Димитр Димов - Передышка в Арко Ирис
Пилар. Да, сеньор!.. Вас, бывшего крестьянина, аристократы сделали духовным евнухом своего класса.
Себастьян (подходит к ней и вне себя от злости трясет ее за плечо). Ты… сознаешь, что говоришь?… Если расскажу друзьям по фаланге – тебя поставят к стенке! Пилар (вырываясь от него). Вы не посмеете!.. Сеньора тут же вас уволит.
Потрясенный Себастьян смотрит на Пилар, потом медленно идет к столу и садится.
Справа входит Инес.
Инес (возбужденно). В чем дело?… Капитан Браво вернулся?
Себастьян (с сарказмом). Нам ничего неизвестно, сеньора!.. Мы ведь арестованы!.. Только вам разрешено выходить из парка.
Инес. Молинеро копает?
Себастьян. Да!.. Движется в подземное царство со скоростью десяти сантиметров в час!.. Как только сюда нагрянут анархисты искать Морено, они первым делом увидят эту яму!
Пилар (гневно). Вы не имеете права насмехаться над моим отцом, дон Себастьян!.. Он стар и немощен!.. Вам мало того, что вы втянули его в преступление, которое может стоить ему жизни?
Инес (бросает холодный взгляд на Пилар; сухо, Себастьяну). Вы дали солдатам вина?
Себастьян (с сарказмом). Наполнил их фляги коньяком!.. И тем самым накинул себе на шею веревку!.. Стоит комиссару узнать о вашем безумии, и я буду висеть на первом суку.
Инес (после паузы, пристально глядя на него). Держитесь как подобает, когда разговариваете со мной.
Себастьян (с иронией). Простите!.. (Небрежно встает и направляется к дому, затем останавливается; с горькой усмешкой.) Вы – как та дама, что роняет на турнире перчатку между тигром и леопардом, а потом требует, чтоб верный рыцарь принес ей эту перчатку в ложу.
Инес (смеется). И вам кажется, что вы при вашем малодушии походите на рыцаря, Себастьян?
Себастьян уходит.
(Сердито, Пилар.) Ты тоже трусишь?
Пилар (резко). Нет!.. Но вы не имеете права ради своих прихотей рисковать жизнью других людей. Вы уже и так достаточно натешились!
Инес (с горечью, про себя). Вот они, мои верные слуги!.. Бунтуют, когда мне так нужна их поддержка!..
Пилар. Всему есть границы!.. Себастьян рассказал мне о ваших планах.
Инес. И эти планы тебя возмутили?
Пилар. Меня возмущает ваш эгоизм.
Инес (язвительно). Какой поворот!.. Ты же еще вчера советовала мне поставить этот эгоизм превыше всего!
Пилар (с горечью). Да, сеньора, именно поворот!.. Делается страшно, когда чувствуешь сердцем, на чьей стороне правда.
Инес. Тебя растрогала мелодрама, которая утром разыгралась между комиссаром и твоим отцом, да?
Пилар. А вас это удивляет?… Почему вы считаете, что бывшую крестьянку не может тронуть горе отца? Или на это способны только аристократы?
Инес. С кем я разговариваю?… С бывшей крестьянкой, которую я любила, как сестру, или с севильской кокоткой, любовницей моего отца?
Пилар. С обеими сразу!.. Но надо быть справедливой, сеньора!.. Вы никогда не любили меня, как сестру… Вы любили меня так, как любят свою лошадь или собаку.
Инес. Неблагодарная!.. (Садится за стол.) Сядь… Я хочу поговорить с крестьянкой!
Пилар (тоже садится). А почему не с кокоткой?… Что этому мешает?! Одни за бесценок продают аристократам свой труд, а другие куда дороже продают свое тело!
Инес (злобно). Чтобы блестящими нарядами прельщать слабоумных стариков?
Пилар. А разве благородные дамы не любят блеснуть своими нарядами, сеньора?… Только им эти наряды достаются как наследство, а нам – от слабоумных стариков, с которыми мы спим.
Инес. Ты продалась от алчности, а не от нужды!.. У тебя было что есть и где жить!
Пилар (смеется). О, сеньора!.. Куда девалась ваша вчерашняя гуманность к Санчо Пансам? Как быстро злоба душит ваши благородные порывы, ваш бунт против своих. Разве человеку достаточно одного хлеба и жилища? Ведь он не скотина. И разве простому человеку не хочется получить образование, не хочется, чтобы окружающие обращались с ним, как с равным? Каждый день что-нибудь да напоминало мне об унизительной пропасти между знатной, сеньорой и девушкой из парода!.. Но я должна была безропотно сносить все унижения, потому что земля, судьба, честь и даже наша жизнь – в руках у вас, аристократов. (С нарастающим гневом, вставая.) Вы хоть раз подумали о моем достоинстве? Вы хоть раз вспомнили о моем отце, которого ваш произвол превратил в развалину и лишил рассудка?… Нет, сеньора!.. То, что произошло сегодня утром, не мелодрама, а событие, которое раскрыло мне глаза!.. Не вы, взбалмошная аристократка, а эти люди, что: пришли сюда вчера и погибнут этой ночью, настоящие защитники крестьян! (Тихо.) Вы все еще удивляетесь, сеньора, что я уже не та?
