Автор неизвестен Европейская старинная литература - Лузитанская лира

Я рабом рабыни стал:
Воспылал я, бедный, ныне
Страстью к собственной рабыне.

Горше всех иных судеб —
Пребывать в двойной неволе.
Плачу я в душевной боли:
О, сколь жребий мой свиреп!
О, могильный лучше склеп,
Чем покорствовать судьбине
И рабом служить рабыне.

Мне горчайшую невзгоду
Претерпеть придется впредь:
Не могу ни умереть,
Ни рабыне дать свободу.
Где найти тропу к исходу?
Страждь и мучься, господине,
Услужай рабом рабыне!

Я иной не знаю жажды,
Чем к стопам ее припасть.
Миг меня терзает каждый —
О, безжалостная власть!
Сколь моя печальна страсть —
Страсть несчастного, что ныне
Стал рабом своей рабыни!

Что может быть нелепее
Стремления к регалии?
Но все ж без раболепия
Не выжить в Португалии.

Тут без подобострастия,
Без доброй воли случая
Вас ждут одни несчастия
И гибель неминучая.

Земного ли, небесного,—
Но заводи радетеля.
Тут умного и честного
Не кормят добродетели.

Кряж высокий, горный,
Взнесший скалы ввысь,—
Пылью распадись,
Далью стань просторной.
Дни печали черной
Для меня пришли:
Край родной — вдали.

Волны океана,
Пусть тоска моя
Схлынет, как струя
Вешнего тумана,—
В берег бейтесь рьяно,
Вести чтоб дошли
Мне с родной земли.

Дни смутней, короче.
Близится зима,
Наползает тьма,
Угасают очи.
О наставшей ночи
Знают ли вдали,
Средь родной земли?

Память, память, не томи,
Пусть меня тоска не гложет,—
Силу плакать отними
У того, кто меж людьми
Плакал больше всех, быть может.

Память скорбная моя,
Боль, попутчик непритворный,
Пусть в пучине бытия
Хоть просвет бы взвидел я,
В жизни тяжкой и позорной.
Но, восплакавший, пойми:
Скорбь ничто не уничтожит,—
Гордый дух в себе сломи —
Плачь, затем что меж людьми
Плакал больше всех, быть может.

В мире столько новизны,
Разве все охватишь глазом —
Все, чем жизни дни полны?
Отдохнуть не хочет разум,
Смотрит горестные сны.

Если сердце жаждет воли —
Устремляется мечта
В бестревожные места,
Где не мучит маета,
Где ни скорби нет, ни боли.
Но в мгновенье тишины
Зло приходит вновь — и разом
Мы блаженства лишены:
Отдохнуть не хочет разум,
Смотрит горестные сны.

Не томит обман того,
Кто желает быть обманут,—
Для желанья моего
Поперек пути не станут
Ни навет, ни шаловство.
Мне любезны все препятства,
И судьба моя легка:
Что ж, страданье — не богатство?
Чем сильней моя тоска,
Тем сильней ее приятство.

Горькая моя судьба
Такова: при сем отметим,—
Воля пусть моя слаба,
Пусть душа моя — раба,
Но она довольна этим.
Подвожу засим итог:
Каждый — жребий свой приемлет.
Счастье любящим не впрок,
Тот, кто выбрал горький рок,
Слухам тягостным не внемлет.

Все суета сует,
Везде суета царит!
Страсти былой остыл и след,
И повод давно забыт.
Да, все уже желалось.
Всего казалось мало;
Все трудно достигалось,
И все — надоедало.

И от всех трудов и забот
Что́ пользы ждать человеку?
Приходит род и уходит род,
А земля все та же от веку.
Мир взвешен и измерен,
Исчислен по счетам;
Здесь больше? Будь уверен,
Что меньше будет там.

Какой провидец вещий
Найдет, что́ в мире ново?
Все были прежде вещи,—
Нет вывода иного.
Былых времен не зная.
Мы истины не обрящем,
Но тот не увидит рая,
Кто счастлив настоящим.

