Людмила Сидорофф - Любовь, Конец Света и глупости всякие
— Нравишься, можешь не сомневаться! Когда женщина так смотрит на мужчину... — Варвара задумалась, правильно ли называть этих двух особей мужчиной и женщиной и каким образом гномы проявляют любовь. — В общем, если б я была на ее месте, то отпускать тебя на войну мне вовсе не хотелось бы.
— Варвара! — произнесла Танька, ничуть не грассируя. — Про отношения мужчин и женщин потом поговорим, сейчас надо мир спасать! А для этого надо тебя сделать ведьмой.
— Кем хочешь, — ответила Варвара, умудряясь смотреть на Таньку снизу вверх, хоть они и были одинакового роста.
— Это неправильно, — Богу требовалось сознательное решение от Варвары, и для большей убедительности он произнес речь о том, что ведьмы имеют больше возможностей для защиты и нападения, завершив словами: — А пока ты слабая, мне придется тебя постоянно защищать.
Варвара млела. Все, что произносилось Танькой, звучало необыкновенно прекрасно. Пусть она иногда произносила слова как-то иначе и вела себя, будто наделена Бог весть какими способностями. Варвара и не задумывалась, откуда что бралось, пребывала в полном восторге и практически не рассуждала. Здравый Смысл отключился напрочь. Она была готова вместе с нею спасать мир, становиться ведьмой, да хоть на метле летать.
Все женщины ведьмы, только разного типа. У кого-то способности к чародейству, у кого талант, а кто-то и вовсе гений. Колдует любая, только большинство никогда этого не признают и даже с пылом будут отрицать. Их очарование и прелесть — колдовство. Многие женщины наедине с собой скучны и некрасивы, но стоит появиться кому-то, кто кажется им привлекательным, немедленно расцветают. Эту способность можно развить, как и любую другую. И приготовление пищи, и создание приятной атмосферы в доме без колдовства не обходятся, да и многое другое. Даже рождение здоровых и умных детей.
С приближением Конца Света многие женщины теряют способности к колдовству и больше не хорошеют от чужого присутствия. Семьи стали распадаться чаще, да и не успевают образоваться, рождаемость падает. Синонимом сексуальной привлекательности стала молодость, как только она отступает хоть на шаг, мечтать больше не о чем.
Для Варвары, хоть ей и было не восемнадцать лет, не все еще было потеряно: она в себе содержала Магию, могла колдовать за счет внутренних резервов, а уж лучшего учителя, чем сам Бог, вряд ли удалось бы найти. Но учить ее он собирался не тому, как очаровывать мужчин или оказывать влияние на людей, а только летать и защищаться: время внутри квартиры хоть и замкнулось, не стоило растягивать его до бесконечности — эта операция отнимала слишком много сил.
— Колдовать — не то же самое, что преодолевать преграды или применять силу. Это, наоборот, избегать сопротивления, использовать течения по направлению, чтобы умножать свое воздействие. Вот, например... — Бог сделал паузу.
— Например, индусы, — перехватила вдруг его инициативу Танька. Почему индусы ни с того ни с сего пришли ей в голову, она даже не сообразила… Вроде бы только сама говорила о колдовстве и об отсутствии сопротивления, при чем тут... Ага, вспомнила! — Варвара, а ты знаешь, как индусы проникают на западный рынок?
Среди Танькиных коллег в Сити как-то уж слишком много стало появляться индусов — ничего против такого явления она не имела, хотя оно и казалось ей удивительным. Еще более странным было то, что с момента приезда в Москву мысли о работе не занимали ее вообще, но стоило заговорить о Магии — и пожалуйста! Заодно, кажется, нашла объяснение тому, что занимало ее в Лондоне.
— Индусы доброжелательные, красивые, но странно говорят по-английски, — Танька продолжила развивать мысль, — болтают очень быстро, у них другие согласные, интонации и много слов-паразитов, так что даже не все их понимают. И они, между прочим, ленивы, успеха иметь не должны бы, но полны Магии. Пожалуй, нынче это единственный в мире магический народ, они легко совершают то, что рационально не объяснишь. Но теперь-то их главный секрет я знаю!
— Какой у них секрет, Танька? — улыбнулась Варвара, но тут же слегка отшатнулась, когда Танька закатила глаза и цокнула языком так, что пара брызг слетела с него, приземлившись на Варварином подбородке:
— Отсутствие агрессии! Не будем отвлекаться, пора учить тебя летать. Представь себя в воде.
