Коллектив авторов - Плавучий мост. Журнал поэзии. №1/2016
«Объята твердь морозным, колким дымом…»
Объята твердь морозным, колким дымом,
Вся в инее небесная стерня.
И, повторяясь вновь, как свет, в неповторимом,
Теряю и теряю сам себя.
И сам себя стоской сполна не принимаю,
И сам с собою не хочу дружить,
И жизни, что прошла, – мучительно внимаю,
И понимаю вдруг, что мог бы и не жить.
А мог бы, мог бы, мог – остаться в невозможном,
Где множится на ноль случайностей игра.
Но мог бы иль не мог – на это воля Божья!
И тяжко быть собой, но будто с плеч гора.
Молчит седая ночь, струясь морозным дымом,
И в колком серебре небесная стерня…
И повторяясь вновь, как свет, в неповторимом, –
Теряю не себя, теряю не себя…
Одноклассники
Безысходно, угрюмо, глухо
В ледяных провалах времён…
Неужели вон в ту старуху –
Я без памяти был влюблён?!
Неужели она когда-то
Хрупко билась в моих руках?..
И не ведала жизнь заката,
И любовь побеждала страх.
И сбывалась любовь весною,
Золотою мечтой слепя…
Но старуха бредёт Москвою
И не помнит почти себя.
Будто сгинуло всё бесследно!
И ответь-ка, любовь моя, –
Где сегодня твоя победа?!
Где сегодня весна твоя?..
Безысходно, угрюмо, глухо,
Как во тьме за чёрной стеной…
Исчезает в толпе старуха,
Остаётся любовь со мной…
Прощение
Прощай врагов по воле Божьей!
Без воли Божьей – не прощай…
И Бог спастись тебе поможет
И приоткроет двери в рай.
А ты в душе своей гремучей –
Грех непрощения таишь…
Но Бог прощать тебя научит,
И не захочешь, – да простишь…
И Бог с тобою самый ближний!
Пусть всё не так, пусть всё не то,
Пусть ты навеки третий лишний,
Пусть не простит тебя никто!
Морок гордыни
В холодный дом вхожу промозглой тенью,
А в сердце – будто рана от гвоздя.
Но не прошу у Господа прощенья,
Поскольку не прощаю сам себя.
Саднит под сердцем рана гвоздевая,
А я смотрю в бессветное окно,
В гордыне, как в затменье, прозревая,
Что не прощать лишь Господу дано!
Гранитный лёд
Во льдах гранитных стынут реки,
И берег жизни глух и пуст.
И лёд гранитный в человеке
Сковал движенье вешних чувств.
Всё сковано, как позабыто,
Во тьме дорога в никуда…
И леденелая ракита –
Вот-вот замёрзнет навсегда.
И перед бездною эфира,
На гребне световой волны,
Вещественным началом мира –
Сердца людей удручены.
Как тяжко, милые, родные,
Мне сочинять стихи сии,
И брать сполна грехи чужие,
Не искупив грехи свои.
Я сам себя давно не стою,
И лёд-гранит несокрушим…
И невозможно быть собою,
И невозможно стать другим.
Но восстаю над невозможным!
И прочь унынье и нытьё!
И в повторенье яви Божьей –
Неповторимое моё…
До победы
Как зеркала без отражений –
Молчат грядущие года.
И ты, внимая пораженьям,
Всё ждёшь победы навсегда.
Ты пережил года глухие,
А там, где никого не ждут,
Назло тебе живут другие –
И – не победами живут.
А там, где небыли, как были,
Где обратилась бездной высь,
Там все друг друга победили,
И поражений жаждет жизнь…
А ты в своей земле безвестной,
Случайность породнив с судьбой,
Взираешь с мукой бесполезной –
На побеждённое тобой…
Вечное сегодня
Любовь прощает откровенье.
Но говорю себе: «Молчи!»
И враз промёрзшие деревья
Осыпались в седой ночи.
Любовь, забудь о снах тревожных.
Нет откровения во зле.
И, может быть, по воле Божьей –
Мы – чужаки на сей Земле.
Любовь, – ты вечное сегодня!
Нам всё возможно превозмочь, –
И в позволении Господнем –
Дожить до света в эту ночь.
И остаётся в круговерти,
С надеждой в Божью Благодать,
Любить тебя, забыв о смерти,
И никогда не умирать…
«Говорю и молчу через силу…»
Говорю и молчу через силу,
И душа – головешкой в снегу,
Будто недруг копает могилу
Мне сейчас на чужом берегу.
Я с чужим навсегда распрощался,
Но не стал для родного родным.
Я в стогах, как игла, затерялся,
Я в снегах растворился, как дым.
