Кристина Лорен - Темная дикая ночь
— Я уже. А ты иди занимайся своими делами. На тебя скоро будут набрасываться с просьбой получить автограф, поэтому все, о чем я тебя прошу, — это хорошенько надрать всем задницы.
Я благодарю его, шлю воздушный поцелуй и кладу телефон на кровать. Мои руки дрожат.
— Не была уверена, что люблю Бенни, — говорю я. — А теперь да. Не представляю, что бы я без него сейчас делала.
— Они уже провели кастинг? — спрашивает Оливер. — И Остин вчера ничего об этом не говорил?
Когда мы с Оливером ушли с вечеринки, мы практически не обсуждали фильм.
— Он говорил, что ведет переговоры. Лэнгдон — что делает наброски. Либо все произошло довольно быстро, либо, — я обдумываю и добавляю: — они на самом деле не собирались подключать меня в начале работы, — я поднимаю руки и смотрю, как они дрожат, будто листья. Такое чувство, что моему мозгу нужно время, чтобы все случившееся разложить по полочкам.
— Ладно, — с успокаивающей улыбкой говорит Оливер. — Одевайся, и давай поговорим об этом внизу. Я жутко голодный.
Взяв одежду из сумки, я иду в ванную, там собираю волосы в пучок и надеваю джинсы и белую футболку.
Когда я выхожу, Оливер стоит у окна и смотрит в него. На нем темно-синяя поношенная и от того тонкая и мягкая футболка. Поэтому мне хорошо видны крепкие мышцы на плечах и спине. Мое сердце делает резко сжимается, вынуждая меня закашляться.
Он оборачивается на звук и с улыбкой подходит ко мне.
— Готова?
Я не могу смотреть на него слишком долго. Оливер побрился, но все равно я вижу уже пробивающуюся щетину на челюсти. Он не меньше чем на пятнадцать сантиметров выше меня, и мне всегда открывается прекрасный вид на его шею, горло и изгиб нижней губы.
— Готова.
Мы молча идем по укрытому ковром коридору, потом Оливер нажимает на кнопку вызова лифта, отступает и кладет руку мне на поясницу. Этот жест так нежен.
— У тебя есть финансовый консультант? — спрашиваю я его. — Мне нужна помощь.
— Есть, но он скорее спец по бизнесу. Хотя, может, и тебе будет полезен, — отвечает он, жестом пропуская меня вперед, когда подъезжает лифт.
— Пришли деньги от студии.
Он кивает, глядя на отсчет этажей.
— У меня было схожее чувство, когда умер мой отец. Смесь радости и страха. Ощущение, что бездельнику, живущему с бабушкой и дедушкой и питающемуся консервированными печеными бобами, пришла пора стать взрослым. У меня не было внутренней готовности разбираться с такими вопросами, как планирование бюджета или надежное сохранение финансов.
— Ну да, — говорю я, слегка прислоняясь к нему. От Оливера ощущение именно надежности.
— И в общем, какое-то время я не думал об этом, пока не стал готов. И пока не понял, что именно хочу сделать с этими деньгами.
— Магазин?
Он кивает.
— Ты тоже поймешь. Просто оставь эту тему в покое, потом сообразишь.
Лифт останавливается на третьем этаже, мы выходим и следуем указателям ресторана.
— Наверное, стоит купить новую машину.
Он смеется.
— И я знаю, что хочу свое жилье.
Оливер молча идет несколько шагов, после чего спрашивает:
— Дом?
— Думаю, да.
И тут мой мозг сворачивает на мысль, что у Оливера уже есть дом, и если у нас что-то получится, а потом выльется во что-то большее, будем ли мы жить вместе? Нужно ли нам тогда владеть двумя домами?
— Могу помочь с поиском, — разрушая мои разрастающиеся фантазии, говорит он.
Мы заходим в ресторан и садимся за столик с видом на Санта-Монику. Мы с Оливером ели вместе десятки раз, но сейчас все иначе, хотя я совсем не разбираюсь в таких ситуациях, и, может быть, все это только у меня в голове. Может, из-за того, что я позволила вылиться тому потоку чувств, сейчас все ощущается особенным и нагруженным дополнительными смыслами.
Что бы сделала Харлоу? — размышляю я. Она бы спросила. Что-то вроде: «все в порядке?»
Это действительно так просто?
— Все в порядке? — спрашиваю я, претворяя эту мысль в жизнь. Оливер смотрит на меня, вопросительно нахмурившись. — Я имею в виду, после вчерашнего вечера…
Он улыбается и кладет меню на стол.
— Все прекрасно.
Харлоу на была бы такой лаконичной. Она объяснила бы, почему спрашивает. Черт, да Харлоу уже сидела бы у него на коленях.
— Окей, хорошо, — отвечаю я и опускаю глаза, изучая огромный выбор вафель.
Я чувствую, как на мне задерживается его взгляд, после чего он снова берет в руки меню.
А я откладываю свое.
— Все уже совсем по-другому, — говорю я.
— Нет, — мгновенно отвечает он, а когда я поднимаю на него взгляд, вижу его улыбку. Он явно ожидал, что я запаникую.
Я смеюсь.
— А я говорю, да.
Покачивая головой и глядя в меню, он бормочет:
— Чокнутая.
— Придурок, — в ответ выдаю я.
Подходит официантка и наливает нам кофе. Оливер с улыбкой наблюдает, как я отказываюсь от шведского стола и заказываю блинчики. Он тоже просит себе их и яйца. Она уходит, а он облокачивается локтями на стол.
— Чего ты хочешь, Лола?
Начать с малого, мой австралиец.
— Чего я хочу? — бормочу я, придвигая кофе поближе.
Я хочу четче понимать, куда катится моя жизнь.
Хочу нарисовать все, что у меня сейчас крутится в голове.
Хочу быть с Оливером и не потерять его.
— Не знаю, — я добавляю три порции сливок в кружку.
Он скептически вздыхает и кивает.
— Не знаешь.
Я смотрю, как он почесывает небритый подбородок.
Ну ладно.
Я хочу целоваться, пока от его щетины не заноют губы.
Хочу, чтобы на следующей неделе он меня трахнул.
Чтобы будил по ночам, прижимаясь твердым членом.
— Что ж, Сладкая Лола, тогда дай мне знать, когда поймешь, — говорит он.
Оливер кончиком языка облизывает губы и наблюдает, как я слежу за движением.
Он все обо мне знает.
Это тоже так просто?
— И все?
— И все.
Я понимаю, что он сейчас словно подошел на мою сторону на теннисном корте и осторожно послал мячик в центр.
— Все-таки ты придурок, — повторяю я, сдерживая улыбку. Я обожаю его, и так сильно. И эти всепоглощающие и нарастающие эмоции делают мои щеки горячими, а живот скручивают от удовольствия. Не знаю, смогу ли однажды решиться отпустить бортик и поплыть.
На панно изображена девушка, держащая в рука сверкающий метеорит.
Улыбаясь, Оливер подносит ко рту чашку кофе.
* * *Я засыпаю где-то в районе Лонг-бич, и когда Оливер паркуется недалеко от магазина, он меня осторожно расталкивает.
