В твоих глазах (ЛП) - Джусти Амабиле
Что тебе нужно от меня, сволочная судьба?
Зачем ты из кожи вон лезешь, чтобы создать связь с глазами цвета морской волны?»
Было бы очень легко оборвать нить этой судьбы, которая то прямыми, то зигзагообразными путями, казалось, пыталась заставить его снова увидеться. Не исключалось, что, будь эти двое её друзьями или даже просто знакомыми, Франческа составила бы им компанию в Dirty Rhymes, кто знает, когда, как и зачем.
«Дополнительная причина отшить и перейти к следующему.
Так, ты сведёшь к минимуму возможности для встреч.
Начинай сжигать мосты…»
— Можешь сыграть современную пьесу? — спросил вместо этого у Безумного Шляпника.
Парень кивнул и попробовал свои силы в композиции Жако Пасториуса. Корки отбивал такт ногой.
— По-моему, звучит неплохо, а ты что думаешь? — спросил он Байрона на ухо. — По сравнению с Родом этот Карлос Сантана. Все остальные казались мне какими-то слишком уж несерьёзными. Он единственный достойный. Но главное, у меня встреча в восемь, и я не могу долго задерживаться. Что будем делать?
Байрон нахмурился с видом измученного врача, которому предстоит принять бесповоротное решение.
— Парень, кто играл раньше Эрика Клэптона, показался мне более подходящим для нашего стиля, — пробормотал в ответ ровным тоном. Байрон совсем не верил в то, что говорил, ему просто хотелось дать судьбе по яйцам. Ему казалось, что все-все, даже самые незначительные детали рушатся. Он не мог думать ни о чём другом, только как Франческа появилась в клубе и посмотрела на него глазами, полными тьмы, которая лежит на дне моря, и света звёзд. Байрон не мог думать ни о чём другом.
— Окей, просто скажи, что ты сошёл с ума, и мы покончим с этим, — запротестовал Корки. — Пока чувак играл, полдюжины кошек на дороге, должно быть, покончили с собой. Мы никогда не станем новыми Dire Straits, Бай, но мы хороши, так что заслуживаем достойного гитариста, который не убивает струны и не ссыт в гитары посреди концерта. Я бы не ставил на первого. Учитывая его возраст, он может страдать от простатита. Будем вынуждены останавливать концерты каждые пять минут, чтобы он мог сходить в туалет.
Байрон нарисовал ухмылку и подумал: окей, я попытался.
«Сука-судьба, ты же видела, что я пытался, да?»
Поэтому он кивнул Безумному Шляпнику и сказал, что место в группе принадлежит ему.
Глава 11
Франческа
На курсе латиноамериканской литературы есть парень, который всячески пытается со мной познакомиться и завязать разговор. Я заметила его с первых дней, но всегда делала вид, что ничего не происходит.
Сегодня делаю вдох и выдох, как дайвер, который собирается нырнуть с платформы. Вдыхаю и выдыхаю, и сажусь рядом с ним. Я сделаю всё возможное, чтобы грустные мысли стали не более громоздкими, чем несколько песчинок. Я забуду то, что заслуживает забвения, полностью погрузившись в другую себя. Секс может стать отличным противоядием, он может быть подобен цветку лотоса. Когда-то это было лекарство, чтобы убежать от жизни. Теперь это будет другим лекарством, чтобы убежать от первого лекарства.
После появления в поэтическом классе этой квакающей гусыни с сумочкой за пять тысяч долларов и уценённым мозгом, я выхожу, мягко говоря, в бешенстве. Ненавижу даже себя, потому что слышу, как Аксель в моей голове советует мне не плакать. Ему нет смысла уговаривать меня сдерживать слёзы. У меня нет слёз, которые нужно сдерживать. Профессор меня не хочет, поэтому не может быть проблемой. Это плотская рана, нет, даже не рана, это крошечный, малюсенький синяк, который заживёт почти сразу.
Мы с моим университетским другом выпиваем. Он симпатичный, но между глотками безалкогольного коктейля настойчиво пялится на мою грудь. Я не сомневаюсь, вдали от посторонних глаз парень пьёт совсем другие напитки, чем этот мутный коктейль из морковного сока и сливок, но сейчас он изображает из себя трезвенника. Он рассказывает мне кое-что о себе, и я стараюсь проявить интерес: ему 20 лет, зовут Эрик, родом с Гавайев.
