В твоих глазах (ЛП) - Джусти Амабиле
Байрон приблизился к ней, не обращая внимания на то, где они находятся, ни на то, что он рискует. Одна его часть определённо была в ярости, другая оказалась в плену болезненного желания. Если бы он мог потакать воплям своего животного начала, то овладел бы ей прямо сейчас, на кафедре. Сегодня Франческа была одета в тёмно-зелёное пальто поверх джинсовой юбки-трапеции и низкие сапоги. Внешний вид был отнюдь не чувственным. И всё же она привлекала его, интриговала, делала части тела твёрдыми, а сердце нежным. Он мечтал задрать её юбку до талии и переплести их пальцы, пока они оба будут кончать. Но, конечно, это были абсурдные мысли. Он не должен был и не мог ввязываться в роман с одной из своих студенток, да ещё такой проблемной. У него уже была гораздо более, чем проблемная женщина на протяжении десяти лет, и всё закончилось так, как закончилось. Да и трахаться без истории он себе позволить не мог. Тогда уж лучше заняться кем-нибудь из клиенток Dirty Rhymes. Нет, нет, он должен был вернуться в строй. Он даже не станет больше спрашивать, как она себя чувствует. Он никогда больше не будет думать о ней и… Чёрт побери! В университете ему пришлось нелегко. Он плотнее завернулся в блейзер. Если бы ему сказали, что он превратится в постоянно возбуждённого героя любовного романа, он бы не поверил. Но вот он: стоит в лекционном зале колледжа, одолеваемый неловкой эрекцией. Как в шаге танго — он практически был готов сорвать с себя одежду и схватить её. Нелепо, он был смешон. Голодный, он был голоден.
— Всё в порядке, профессор? У тебя лицо человека, который хотел бы меня оттрахать, но делает вид, что не хочет. Ты можешь не беспокоиться, что я кому-то расскажу или что я хочу эксклюзив. Можешь продолжать печь лакомства для всех цыпочек, которых захочешь. Мне просто нужна небольшая разрядка. А ты симпатичный, выглядишь здоровым, и я уверена, что справишься неплохо. Так когда и где?
— Никогда и нигде, — грубо ответил он. — Повторяю в последний раз: всё, что началось, должно закончиться. Я вижу, с тобой всё в порядке. Можешь идти.
Она пожала плечами. Потом улыбнулась, как равнодушная сучка.
— Как скажешь. Мне не потребуется много времени, чтобы найти другого.
Эти слова, вместо того чтобы успокоить, вошли в его грудь и сдавили что-то неопределённое между рёбрами. Импульсивным жестом, чего до этого момента избегал, Байрон схватил её за руку. Франческа, собиравшаяся уходить, едва не ударилась о его грудь. Наконец-то он схватил её, как в танго.
— Что ты имеешь в виду? — спросил другим тоном, более хриплым и менее царственным.
— Я не выражаю себя через рисунки. Я имею в виду то, что говорю. Как ты думаешь, мне будет трудно найти парня, который захочет со мной переспать?
— Не говори ерунды, — пробормотал он.
Франческа высвободилась из его хватки, забирая свою руку, свои пальцы, своё пространство. Она отстранилась и посмотрела на него, как отрезала.
— Я говорю и делаю то, что хочу.
— И всё же ты не…
В этот момент внезапно раздался голос, прервавший уже не разговор, а скорее противостояние. Позади них, на пороге, с подозрительным выражением лица стояла блондинка Кларисса.
— Байрон? — прогнусавила она.
— Что… что ты здесь делаешь? — спросил он, явно раздражённый. Чем именно он так и не понял. То ли внезапным появлением этого невыносимого насекомого, то ли тем, что Франческа с язвительной ухмылкой прошептала вдогонку: — Ты тоже, видимо, утешишься, но используй беруши.
И вышла из аудитории. Кларисса не узнала её, потому что в тот день в чайной комнате она даже не взглянула Франческе в лицо. Однако на этот раз Кларисса смотрела на неё так, словно хотела запомнить каждую деталь.
— Прости меня, что я без звонка. Вернее, я звонила тебе много раз, но, возможно, у тебя проблемы с мобильным телефоном. Линия сбрасывается после одного гудка. Боюсь до тебя не дошли и мои сообщения, так как ты мне не ответил. Я зашла спросить, не хочешь ли ты пообедать со мной. Мы больше не разговаривали и… Но, может быть, ты занят? Я помешала? — Последняя фраза была произнесена как-то странно, недоверчиво и недовольно.
