Кристина Лорен - Темная дикая ночь
Оливер смеется, но песня заканчивается, и он останавливается, выпуская меня из объятий.
— Ты сделала это, — с полуулыбкой говорит он. — Танцевала с австралийцем в пустом баре, и конец света не наступил. Поставь галочку в списке.
— И мы… — начала я.
Мы поговорили. Мы признали очевидное. Сделали это ужасающий шаг вперед. С теплым, но нейтральным выражением на лице он ждет, как я закончу фразу.
— Да, это мы тоже сделали, — наконец говорит он, кивая в сторону бара. — Выпивка ждет.
И все вновь стало легко.
* * *Я в одиночестве просыпаюсь на огромной кровати среди белых простыней, купаясь в ярком солнечном свете.
За последние несколько месяцев я путешествовала так часто, что бледно-голубые стены и большое белое кресло в углу не сразу дали мне понять, где я нахожусь. Я переворачиваюсь и замечаю свои сложенные на стуле кожаные штаны и топ с лифчиком, аккуратно висящие на спинке.
Очевидно, Оливер в своем номере.
Скучая по нему, я ощущаю пустоту в животе. Хочу его рядом с собой.
После второго стакана и от признания, что мы явно увлечены друг другом, напряжение быстро развеялось. Нас прервал умеющий потрясающе не вовремя появляться НеДжо, по телефону рассказавший о том, что девушка, с которой у него было свидание, сейчас пьяная спит у себя на диване, а когда он ушел, заметил севшую батарею на телефоне и что оставил кошелек в магазине, поэтому ему пришлось отдать таксисту свои часы, чтобы тот довез его до дома.
Где-то в час ночи мы ушли из бара и, держась за руки, прошли два квартала до нашего отеля. У меня было пять пропущенных звонков от Остина, но поскольку он не оставил ни одного голосового сообщения, я не стала перезванивать. Не хотелось, чтобы еще кто-то, кроме Оливера, занимал мои мысли. Когда мы подошли к моему номеру, он махнул в сторону своего, но прежде чем я собралась с духом пригласить его к себе, он наклонился и поцеловал меня в щеку.
— Давай не будем торопиться, — сказал он. — Увидимся утром.
У меня в голове тут же сформулировался ответ, но я не смогла произнести его вслух: можем ли мы в таком случае заняться неторопливым сексом?
Я снова переворачиваюсь, отключаю телефон от шнура зарядки и проверяю почту. Приподнявшись на локте, я прищуриваюсь, чтобы прочитать написанное на экране.
— Какого хрена?
Я сажусь на постели, скрестив ноги, и увеличиваю текст, чтобы убедиться, что это не плод моего воображения. Оказывается, пока мы с Оливером флиртовали и выпивали, избегая разговоров о свиданиях, Columbia-Touchstone утвердила основной каст. И мне пришло больше трехсот писем и не меньше десяти голосовых сообщений от СМИ, чтобы я сделала заявление.
«Пытался поймать тебя после ухода. По поводу сценария, — написал на почту Остин. Слава богу, я отметила его письма как важные, иначе, кто знает, нашла бы я их теперь? — Там Лэнгдон на прошлой неделе уже кое-что сделал. Но не нервничай, хоть мы и быстро утвердили каст, ты все замечательно успеешь».
Он не догадался рассказать мне об этом вчера вечером? Сказал только, что Лэнгдон только начал писать и еще не закончил.
Проверка банковского счета и обнаруженная на нем огромная сумма чуть не довели меня до тошноты. В панике я начинаю думать, что пора прятать золотые слитки под матрасом.
От стука в дверь я подпрыгиваю и надеваю халат. На пороге стоит Оливер, он выглядит потрепанным и немного нервным.
В выражении его лица мне тут же заметно уязвимое счастье, мелькающее в легкой улыбке и прищуренных глазах — всего на мгновение, после чего он тщательно все стирает.
По моим ощущениям, с прошлого вечера прошла целая неделя, и он выглядит как-то иначе. Меньше чем просто симпатичный друг и больше похож на мужчину с таким телом под одеждой, к которому мне все более отчаянно хочется прикоснуться.
Мы оба молчим, и я боюсь, что вчерашний вечер все изменил. Мне не хочется испытывать неловкость в общении с Оливером.
— Как дела у самого лучшего на свете владельца магазина комиксов по имени Оливер Ло?
Он так широко улыбается, что слегка приподнимаются его очки, а в уголках глаз появляются морщинки.
— Представь, что я говорю смайлами. Так вот: иконка яичницы.
Ага, можно сказать, что дела отлично.
— Пойдем позавтракаем? — предлагаю я. — Или… закажем сюда?
Этот вариант звучит куда интимнее, и Оливер, кажется, тоже это понимает.
— Не-а, — отвечает он. — Давай сходим в ресторан внизу. У них шведский стол, и думаю, я готов съесть там все.
— Заходи, — говорю я и беру свою сумку и одежду. — Дай мне минут пять. Нужно быстренько позвонить Бенни.
Оливер входит в номер, и я замечаю его задержавшийся взгляд на моей вчерашней одежде, так аккуратно сложенной на стуле. Интересно, думает ли он о том же, что и я: если бы он остался вчера здесь, то мои кожаные штаны, наверное, были бы принесены в жертву богам секса.
— Лола! — кричит Бенни через громкую связь, и я съеживаюсь, глядя на экран, будто он меня обжигает.
Еще нет и девяти утра, откуда столько бодрости?
— Привет, Бенни.
— Спорим, я знаю, почему ты звонишь? — пропел он. — Рэйзор вошел в список Sexiest Man Alive в People, и предрекаю, что ты жаждешь оказаться сегодня в Голливуде отпраздновать.
Оливер поворачивается ко мне с округлившимися глазами. Я поднимаю палец, имея в виду, что мне нужно еще пару секунд.
— Я уже в Голливуде, — отвечаю я. — Но собираюсь домой. Остин вчера не слова не сказал о сценарии.
— Наверное, потому, что знал, ты попросишь его прочитать прямо там, на месте, а потом будешь требовать внести правки, прежде чем его утвердить, но он уже утвержден.
Я покусываю губу, подавляя усмешку.
— Ну и что сейчас происходит?
— Я сделал заявление от твоего имени, — говорит он. — Как там пишут? «Подтверждаю, что Лолерей Кастл в абсолютном восторге от каста».
Я жду продолжения, но понимаю, что он закончил. В другом конце комнаты Оливер, кажется, тоже ждет, но потом наклоняет голову, как бы говоря: «А все ведь не так уж плохо». Это еще раз показывает, что я далека от СМИ и с трудом понимаю такие ходы.
— Это идеально, правда, — замечаю я. — Я действительно в восторге от этой новости. И не думаю, что есть необходимость в личном интервью. Но Бенни, может, ты подтолкнешь их прислать мне сегодня сценарий? Если они хотят, чтобы я откорректировала — и я надеюсь, что под этим подразумевается нещадная правка — мне нужно увидеть его как можно раньше. В моем расписании и так полно дел.
— Я уже. А ты иди занимайся своими делами. На тебя скоро будут набрасываться с просьбой получить автограф, поэтому все, о чем я тебя прошу, — это хорошенько надрать всем задницы.
