Джейн Харвей-Беррик - Приговоренные к пожизненному (ЛП)
— Ты подобрел ко мне, ребёнок? — захохотал он.
— Возможно.
Он усмехнулся.
— Вот какой эффект на тебя оказывает женщина. Должен признать, твоя девчонка хороша. Она может кататься на моём коне в любое время. Приглядывай за этим маленьким фейерверком.
— Я знаю. Спасибо, Халк. Я не забуду тебя.
Он несколько раз откашлялся, а затем протянул мне конверт.
— Немного денег для путешествия, ребёнок. И рекомендации, просто на случай, если ты найдёшь другую работу, такую же хорошую, как и эта.
Мы пожали руки, и он снова похлопал меня по спине.
— Vaya con Dios[10], ребёнок.
Он не вышел к машине, но я видел его огромный силуэт в дверном проёме. Как только мама отъехала от свалки, Халк поднял руку и отсалютовал мне.
Я заглянул в конверт, чтобы прочесть рекомендацию, но был поражён, когда насчитал тысячу долларов в стодолларовых купюрах. Я не ожидал этого, но точно знал, на что хочу потратить эти деньги. Они не уйдут на бензин, но, думаю, что Халк бы оценил.
По-своему, Халк сделал для меня больше, чем мои родители. Я всё ещё размышлял о хороших временах, проведённых на свалке, когда мы подъехали к офису доктора для последнего из моих еженедельных осмотров.
Внезапно я понял, что не сказал ни слова матери с тех пор, как вышел от Халка. Возможно, она думала, что я наказывал её, но я этого не делал.
Я был благодарен за то, что она делает для меня, но осознал, что слишком много воды утекло, чтобы мы снова когда-либо могли иметь близкие отношения. Я был не против. Думаю, она тоже. Но, в конце концов, она не вела себя так, как будто ненавидит меня, а я не вёл себя так, как будто нуждаюсь в ней. У нас было всё в порядке. Вроде того.
Спустя две недели, как Карсон приходила увидеться со мной, я, наконец, признался родителям, что больше не нахожусь на условно-досрочном. Они были молчаливы, сказали не очень много. Отец сказал «поздравляю» и пожал мою руку. Мама выглядела так, как будто собиралась заплакать, но я не спрашивал, по какой причине. Я выбрался из машины и, развернувшись, посмотрел на неё. Она смотрела прямо перед собой и, казалось, не собиралась двигаться.
― Думаю, я буду там минут тридцать, мама.
Она быстро закивала, и я оставил её сидеть в машине, всё ещё сжимающую со всей силы руль.
Мне не пришлось долго ждать доктора.
Прошёл месяц после того, как мне делали операцию, и он делал свой обычный осмотр. Кажется, он был доволен тем, как всё заживало. А что было ещё лучше, он дал мне добро на вождение машины, но только на короткие дистанции. Мне всё ещё было запрещено летать из-за высоты, но даже с этим всё будет в порядке месяца через два, и вообще, я не планировал устраивать отдых на Гавайях.
Кажется, мои глаза стали более чувствительны к свету, что было дерьмово, учитывая то, что я живу в очень солнечной части страны. Может, мне, в конце концов, придётся переехать на Аляску. Или нет, не думаю, что смог бы выдержать ослепительный блеск снега. Торри дала мне очки-авиаторы от Рэя Бэна. Я думал, что умру, когда узнал сколько они стоят. А она просто засмеялась.
Но меня волновали самые важные вопросы. Так что во время последнего осмотра, моим приоритетом стал вопрос, от которого, как я знал, не ослепну.
— Эм, док, вы в курсе о той части на бумаге, где написано о «физической активности»?
— Да, но даже сейчас мы не советуем вам поднимать тяжести. Никакой тяжёлой атлетики, например, — сказал он, глядя на меня внимательно, и многозначительно посматривая на мои бицепсы.
По крайней мере, мои мышцы всё ещё были в тонусе после месяца постоянного долбанного лежания на диване.
— Ну, с этим всё в порядке. Я не поднимал никакие тяжести. Я просто делал несколько приседаний и отжиманий на прошлой неделе, чтобы не стать совсем овощем.
— Вы бегаете, мистер Кейн?
Я действительно не мог привыкнуть ко всем этим «мистерам».
— Бегал, но ещё не возобновлял тренировки, — я указал на свою грудь, — рёбра сломаны тоже.
— Ох, понятно. Но всё-таки я бы не советовал вам начинать сейчас бегать. Возможно, через пару месяцев, когда всё заживёт.
Я вздохнул.
— А что на счёт секса, док?
— Простите?
— Пожалуйста, скажите, что мне можно уже это делать. Я тут с ума схожу!
— Ох, понятно. Ну, это зависит от того, насколько, эм, энергичный половой акт. В идеале, я бы не советовал вам этого.
— Оу, чёрт! Как долго ещё?
— Ну, нежная, активность подойдёт.
И что это нахрен должно значить?
— По-английски, док.
— Ох, позвольте своему партнеру большинство, эм, нагрузки взять на себя.
— Вы имеете в виду, позволить ей быть сверху?
— Это может быть один из способов.
Хорошо, я смог бы с этим жить.
— И как долго? Когда мы сможем…делать другие вещи?
Он улыбнулся.
— Мистер Кейн, каким бы разочарованием это не казалось, но это действительно только в ваших интересах позволить природе идти своим чередом и позволить вашему глазу полностью зажить. В течение двух-трёх месяцев вы вполне сможете вернуться к обычному ритму жизни. Так же вы знаете, что нам придётся наблюдать за развитием катаракты. Но кроме этого, просто пытайтесь воспринимать вещи проще.
Мда, дело ясное, что дело тёмное.
Я встал.
— Спасибо за всё, док. Я ценю это.
— Не за что. Я назначу вам осмотр на…
— Вообще-то, док, мы не собираемся здесь оставаться. Мы собираемся начать всё сначала где-нибудь на новом месте.
Он удивлённо посмотрел на меня.
— Так что, если бы я мог сделать копии своей больничной карты, чтобы забрать с собой, это было бы очень хорошо.
— Я, конечно же, сделаю это для вас, мистер Кейн, — он протянул руку для рукопожатия, — удачи вам во всём.
Как только я начал выходить в коридор, он сказал:
— Помните, ничего энергичного.
Сволочь.
Но мне всё равно дали зелёный свет.
Конечно же, организовать романтичный вечер было не так уж и легко, учитывая то, что я всё ещё живу с родителями, а моя девушка любила покричать.
Я прикинул варианты: даже самый дешевый мотель нанесёт ущерб моим финансам. У меня были сбережения после пары месяцев работы на Халка — несколько сотен долларов, но премия, которую он мне выделил, была предназначена для чего-то очень важного. Денег чертовски не хватало, но сейчас я не мог работать, а с планами насчёт жизни с чистого листа мне нужны были все мои сбережения. В конце концов, мне пришлось прибегнуть к просьбам.
Я позвонил отцу в офис.
— Пап, есть ли хоть один шанс, что ты можешь сходить куда-нибудь с мамой сегодня вечером?