Все предметы в Олежкиной квартире внезапно изменились: потолок исчез, и вместо него сверху светило южное солнце; стены раздвинулись, растворились, под ногами забурлили потоки прозрачной, радужной воды. На месте окна шумел водопад, спадающий живописными сильными струями в удивительное тропическое озеро.
— Красота! — ахнула Варвара. Она стояла по колено в теплой воде, которая стремительно поднималась все выше. — Это ты колдуешь? Я тоже так смогу?
— Вряд ли!
Она услышала легкий смех и обернулась. За ее спиной Олежка плавно раскачивался на волнах, лежа на надувном матрасе.
— Вряд ли это по силам тому, у кого нету красных ботинок! — он кивнул в сторону сестры. — Она и не такое умеет, уж мы-то всякого в нашей семье насмотрелись.
Таньке вода уже доставала до шеи, и она широко разводила руками, будто готовилась к заплыву.
— Я всего лишь творю иллюзии. Варвара, не отвлекайся. Почувствуй воду. Ты можешь ее преодолевать или принимать без сопротивления, если поймешь и полюбишь.
Вода прибывала, пока не накрыла с головой обеих. Варвара и Танька стояли на дне дивного водоема, но дышали свободно без аквалангов и без жабр. Дно было покрыто необычайной красоты кораллами, по синевато-зеленоватой ряби плыли причудливые рыбы. Где-то наверху маячил желтый квадрат надувного матраса и доносились звонкие голоса гномов. Варвара развела руки в стороны и, оттолкнувшись ступнями от кораллового дна, поплыла вверх, но через несколько секунд вода исчезла, и она медленно опустилась вниз, на то место, где до этого стояла рядом с Танькой, — в Олежкиной комнате.
— Действительность для тебя — как вода. Ты можешь свободно добиваться своих целей, если почувствуешь течения и водовороты, надо только найти их. Но остальному научишься потом. Пока учись летать. Вот воздух. Можно плавать в нем, главное, силу почувствовать. Ты взлетишь, если представишь, что воздух — это вода… Расслабься. Ты летала только что, воды тут не было. Вспомни ощущение…
Варвара смотрела на Таньку, вытаращив глаза и закусив губу, но через минуту зажмурилась и плавно поднялась в воздух. Открыла глаза, но не упала, зависла под потолком, слегка покачиваясь из стороны в сторону, пока медленно-медленно не приземлилась.
— Получается! — прошептала она.
— Умница, — нежно сказала Танька. — Только зачем же губы кусать, дурочка, синяк будет.
Варвара взглянула на нее виновато, Бог тем временем продолжал как ни в чем не бывало:
— Человек находится под влиянием двух энергетических потоков: тот, который внутри, — его собственная живительная сила, а внешний, который снаружи, от человека вроде бы не зависит. Ты взлетаешь, если поддаешься течению внешнего потока, не сопротивляешься ему, а наоборот, подстраиваешь под него внутренний, чтобы они лились в унисон. Это физически ощутимо — и абсолютно офигительное чувство.
Варвара с энтузиазмом закивала.
— Но для свободного перемещения в пространстве такого унисона недостаточно, — добавил Бог строго. — Чтобы направление менять, надо сопротивляться внешнему потоку — нельзя все время лететь по течению, так? Либо подстраивать внешний поток под внутренний. То и другое — мастерство, требующее больших резервов, но зато ощущения дает ни с чем не сравнимые... Учись пока, летай тут по квартире. А я займусь гномами…
Лидер
Гномы сидели на надувном матрасе, с опаской поглядывая на сосредоточенно летающую Варвару, но услышанным заявлением были до того ошарашены, что перестали обращать внимание на ерунду такого рода. Подумаешь, летающие женщины, ничего особенного.
— Вы — очень подходящая пара для того, чтобы воодушевить ваш народ на борьбу с инопланетянами. Вася, ты станешь харизматическим лидером и возглавишь борьбу, а ты, Евпраксия Никитична, будешь доказательством того, что он на это годится.
— И что, ты думаешь, меня кто-то послушается? — спросил Вася. Предложение ему весьма польстило, хоть и было неожиданным. Гном дернул себя за бороду. — Я в интернете пробовал говорить о Конце Света, не слушал никто, — он дернул бороду еще раз, посмотрел на свою руку в некоторой растерянности и безвольно уронил ее. Эти слова были чистейшей правдой — никто его проповеди в интернете всерьез не воспринимал.
— А я вообще никто, ничто и звать никак, — сказала его нареченная супруга, кокетливо прижимаясь к Васиному плечу.
