Джейн Харвей-Беррик - Приговоренные к пожизненному (ЛП)
— Здравствуйте, мистер Кейн. Меня зовут детектив Лопез. Я уже имел удовольствие познакомиться с вашей невестой.
У меня была проблема с нормальными ответами. Полицейский называл меня «мистер», что было просто странно. А ещё мы с Торри полностью не обсуждали все эти вещи связанные с «жених-невеста». По правде говоря, это было немного больно, что она использовала это просто для того, чтобы получить информацию в больнице. Возможно, это не имело для неё такой большой ценности, учитывая её взгляды на брак. Услышав это слово, я должен был почувствовать себя счастливым, но вместо этого почувствовал новый разряд боли.
Детектив всё ещё пялился на меня, но мои губы отказывались работать. К счастью, Торри всё взяла на себя.
— Спасибо, что пришли, детектив. Полагаю, у вас есть какие-то новости для нас?
Он сел в одно из кресел и откинулся назад.
— В принципе, и да, и нет. Как вы знаете, Райан Дюпон признался в нападении, но он отказывается называть имена своих сообщников. Я хочу знать, будете ли вы выдвигать обвинения. Вы оба.
Я посмотрел на Торри. Я видел синяки на её руках, из-за этого чертовски разозлился и чувствовал себя виноватым за то, что ей причинили боль из-за меня. Она сложила руки и посмотрела на меня в ответ. Она знала о том, как я себя чувствую по этому поводу, и мы обсуждали то, что я собираюсь делать. Или точнее, не собираюсь.
— Нет, — сказал я тихо, — я не буду выдвигать обвинения.
— Мисс Делани?
—Нет, никаких обвинений.
Повисла короткая тишина.
— Понятно, — сказал детектив Лопез, — могу я узнать, почему?
Я выпустил долгий болезненный вздох.
— Он был лучшим другом моего брата.
В конечно счёте, из всех вещей, которые я бы мог сказать, из всех объяснений, которые бы мог дать, этот ответ казался самым простым и понятным для незнакомца.
Лопез кивнул.
— В таком случае, не буду отнимать у вас больше времени. Мистер Кейн, мисс Делани.
Он встал и протянул руку. Я уставился на неё в замешательстве, пока Торри не откашлялась. Я тоже встал и аккуратно пожал парню руку.
Торри проводила его до двери, и когда вернулась обратно, то оставила нежный поцелуй у меня на губах.
— И за что это?
— А мне нужна причина?
— Нет, милая, никогда.
Она улыбнулась.
— Думаю, потому что это означает, что всё кончено, так что я скрепила это поцелуем.
— Я люблю тебя, Торри Делани.
— Я знаю, — сказал она мне и подмигнула.
***
Следующие три недели были чертовски скучными, не принимая во внимание то, что в доме было довольно напряженно, когда мама и Торри находились вместе в одном помещении, даже когда они не были в одной комнате. Они были вежливыми друг с другом, но в этом не было никакого тепла. Торри также вела себя немного отстранённо с моим отцом, и это было неприятно, потому что поначалу они так хорошо ладили. Думаю, это было, потому что я был зол на него из-за того, что он позволил матери вернуться домой, но если была какая-то другая причина, я хотел её знать.
После нехарактерного для Торри уклончивого поведения, она, наконец, сказала мне, что я был прав, но также это было потому, что она узнала, что отец называл её «дрянной». Это действительно обидело её, и я был взбешён тем, что маме принесло удовольствие рассказать ей об этом. Я, конечно же, знал о том, что он говорил, но из всех тех вещей, которыми мама принесла мне столько боли, простить ей Торри стало самой сложной вещью. Если она хотела плюнуть в меня, я мог выдержать это, но не то, что она обижает девушку, которую люблю.
Я знал, что отцу стыдно за то, что он говорил, и мама пыталась компенсировать это, но каким-то образом это обрубило последнюю цепь, связывающую нас вместе. Теперь у меня была новая семья. С Торри.
В конце концов, ей пришлось вернуться на работу. Одному из нас нужно было зарабатывать, а я был таким же полезным, как и загар в Сибири. Я дико скучал по ней и слал миллионы сообщений каждый день, а остальную часть времени проводил, читая книги, хотя это и утомляло мой здоровый глаз. Я слушал радио, изредка смотрел телевизор. Помимо всего этого ещё много спал.
Мама не пыталась навязать мне свою компанию, хотя она ходила в магазин за продуктами, заботилась о том, чтобы я ел через равные промежутки времени, и каким-то образом поддерживала жизнь в доме. Но я потерял аппетит ещё в больнице. Жевать со сломанной скулой не было самой весёлой вещью, которую я когда-либо делал. Я ел много супа, макарон и курицы.
На протяжении этих недель мама кружила возле меня. Это было неловко. Мы не очень много разговаривали. Думаю, что не знали, как это делать. Но, думаю, мы старались.
Однажды днём она везла меня на приём к парню, который занимается операциями на глазу, но перед этим остановилась возле свалки.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она осторожно.
— Нормально
Повисла долгая пауза.
— Хорошо, — сказала она, наконец, — Торри, кажется…
Когда она не окончила своё предложение, я выжидающе на неё посмотрел.
— Торри, кажется, подходит тебе.
Не знаю, должны ли были эти слова прозвучать, как будто они душат её, но прозвучали они именно так.
— Подходит, — коротко ответил я.
Конец разговора.
Она повернула в сторону входа на свалку и припарковалась возле конторы.
Мне нужно было увидеться с Халком и сказать, что я уже не вернусь к нему на работу. Я бы мог позвонить ему, но он сделал многое для меня, поэтому я был в долгу перед ним.
Мама ждала в машине, пока я пошёл к Халку поговорить. Он сидел за своим крохотным столом, который, как обычно, делал его меньше.
Он встал, когда увидел меня, отодвигая стул к стене. А затем, не говоря ни слова, обернул свои огромные руки вокруг меня и крепко сжал.
— Не ломай мои чёртовы рёбра снова! — вскрикнул я.
Он отпустил меня, весело засмеявшись. Я не считал это смешным. Ребра заживали, но всё же было над чем работать.
— Рад видеть тебя, ребёнок! — сказал он. — Слышал, ты всё ещё дерёшься. Как я понимаю, это правда.
— Ага. Не все сорняки ещё выдрал, мужик.
Он оценивающе на меня посмотрел.
— Как я понял, ты был один. Догадываюсь, что пришёл попрощаться со мной.
— Да. Мы с Торри уезжаем через пару дней. Начать с нового листа, ну, знаешь.
Он кивнул, внимательно глядя на меня из-под своих густых бровей.
— Я просто хотел поблагодарить тебя, мужик, — сказал я, чувствуя себя немного неловко от того, что проявляю чувства по отношению к Халку, — если бы ты не дал мне работу, чёрт, я бы скорей всего снова прохлаждался в тюрьме.