— Я не занят и с удовольствием с тобой пообедаю, — заявил он, вспоминая все те случаи, когда сбрасывал её звонки, и о тринадцати сообщениях, полных многоточий, которые он проигнорировал. Он думал о Франческе. И гадал, каковы её намерения. И чувствовал себя так, словно у него что-то украли.
Судьба была сволочью.
«Скажи мне, что ты делаешь это нарочно».
Они решили пообедать в ресторане на территории университета. И вот когда уже сидели за столиком и официант отвечал на дотошные вопросы Клариссы, Байрон увидел, как Франческа вошла с парнем (явно студент, не старше двадцати лет, а тёмные волосы и цвет лица свидетельствовали о его латинском происхождении).
В голове Байрона тут же возникли два быстро промелькнувших вопроса: «Кто он? Что ему нужно?».
Парень не был одним из его студентов, и чего он хотел, было ясно.
Что можно хотеть от девушки с таким лицом и телом?
«Того же, что и ты, негодяй».
Байрон видел, как они остановились у бара и что-то заказали. Франческа вела себя соблазнительно: кусала губы, поправляла волосы, опускала веки с неторопливостью лебедя.
«Я не хочу, чтобы ты прикасался к ней».
И вот снова появился герой романа. Теперь он станет мысленно повторять фразы герцога-тирана, миллиардера доминанта и пирата? Или поднимется со стула и ударит незадачливого студента?
«Даже не подумаю об этом.
То есть я думаю об этом, но не сделаю.
Останусь здесь, слушать болтовню Клариссы.
И не буду смотреть в сторону бара».
— Ты придёшь на вечеринку в честь Дня благодарения, организованную твоей бабушкой? — спросила его назойливая соседка по столу. — Это будет 26 ноября, на её вилле Мартас-Винъярд. Но ты наверняка уже знаешь об этом.
— У меня такое ощущение, что ты лучше меня осведомлена о светских мероприятиях, которые планирует моя бабушка.
«Не смотри, не смотри, не смотри. Но что делает этот парень? Он смотрит на её грудь?»
— С тобой всё в порядке, Байрон? — Кларисса пробудила его от своеобразного каталептического оцепенения, полного убийственных намерений по отношению к бедному студенту, который выглядел как Бруно Марс, улыбался теми же тремястами тысячами зубов и в целом был виноват только в том, что у него хороший вкус на девушек. Как Байрон мог винить парня, если того приковала её красота? Если он смотрел на неё с выражением недоверчивого удивления? Какой молодой и здоровый мужчина не поступил бы так же?
«Может, это и правда, но я ненавижу, как он смотрит на неё. И мне до смерти не нравится, что они смеются. Ну, если быть точным, — смеётся он, но, похоже, что это реакция на какую-то шутку. Ты ещё и остроумна, глазки цвета морской волны?»
К сожалению, Кларисса тоже смотрела на Байрона, и её взгляд был совсем невесёлым. У неё были жёсткие голубые глаза старинной фарфоровой куклы.
— Да, всё хорошо. Но как насчёт тебя? Расскажи мне что-нибудь о себе, — пробормотал он, пытаясь услужить ей.
По крайней мере, пока Кларисса рассказывала о себе, как ни неприятно было слушать или даже делать вид, что слушаешь, она не задавала ему никаких вопросов. Байрон попытался изобразить участие, кивая через определённые промежутки времени. Неожиданно актёрская проба, видимо, удалась лучше, чем можно было ожидать, потому что Кларисса потянулась через стол, взяла его за руку и прошептала с почти нелепым видом:
— Ты мужчина, который может понять, спасибо тебе.
«Я мужчина, который сейчас встанет, подойдёт к тому парню и скажет ему, чтобы он держал руки при себе. Он трогал её волосы!»
Байрон сдержался только потому, что чувствовал себя ещё более нелепо, чем Кларисса. В мире не существовало ни единой причины, по которой он должен был так расстраиваться. По крайней мере, хотя бы одна причина, как у человека, который думает мозгом, а не нижними частями тела.