И метель – мою жизнь заметает,
И поют ледяные поля…
И копает мой недруг, копает,
Но в гранит обратилась земля!
«От лона перводней – и до последних дней…»
От лона перводней – и до последних дней –
Пребудь в моей любви, пребудь в любви моей!
И вне эфирных лет, в сгорающей крови,
Я – как поющий свет, спасусь в твоей любви.
Что нам небытиё?! В любви мы – вне времён!
Навектеряя всё, навеки жизнь найдём.
Нам бездну побороть Судьбою суждено,
Но больше, чем Господь, любить нам не дано…
И с Богом – ты и я! Пребудь в любви моей!
И нет небытия, и нет последних дней…
Сухие камни
Всяк до рождения заказан
И до рожденья заклеймён…
И вязнет в немощи наш разум –
В тоске имён, в песке времён…
И пред разверзнутою бездной, –
Себя пытаясь изменить,
Живём тоскою неизвестной,
А надо бы любовью жить.
И в зной холодными руками
Лелеем высохший цветок,
Но, как огонь, сухие камни –
Жизнь обращает нас в песок…
«Мается сердце, стеснённое скорбью…»
Мается сердце, стеснённое скорбью.
Где вы сегодня, мои берега?!
Но подвигаемый вечной любовью –
Я выхожу в ледяные снега.
И застывает пред снежною бездной,
И замирает на льдистом крыльце, –
Тело земное в теле небесном, –
Утлая хижина в звёздном дворце.
Блещет во тьме ледяная дорога,
В небе дрожит огневая стерня…
Жизнь – это смерть, если нет во мне Бога!
Смерть, если Господа нет без меня!..
Бабочка
Душа, как бабочка в крови,
И всё родней чужая старость,
Как будто не было любви,
Как будто жизнь не состоялась.
Как будто в бездне ледяной –
Всё обратилось снежной пылью…
И светятся в крови седой –
Живые, трепетные крылья.
И время, будто лёд-гранит,
И злая небыль обступает…
Но в небо бабочка летит –
И в небе след кровавый тает…
Рыцарь Света
Когда читаю стихи Льва Котюкова, перед глазами встётодна и та же картина – росчерк белого луча на чёрном фоне.
Это вечный Свет, прорезающий бездну отчаяния и зла.
Тьма времён – тех, что были до и тех, что неотвратимо наступят после нашей человеческой жизни, – и луч ослепительной звезды Поэзии, рождённой в великом союзе Таланта и бессмертной Души. Котюков как большой поэт не может не видеть, в какое жесточайшее время ему выпало родиться и творить. Поэтому в его произведениях бьются насмерть суровые рыцари Света и Тьмы: Добро и Зло, Свобода и Одиночество, Вера и Страдание. Стихи Котюкова – достоверная летопись сего вечного единоборства. Вечны единоборства, вечны войны, но как коротка человеческая жизнь!
«О, если б знать о немощи грядущей,
О, если б знать о кознях тёмных сил!
Но не дано над бездною ревущей
Нам изменить безумный бег светил.
Нам лишь дано предугадать явленья
Почти бессмертной тупости людской,
Сгребающей, как мусор, поколенья
Корявою безжалостной рукой…»
Не исправить в Летописи ни единого слова, как не изменить прошлого. А предначертанное только в руках Божьих.
«Пора на ноль врагов помножить –
На самом крайнем рубеже.
И Бога нечего тревожить,
Покуда силы есть в душе.
И пусть крадётся враг по следу,
Пусть злое время душу рвёт…
Без Бога одержи победу –
И Бог с победою придёт!»
Ищет, ищет душа поэта то покоя, то непокоя, ищет ответа на вечные вопросы. И пусть не дано ей найти однозначных ответов, поэт никогда не отчаивается, ибо
«Главное для поэта –
услышать голос Бога!
И не отчаивайся, поэт, если
вдруг покажется, что Бог
не слышит тебя…
Бог слышит каждого живущего
в мире этом и в мире ином.
А поэт или не поэт сей живущий –
не имеет в Абсолюте
ровно никакого значения.»
Только поэт может мыслить абсолютными категориями Добра и Зла, Свободы и Одиночества, Веры и Страдания.
Только ему позволительно говорить загадками, не имеющими ответов, ибо однозначность порой способна губить всё
«Угрюмый ноль земные сроки множит,
И режет угол неземная тень.
Но, слава Богу, этот день не прожит,
И этот день – на славу Божий день.
Пусть впереди разлука, будто встреча,
Но – и в разлуках я еще живой…
И Божий день – он равен жизни вечной,
И Божий день, хоть на мгновенье, мой!»
И ни в одном произведении Льва Котюкова не встретишь предсказуемости.