Кто жил, ушел не помянут,
И молва, отшумев, улеглась;
И о нас вспоминать не станут
Те, что будут после нас.
Мгновенье уйдет за мгновеньем,
А с ними — дни и года;
Время богато забвеньем,
Но памятью — никогда.

Я на свете немало прожил.
В Иерусалиме носил венец,
И богатства имел и множил,
Но всему приходит конец.
И во всем я достиг вершины
И блеском насытил взор,
Но я видел слезы невинных,
И тех слез никто не отер.

И услад я искал невозбранно
И всяческих благ мирских,
И во всем находил обманы
И печаль от трудов своих.
Ведь трудом добро собираем,
Трудом прирастает оно,
И не спим — его сберегаем,
Но сберечь его нам не дано.

Открылось духовному зренью
То, что сокрыто от глаз,
И я сказал наслажденью:
Зачем ты прельщаешь нас?
Вотще почитали веселье
Стеною от бурь и бед;
И ум оказался на деле
Одной из великих сует.

И мудрые, и невежды
Придут к роковой черте;
Нет разницы, нет надежды,
Смертны и эти, и те.
В единый конец уверуй,
Вставая к смерти лицом;
Одной отмерено мерой
Глупому с мудрецом.

Никто друг другу не ведом,
Добрый злому под стать,
Равно удачам и бедам
Тех и других настигать.
И разум гложут сомненья,
И недовольных не счесть,
И в душах царит смятенье,
Гибнут и стыд и честь.

Ни праведник-пилигрим,
Ни ученый мудрец, ни воин
Не знает, чего он достоин,
Ненавидим он или любим.
Но веру терять не спеши:
О, скольких поспешность сгубила!
Кто случаю вверит кормило,
Утратит величье души.

Есть время на свет рождаться,
И время — покинуть свет,
И злу, и добру свершаться;
Есть время для «да» и «нет».
Есть время полям засеваться
И время зерну поспевать,
Есть время повиноваться
И время повелевать.

Я видел: сильный не вечен,
Сеньору не верен вассал;
Богатый умом не отмечен,
А умный достатка не знал.
В мире доброй не сыщешь воли,
И рассудок здравый иссяк,
Есть событья и вещи — не боле,
Хоть верти их и так, и сяк.

Я бывал у тирана на тризне,
Я слышал злословье людей:
Но знайте: мертвый злодей
Святым почитался при жизни.
И грязная ложь в позолоте
Казалась как правда чиста;
Подумайте — и поймете:
Все в мире есть суета.

Что́ мечты о житье вольготном?
Наша жизнь — томленье души;
Труд малый достаток дает нам,
А труд великий — гроши.
Дни труда в забвение канут,
Дни веселья скроет туман;
И я видел тех, кто обманут,
И знаю, как ранит обман.

Кто богатому враг — не сыщем,
А бедняк друзей не обрел;
И я был свидетель тысячам
Притеснений, безумств и зол.
Видел много в делах прилежанья,
А плодов его нет как нет;
Видел я, что страстным желаньям
Недоступен желанный предмет.

У иных сундук на запоре,
А приказчик мошной трясет,
И скупцу унаследует вскоре
Праздный глупец и мот.
Фортуне, капризной даме,
Угодней те, кто убог;
Их ставит она господами
Чужих трудов и тревог.

И мир простерся, покорен
Воле ничтожных владык,
И рубят правду под корень,
И к кривде разум привык.
И вижу: никто не свободен,
Быть в рабстве людской закон;
Человек для свободы не годен
И любовью к ней обделен.

И довольных, увы, не бывает
В этом мире, юдоли невзгод;
Тот о дне минувшем вздыхает,
Тот о нынешнем слезы льет;
Тем в заботах и свет постыл,
А без заботы — и пуще,
И несчастлив всякий живущий,
Блажен лишь тот, кто не жил.