:
Сгинут они, одиноки,
В мире, где правят пороки,
Умрут в тоске безнадежной.
И принцу какое горе
Придется изведать вскоре!
И в том, что с ним приключилось,
Он обвинит Вашу Милость;
О, быть между вами ссоре!
Подумайте о любви вы,
Что сын ваш ко мне питал:
Как были мы с ним счастливы!
И речи мои не лживы,
И совесть моя чиста.
Если же в чем согрешила,
Пусть будет мне карой могила,
А детям — изведать сиротства,
Чужого ища доброхотства;
Сама бы о том просила!

Но коли ни в чем не грешна я
И законы у нас в чести,
То вот я стою, рыдая
И вас, государь, призывая
Ваш же закон соблюсти.
Сеньор, я молю вас страстно
Явить милосердье несчастной;
Пусть воли монаршей твердь
Сулит мне жизнь, а не смерть,
Ибо я грехам не причастна».

Услыша сие признанье,
Король, сколь ни был сердит,
Исполнился состраданья,
Узнав, что я и в желаньях
Ему не чинила обид.
Узрел он, словно впервые,
Мои устремленья благие,
Узрел, сколь чувства нежны;
И были помыслы злые
Жалостью побеждены.

Когда б была под запретом
Моя и принца любовь
И слышали все об этом,
Король бы пред целым светом
Был прав, проливая кровь.
Карой за преступленье.
Но в то роковое мгновенье
Он вспомнил, что мне дотоле
Не сообщал своей воли;
Вспомнил — и вышел в смятенье.

С придворными вышел прочь он,
Грустный, главу опустив;
Он сердцем был беспорочен,
И в добродетели прочен,
И истинно благочестив.
Но рыцарь один из свиты,
Храбростью знаменитый,
Душою же — лютый пес,
Такие слова произнес,
На слабость монарха сердитый.

«О сударь, ваше смиренье
Для чести монаршей — срам;
Меняете вы решенье,
Поверив без тени сомненья
Женским лживым слезам.
Хотите ль, чтоб впредь, прилюдно,
Жил сын ваш с семьей приблудной?
Он глуп, потому что влюблен,
Но вы, король, а не он,
Ведете себя безрассудно.

Претендовать на корону
Ублюдки Инес не достойны;
Не венчан принц по закону,
Не даст он наследника трону,
И будут смуты и войны.
И ваше, сударь, бессилье
Несет нам бед изобилье:
Известно, как принц упрям,
Не женится он — и нам
Объявит войну Кастилья.

Казнью одной отвратите
Смерти, раздор, лихолетье,
Мир королевству дадите
И, принца женив, решите
Вопрос о престолонаследье.
Принц вам убийство простит,
Едва отслужив панихиду;
Законных детей народит;
Погневается, погрустит,
А там и забудет обиду».

И от речи той от лукавой
Смутился монарший дух;
Он должен был, правя державой,
Суд правый свершить иль неправый,
Выбрать одно из двух.
Хотел бы явить мне милость,
Ведь в жизни мне не случилось
Презреть королевский закон,
И жестоко мучился он,
Ибо черное дело вершилось.

Но, справившись с мукой своею,
При всей многочисленной свите
Сказал он тому злодею:
«Убийства я не содею.
Вы станьте, если хотите,
Вершителем дела злого,
Не говоря мне ни слова.
Я вам приказать не смею,
Не зная вины за нею,
И пути не вижу иного».

Услыша слово такое,
Два рыцаря, гневны и злобны,
Ворвались в мои покои,
Утратя обличье людское,
Диким зверям подобны.
Не дав помолиться как надо,
Железом, исчадья ада,
Пронзили нежное тело;
И вот такова награда,
Что я за любовь имела.

Царствуй, дивно блистая,
         Дева святая.

Расцвела средь Белена[17]
Роза, чуждая тлена.
         (Царствуй, дивно блистая,
         дева святая.)

Розан нежный, прекрасный,
Тлению непричастный.
         (Царствуй, дивно блистая,
         дева святая.)

Розан, светлою сенью
Давший путь ко спасенью.
         (Царствуй, дивно блистая,
         дева святая.)

Розан нежный, пригожий,
Человеческий, божий.
         (Царствуй, дивно блистая,
         дева святая.)