Инес (смеется). Нет, я больше не удивляюсь!.. Но ты своим отступничеством надеешься заполучить капитана, не так ли?
Пилар. Вы подозреваете, что я хочу его отбить у вас?
Инес (злобно). Куда тебе!.. В его глазах ты всегда будешь уличной девкой, работающей на фалангистов.
Пилар (с горечью). Да, вы все сделали, чтоб он видел во мне только уличную девку!.. (Задумчиво.) А как поступаете вы?… Приказали Себастьяну напоить его солдат!.. Меня выпроваживаете с Альваресом в город!.. А сами затеяли с ним прогулку верхом при луне к скалам Сан-Мигеля, ведь так? (С горечью.) Опять оставили себе романтику, а мне – гнусное дело в каком-нибудь баре!
Инес напряженно смотрит на нее.
(Неожиданно, с иронией). Кстати, лассо вы захватите с собой?
Инес (мрачно). Зачем мне лассо?
Пилар. Капитан, как услышит пальбу, сразу бросится в Арко Ирис!.. А вы так искусно бросаете лассо!.. И на утро привезете его к франкистам связанного, как укрощенного дикого коня!.. (Смеется.)
Инес (в гневе встав со стула). Почему ты смеешься?… Я бы и на это пошла, лишь бы вырвать его из лап смерти!.. (Презрительно.) Ступай!.. И расскажи обо всем капитану или его комиссару… Предательство – твоя стихия!
Пилар (с горечью). Моя стихия!.. А сами вы не пошли па предательство, чтоб оправдать свои безумства с анархистами?… Нет! Никому ничего я говорить не стану, сеньора!.. Но подлость ваша мне противна, и помогать вам я не буду.
Инес. Дрожишь перед фалангистами за свою шкуру?
Пилар (с горькой иронией, гордо). О нет!.. Просто еще раз покажу себя тупой и верпой крепостной! Я не хочу очернить вас в глазах любимого человека. Иначе я перестану уважать себя.
В ворота со стороны парка входят Эстанислао, Альварес и отец Сантьяго. Последний несет в руках узелок с одеждой.
Альварес (отцу Сантьяго). А я думаю, святой отец, что коль скоро бог послал на ваш дом огонь, – это верный признак, что он покарал вас за вражду к республике.
Отец Сантьяго. А не наоборот, сеньор?… Что он покарал меня за симпатию к ней?
Эстанислао. Вполне допустимо!.. Отец Сантьяго выдал такое, от чего все толедские архиепископы перевернутся в своих гробницах.
Инес (пришедшим). Можно подумать, что вы идете не с пожара, а с увеселительной прогулки!.. (Отцу Сантьяго.) Примите мое сочувствие, святой отец!..
Отец Сантьяго. Благодарю вас, донья Инес!.. В этом пожаре я усматриваю перст божий.
Альварес. А вам не кажется, что этот перст слишком дорого нам обходится? Целый дом, и притом недурно обставленный!
Отец Сантьяго. Зато теперь я душой ближе к праведникам, сеньоры!.. Воистину как христианский пастырь в библейские времена: рубище на плечах – и все!.. (С улыбкой показывает на свой узелок.)
Эстанислао. Зато крестьяне будут больше верить тому, что вы говорите им с амвона.
Отец Сантьяго (с симпатией, Эстанислао). Правда?… (Скорбно, Инес.) Неприятная весть, сеньора!.. Железная шкатулка, в которой хранилась память вашей матери, доньи Асунсион, погибла в огненной стихии!..
Эстанислао (быстро, Инес). Я велел своему земляку поискать ее!.. Пускай только погаснут угли.
Инес (машет рукой). Излишнее беспокойство, капитан!.. Разве сейчас время думать об этом? (Эстанислао и Альваресу.) Благодарю вас за помощь, которую вы оказали крестьянам!.. У вас есть пострадавшие?
Альварес. Нет, сеньора!.. Этот пожар – прохладная водица по сравнению с горючей смесью, которой немецкие огнеметы иногда поливают наши окопы.
Инес (с гримасой ужаса и отвращения). Молчите!.. (Приходя в себя.} Женщины не любят разговоров о военной технике.
Альварес. Правильно!.. Как и подобает гуманной половине рода человеческого. Но вы не находите, что свою благодарность вам следовало бы подкрепить рюмкой коньяку?
Инес. Я как раз об этом думала! (Пилар.) Пилар, позаботьтесь!
