Лестер Туроу - Будущее капитализма
На некотором уровне можно было оправдать все, что угодно, как необходимое для национальной обороны.
В целом почти половина всех американских ассигнований на НИР исходит от федерального правительства, а для исследований, которые не обещают окупиться в ближайшие пять лет, этот процент приближается к 100. Но под давлением усилившейся конкуренции в частной экономике эти расходы на НИР, ограниченные до конца «холодной войны» министерством обороны, с 1989 г. составляют все меньшую долю американского ВВП, и почти все их уменьшение относится к долгосрочному развитию знания (29). Исходя из фискальных законов и решений, принятых в 1995 г., федеральное финансирование невоенных научных исследований к 2002 г. упадет на одну треть (30).
С рациональной точки зрения, оборонные исследования — это последнее, что может быть сокращено в военном бюджете. Если верить, что враг может появиться в будущем (а это единственная мотивировка военных расходов США, поскольку в настоящем никакого врага нет), то рациональное планирование требовало бы поддержать и, может быть, даже ускорить расходы на НИР, причем если уж производить оружие, то новое, развитое этими исследованиями. Надо держаться на уровне технологий, которые может применить ближайший потенциальный враг, но не изготовлять оружие, не нужное в данное время. Если это делать, то оно попросту устареет, прежде чем понадобится, и страна зря израсходует деньги (31). Это правильное рассуждение, но реальности избирательной политики требуют как раз обратного. Они требуют сооружения ненужных вещей (за это голосуют люди, работающие на военных заводах) и сокращения расходов на НИР (в которых заинтересовано не так уж много избирателей); именно это происходит с военным бюджетом США (32).
Другим большим оправданием общественных расходов на НИР было здравоохранение. Даже самый закоренелый капиталист, если только он не очень богат, в случае болезни не хочет, чтобы объем и качество доставляемого ему лечения определялись его доходом: в этом смысле он становится настоящим коммунистом. Здоровье, в особенности здоровье тех избранных народом политиков, которые были первой группой американцев, получивших государственную бесплатную медицинскую помощь в военных госпиталях, было слишком важно, чтобы предоставить его рынку. Эта всеобщая заинтересованность в исцелении от болезней, угрожающих убить каждого из нас, привела к щедрому финансированию Национальных институтов здоровья, что, в свою очередь, породило воображение и деньги для создания биотехнологической промышленности. Хотя частные фирмы могли сделать подобные же инвестиции в биотехнологию, они этого не сделали. В тех странах, где правительства были не столь дальновидны, то есть почти везде, кроме Соединенных Штатов, частные корпорации этим занялись, и теперь они играют главную роль в биотехнологии.
Капиталистическая рациональность всегда подсказывает бесплатный проезд на системе, когда это только возможно — на уровне индивида, фирмы или всей нации. Пусть кто-то другой уплатит расходы на коллективные инвестиции, повышающие индивидуальные доходы, прибыли фирм или национальную производительность. Например, как видно из исследований, от четверти до трети выгод от американских расходов на НИР достается другим членам ОЭСР (33). Если так, то зачем инвестировать в НИР? В международном плане каждая страна должна предоставить какой-нибудь другой стране платить за фундаментальные исследования (поскольку фундаментальная наука очень быстро движется вокруг света, так что все получают ее задолго до того, как она может воплотиться в настоящие производственные процессы или продукты). Поэтому надо сосредоточить свои деньги на краткосрочном развитии, потенциально позволяющем получить конкурентные технические преимущества, что может повысить национальный доход.
Лучшим примером бесплатного проезда на системе НИР является Япония. В период после Второй мировой войны она сосредоточила свои расходы на краткосрочных исследованиях в прикладных областях, предоставив американцам выполнять фундаментальные исследования. Она на этом выиграла. Такое же «рациональное» перемещение расходов на НИР с долгосрочных на краткосрочные происходит теперь внутри Соединенных Штатов. Но если каждая страна попытается рациональным образом ездить бесплатно, то вообще не будет расходов на фундаментальные исследования, и в длительной перспективе технический прогресс прекратится.
