Кристина Лорен - Темная дикая ночь
— Спасибо за поездку, — говорю я, когда он достает мою сумку из багажника. Он ставит ее на тротуар и засовывает руки в карманы джинсов, от чего те приспускаются.
На нем сегодня красные боксеры. Виден плоский живот. И начало линии бедра.
— И спасибо, что съездил со мной, — говорю я и смотрю в сторону, оттаскивая свой взгляд от дорожки волос. — Я думаю, одной было бы очень скучно.
— Всегда пожалуйста, — замечает он и наставительным тоном добавляет: — А я вот думаю, ты замечательная, Лорелей.
Я улыбаюсь ему.
— Думаю, ты тоже замечательный, Оливер.
Он удивляет меня, когда обхватывает руками мое лицо, наклоняется и прижимается губами к щеке. Поцелуй слишком близок ко рту, чтобы быть невинным, но он не касается моих губ. Это и поцелуем-то на самом деле не назовешь.
Или можно назвать? Я чувствую, как мой пульс колотится в горле, и задерживаю дыхание, чтобы не произнести ни звука. Он задерживается на один спокойный медленный вдох, после чего отстраняется.
— Тогда, — говорю я, — может, встретимся где-нибудь попозже?
— Малышня, вы что это, целуетесь?
Мы инстинктивно отпрыгиваем друг от друга, оборачиваемся и видим с подозрением косящегося на нас НеДжо. Его прическа в жутком состоянии, больше похожа на помятый кактус, чем на ирокез, а футболка надета задом наперед.
— Нет, — отвечаю я. — Мы просто…
Ладно, может, мы действительно вот-вот бы поцеловались. Поганец НеДжо.
— Да мать вашу, — он полукричит-полустонет, — раз не целуетесь, тогда свалите с дороги. Мне нужно прилечь.
Сегодня понедельник — единственный день, когда магазин закрыт для покупателей — и Оливер открывает ему дверь. Мы оба смотрим, как НеДжо вваливается внутрь и направляется в читальный уголок.
— Мне нужно внедрить систему наименований своего похмелья, как у ураганов, — бормочет он, укладываясь на диване. — Это назову Эбби. Первостатейная шлюха.
Оливер наблюдает за ним с оправданным подозрением: ставлю восемь к одному, что НеДжо собирается заблевать диван.
— Что ты вообще здесь делаешь? — интересуюсь я. — Почему не дома?
— Думаю, кому-то понадобился его кошелек, — Оливер достает его из-за стойки и кидает его на грудь НеДжо. — Держи, герой.
— Слишком громко, — стонет тот. — И тут слишком ярко. Наверное, именно так себя ощущают аутисты.
Оливер с ужасом хохотнул, прежде чем ответить:
— Джо, ты совсем ебанулся, ты что несешь?
— Только вот не говори мне, что я не прав.
Раздраженно покачав головой, Оливер идет за стойку и включает музыку. Звуки разрывают тишину магазина, а Оливер достает воображаемую гитару.
— Да! — я подыгрываю ударными на стойке.
— Ну какого хуя, а! — НеДжо переворачивается и утыкается лицом в подушку.
Оливер подходит к читальному уголку и кричит прямо ему в ухо:
— Врежем рок в этой дыре!
НеДжо бьется в конвульсиях, а меня пробирает на хохот.
— Это Revelation[38]? — спрашиваю я Оливера.
Он кивает и, высунув кончик языка, «исполняет» гитарное соло.
— А ты когда-нибудь думал об этом? — спрашиваю я, а Оливер возвращается к стойке немного уменьшить звук.
— О чем думал?
Когда я смотрю на него — на эту широкую улыбку, на бегающие пальцы по грифу нелепой воображаемой гитары, на гримасу крутого рокера — то понимаю, что его очки сглаживают его образ, остужают, будто добавляют льда в напиток.
Без них он сплошная резкость и вибрирующий цвет: сверкающие голубые глаза, теплые губы, темная щетина.
— Стив Перри против Арнела Пинеды[39], — видя его непонимание, я поясняю: — Парень, который на YouTube пел каверы Journey… и в конце концов стал их новым вокалистом.
Оливер увлеченно кивает головой в такт музыке.
— А, точно. Кажется, где-то слышал.
— Я про то, что бы ты выбрал: настоящие или трибьют-группы[40]?
— Подожди, я думал, Пинеда — это и есть настоящие Journey.
Я притворяюсь, что раздражена.
— Ну ты же понимаешь, о чем я.
Он пожимает плечами.
— Я думаю, это смотря о ком мы говорим.
— Ну хотя бы о Дилане.
Лежа на диване, НеДжо тихо стонет: «А?» — и открывает один глаз. Он мгновение смотрит на нас и медленно моргает от самого странного молчания на свете. Наконец он отворачивается, чтобы спрятать лицо, возвращаясь к своему похмелью.
— Да ну на фиг, — качая головой, говорит Оливер, снова вливаясь в нашу дискуссию. — Боб Дилан — легенда. И потом, по сути все музыканты — это трибьют-группы Дилана.
— Ну ладно-ладно, — отвечаю я. — А как насчет Heart[41]? Ты выберешь сегодняшних молодых телок, горланящих «Barracuda», или же самих сестер Уилсон в их шестьдесят…
Оливер выглядит потрясенным.
— Из тебя какая-то фиговая феминистка.
Смеясь, я ему отвечаю:
— Феминизм тут не при чем. Я просто рассуждаю. Представь себе реалити-шоу, где идет кастинг участниц для трибьюта. Насколько же нужно ненавидеть свою великолепную карьеру длиной в сорок лет, чтобы потом состязаться со своей же трибьют-группой?
Он подходит и ерошит мне волосы.
— Вот почему я никогда тебя не оставлю.
Я замираю, затаив дыхание, и все внутри побуждает меня насторожиться.
Наверное, моя реакция написана у меня на лице, и до Оливера тут же доходит, что он сказал.
— Черт, Лола, — он обнимает меня за плечи и притягивает мое лицо к своей шее. — Я просто хотел сказать, ты такая милая. Конечно же, я тебя никогда не оставлю.
И это правда, говорю я себе. Он серьезно.
— Может, вы двое уже наконец перепихнетесь, и покончим с этим? — стонет НеДжо с дивана. — Господи боже, кто-нибудь, нужно срочно освятить это прóклятое место.
Мы отодвигаемся друг от друга, но на этот раз иначе. Наши руки разъединяются куда медленней: ладони, пальцы, затем их кончики.
— Мне нужно сделать несколько звонков, — говорю я Оливеру. — Чем будешь потом занят?
Он пожимает плечами и смотрит на мой рот.
— Пока не знаю.
Я спиной иду к двери, наблюдая за его медленно расцветающей улыбкой. Внутри меня что-то щелкает. Я словно наклоняюсь и сама подаю тот мячик в центр площадки.
— Окей, я позвоню тебе попозже.
Глава 8
Оливер
Я давно знаю, что Лола редко когда повинуется импульсу. Если не считать нашу свадьбу в Вегасе, ей обычно требуется время — будь то секунды или дни — чтобы взвесить все «за» и «против». Никогда не знал кого-то, настолько осмотрительного.