— А ты? Откуда ты? — спрашивает он, не отрывая взгляда от моего декольте.
— Они живут со мной, — отвечаю язвительным тоном.
— Кто? — переспрашивает он, не совсем понимая.
— Сиськи. Разве ты не с ними разговаривал?
Парень смеётся и наконец смотрит мне в лицо. Не то чтобы это меня радовало, я бы предпочла, чтобы на меня вообще не смотрели, но, в конце концов, нельзя приготовить омлет, не разбив яйца.
— Ты красивая и милая. И готов поспорить, ты мексиканского происхождения.
— Норвежского, — отвечаю я почти обиженно.
Он прищуривает глаза.
— Норвежского?
— По материнской линии. Мой отец был финном, а бабушка и дедушка — из Стокгольма. — Эрик на мгновение выглядит шокировано, потом улавливает иронию и снова разражается хохотом. — Мои родители были пуэрториканцами, но я всегда жила в США.
— Мне показалось странным. У тебя такие красивые тёмные волосы, совсем не характерные для норвежцев, — он касается пряди моих волос, и мне приходится найти лучшую часть себя, чтобы не порезать ему запястье осколком стакана, разбитого о стойку.
— Не хочешь сходить на вечеринку в следующую субботу?
«Нет, мне не хочется.
Не хочу оказаться посреди толпы пьяных укурков.
Я часто посещала подобные места, и они вызывали у меня отвращение уже тогда, когда я оказывалась среди них и думала, что они мне нравятся».
Но как только я собираюсь сказать «нет», профессор и эта ведьма берутся за руки. Не то чтобы меня это волновало. Как по мне, он может держаться за руки даже с осьминогом. Какое мне дело до этих двоих, они могут повеситься на цепочке от сумочки «Шанель» голосистого-имбецила-с-аденоидами. В следующий момент они даже меняют столик, и он садится ко мне спиной, словно не может вынести риска даже мельком увидеть меня на заднем плане.
Эта реакция вызывает ответную реакцию.
Я соглашаюсь.
Я пойду на эту вечеринку, чего бы мне это ни стоило.
Я смотрю на Софию, широко открыв глаза. К счастью, она слишком увлечена рассказом об успехах своего Вилли, чтобы заметить моё выражение лица. Мой поднос заставлен чашками, и я стараюсь не уронить их на пол.
— То есть, хочешь сказать, что они взяли его в группу?
— Да! Гитариста, который играл раньше, уволили, не знаю почему.
Я тихо ворчу про себя. Я знаю, почему. Уволили, значит? Ну, конечно, эта новость не изменит моего мнения. Я никогда не вернусь в этот абсурдный клуб.
— В субботу у них будет вечеринка по случаю обновления состава группы. Ты, конечно, будешь там и…
— В субботу у меня уже есть обязательство, — удовлетворённо отвечаю я. Не уточняя, что будь я свободна, не собираюсь появляться в Dirty Rhymes, даже если мне за это заплатят.
— Правда? И куда же ты идёшь?
— Не смотри на меня так, будто я стала фосфоресцировать. Я иду на свидание с парнем.
— Правда?
— С чего такое удивление?
— Обычно ты ни с кем не встречаешься. Многие парни пытаются подкатить, в том числе и Вилли, но ты ноль эмоций. Кто же этот счастливчик? И куда ты пойдёшь? И…
— Не волнуйся так, София, я не собираюсь замуж. Это просто вечеринка в кампусе в честь Хэллоуина.
— О, так ты будешь в маскарадном костюме?
— Мне так сказали, но я не собираюсь наряжаться.
— Тогда будешь более заметной. А у меня сложилось впечатление, что тебе не нравится быть в центре внимания. Если будешь единственной, кто одет нормально, будешь выделяться. Словно ты одетая среди лагеря нудистов. И ты будешь чувствовать себя более голой, чем те, кто раздет. У вечеринки есть тема?
— Да. Кинозлодеи.
— О, как здорово! Ты можешь нарядиться Малефисентой! И потом, она не была настоящей злодейкой, у неё были свои причины, свои секреты, а ты такая же, у тебя золотое сердце под фасадом Джессики Альбы, только ты выше и злее.