Пока речь шла не об экономической конкуренции, а о военной безопасности, ни один американец не подумал бы перевести военную систему НИР в режим бесплатного проезда из страха, что Советы будут по-прежнему расходовать средства на фундаментальные военные исследования и в конце концов застанут Америку врасплох каким-нибудь новым оружием, подобным атомной бомбе. С военной точки зрения, бесплатный проезд потенциально весьма опасен. Вследствие этого Соединенные Штаты продолжали продвигать фундаментальные исследования, хотя и знали, что другие бесплатно ездят на их системе. Но в случае экономического бесплатного проезда действуют совсем другие мотивы. Свободный проезд именно тем и соблазнителен, что он действует.
Поэтому в эпоху искусственной интеллектуальной промышленности правительство будет играть главную роль в поставке трех вещей, от которых зависит успех или неудача капитализма в двадцать первом веке: человеческой квалификации, технологии и инфраструктуры. Все они необходимы, но расходы на них снижаются. Капитализм не получит того, что нужно для его долговременного успеха.
В эпоху искусственных интеллектуальных отраслей промышленности задачи правительства ясны. Оно должно представлять в настоящем интересы будущего. Оно должно делать необходимые инвестиции, которые капитализм не способен делать для себя. Но оно этого не делает. Вместо этого правительство делает прямо обратное. Оно одалживает деньги, которые можно было бы использовать для инвестиций в лучшее будущее, чтобы повысить потребление нынешних граждан.
ЭПОХА УЗКОГО ВРЕМЕННОГО КРУГОЗОРА
Как раз в то время, когда для экономического успеха нужен более широкий временной кругозор, целый ряд факторов приводит к его сужению. Гарвардский социобиолог Эдвард О. Уилсон полагает, что узкий временной кругозор встроен в генетический код человека — «сотрудничество вне уровня семьи и племени дается с трудом»; «гены предрасполагают человека планировать вперед не более чем на одно или два поколения»; «Жизнь была ненадежна и коротка. Была установлена премия за пристальное внимание к ближайшему будущему и ранней репродукции, но ни за что другое» (34). Но как бы вы ни верили генетике, из истории известно (как об этом свидетельствуют Египет и Рим), что люди уже тысячи лет назад способны были поддерживать общественные интересы в течение очень длительных промежутков времени, ставя их выше кратковременных интересов индивида.
В странах ОЭСР в целом с середины 70-х гг. до начала 90-х сбережения снизились вдвое — с 15 % до 7 % (35). Для Европы и Америки более половины этого снижения можно отнести за счет уменьшения государственных сбережений (36). Вне общественного сектора в основе снижения лежат, по-видимому, расходы на престарелых и потребительский кредит (37).
Таблица 14.1
Национальные сбережения 1960–1969 1990–1992
США Национальные сбережения Правительство Частный сектор 11,0 0,7 10,3 3,0–4,7 7,6
Европа Национальные сбережения Правительство Частный сектор 17,3 3,7 13,5 8,3–2,1 10,4
Япония Национальные сбережения Правительство Частный сектор 22,0 5,6 16,4 18,5 8,2 10,3
Источник: В. Bosworth. Prospects for Savings and Investment in Industrial Countries // Brookings Discussion Paper. No. 113, May 1995. App., table I.
Если проанализировать страны с высокими и повышающимися темпами сбережений, то оказывается, что либо в них имеются обязательные сбережения (Сингапур со сбережениями в 50 %), либо у них есть только рынки капитала, не дающие взаймы для потребления, которые финансовые эксперты называют «недоразвитыми» (Китай со сбережениями в 40 %). Ни в одной из этих стран поведение людей по отношению к сбережению не определяется свободным рынком.
В Соединенных Штатах и частные, и общественные бюджеты указывают на резкий сдвиг от инвестиций к потреблению. В частном секторе расходы на научные исследования и разработки, образование и не жилищные физические инвестиции с 1973 до 1993 г. снизились с 14 до 12 % ВВП. За те же двадцать лет общественные расходы на научные исследования и разработки, инфраструктуру и образование снизились с 11 до 6 % ВВП (38).
После окончания «холодной войны» временной кругозор правительства быстро сужается и сводится к бюджетным требованиям престарелых, влияниям средств массовой информации и политической ярости, вызванной падением реальных доходов. В техническом смысле многие правительства имеют отрицательный временной кругозор. Если бюджетные дефициты правительства превышают инвестиционную деятельность, заложенную в его бюджет, как это происходит с американским федеральным правительством, то правительства занимаются простым вычитанием из инвестиционных фондов. В действительности они тем самым уменьшают будущий рост, чтобы поддержать текущий уровень потребления.
