Мамедназар Хидыров - Дорога издалека (книга первая)
— Их цель — разведка, — решительно определил Иванихин. — Силы наши разнюхать приезжали. Мира не будет, верь моему слову!
— Пожалуй, ты прав, — согласился я. — Поручаю тебе держать отряд в усиленной боевой готовности. А я побываю в ауле. Своих проведаю, и наших людей следует подбодрить.
В село мы с Ишбаем отправились вечером на конях. Наши оказались дома, никто не пострадал. Только перепугались все до полусмерти. Вдова дяди со страху готова была бросить все и бежать, куда глаза глядят, наших с собой звала.
— Но я не согласилась и ее отговорила, — рассказывала мне мать. — Я сразу поняла, что это ты со своими воинами выступил против Нары-мергена. Страшно стало, когда начали стрелять, а люди, побежавшие к пустырю Пир-Зорра, внезапно кинулись назад. Вот суматоха поднялась!
— Хорошо, мама, что вы не поддались панике.
— Ну, хоть теперь-то наступит мир?
— Трудно сказать. Надежда на это небольшая.
В комнату вошла Донди со своей матерью. Поздоровались, сели у очага. Я был счастлив, что вижу мою верную невесту живой и невредимой. И тяжкое предчувствие сдавило мне сердце: впереди бои, всякое может случиться… Мы молча смотрели друг на друга и переговаривались одними взглядами, так и не обменявшись в тот вечер ни единым словом.
Подошла пора уходить. Мы с Ишбаем встали, простились. Я пообещал наведаться завтра же. Донди проводила меня взглядом, полным тревоги и грусти.
Когда мы вышли за калитку, нас ждали Сапар, Бекмурад-Сары и еще несколько человек, среди которых был Сапаркель, мой давний товарищ. Мы недолго поговорили тут же, в темноте. Наши сторонники сообщили важные сведения: Баба-мергену в Керкичи рассказали о событиях в Бешире, и он собирается соединиться с Нары-мергеном, чтобы зажать нас в клещи.
— Командир-ага, — почтительно обратился ко мне Бекмурад, хотя был старше меня годами, — возьми нас в свой отряд! Оружие ведь осталось от убитых утром. А то как бы не вышло, что ваши силы слабее, чем у врага.
— Верно! — воскликнул Сапар. — Мы все хотим стать красными бойцами!
Мне было понятно настроение друзей. Но я тотчас про себя решил: рано, сейчас важнее другое.
— Нет, товарищи, — сказал я, — пока оставайтесь в ауле. События еще могут повернуться по-разному. Не исключено, что нам придется оставить Бешир, и тогда гораздо ценнее, если наши сторонники будут действовать в тылу врага. Сейчас тоже советую вам не слишком обнаруживать, что вы сочувствуете новой власти.
Мы еще с полчаса беседовали, я не без труда убедил друзей действовать осмотрительно и поддерживать с нами постоянную связь. Старшим группы назначил Сапара и ему в помощь Бекмурада-Сары.
…Наши часовые не дремали на постах. А лагерь спал после первого трудного боя, в ожидании новых сражений.
В ту ночь сон не шел ко мне: за день выпало столько тревог, впечатлений. Я стряхнул с себя смутную дрему на рассвете. Вышел из землянки, где располагались мы с комиссаром. Иванихин еще спал. В тугаях птицы завели предрассветные песни, небо было бирюзовым, догорали последние звезды. Сейчас дежурный начнет поднимать отряд. Повара уже хлопотали возле очагов, где закипали шурпа, чай. Внезапно прибежал дежурный, он же начальник караула:
— Товарищ командир! Мальчишку задержали на тропе от аула. Говорит, родственник ваш, идет с вестями. Привести?
— Давай! — распорядился я и пошел будить Серафима.
Ко мне привели Байрама, брата Донди. Он сообщил: на рассвете в аул ворвалась ватага вооруженных всадников, среди них Курбан-бай. Очень спешили куда-то на северную окраину села. Первой их заметила Донди, вышедшая кормить и поить корову. Тотчас побежала задами к Сапару. Вдвоем они решили немедленно известить меня, послали мальчика, велели передать все на словах.
Значит, враг действует быстрее, чем мы ожидали.
Медлить нельзя было ни минуты. В мгновенье ока подняли отряд на ноги. Решили дать людям позавтракать. Десяток бойцов во главе с Ишбаем отправили в разведку: наблюдать за дорогой, ведущей с юга.
Как выяснилось позже, сторонники эмира тайком отправили гонца к Баба-мергену. Загнав двух лошадей, он до полуночи достиг передового отряда вражеских сил в Керкичи. Состоялось короткое совещание главарей. У них имелись сведения, что от Чарджуя, на выручку гарнизону Керки, движется пароход с красными войсками. Наш отряд партизан-бухарцев был точно заноза, он мешал противнику поставить заслоны на правом берегу Аму. Поэтому четыреста всадников немедленно были сняты с позиций врага под Керки. Головной отряд возглавил спесивый и задиристый Курбан, сын беширского скряги Дурды-Суйтхора.
Бандиты на рысях ворвались в Бешир, поспешили на северную окраину. Тут, в одном из дворов, сошлись сторонники эмира. Неподалеку находилась мечеть. В ней посадили на подушки древнего старика — благочестивого Вахаб-ишана. От старости он впал в детство и уж едва ли разбирался в происходящем. Но нужен был его авторитет, влияние на темных людей. И старцу — согбенному, полуслепому, без зубов, с редкой желтобелой бородой — внушили, что он должен благословлять каждого, кто появится в мечети. А входящим заранее говорили: ишан, святой человек, знаменитейший повсюду в Лебабе, благословляет воинов ислама на битву с нечестивцами-большевиками. Оружие освящено и теперь принесет победу. Люди, кроме того, знали: движется войско Баба-мергена.
— Правоверные! — прискакав во двор, вопили сподвижники Курбан-бая. — Воспряньте духом! Сам его светлость эмир, Сеид Алим-хан, с несметным войском приближается к Беширу! Головные отряды уже на подступах к аулу! Вооружайтесь! Смерть богоотступникам!
Несколько десятков человек им удалось собрать. Тем временем главные силы бандитов показались на южной дороге, вдоль которой уже занял позиции наш малочисленный отряд.
Тот памятный для всех его участников тяжелый и неравный бой оказался для нас неудачным. Противник знал, что наша база — «зеленая крепость» — расположена в центре тугаев, и, видимо, намеревался окружить нас и уничтожить. Хорошо, что мы своевременно сумели разгадать замысел врага.
На восточной окраине аула наши лучшие стрелки и пулеметчики заняли прочную позицию в давно покинутом дворе, где построек уже не осталось, но зато сохранились толстые дувалы, из-за которых очень удобно было вести прицельный огонь. Пока приверженцы эмира занимали позиции в селе и на берегу реки, готовясь обстрелять пароход, я снял своих бойцов с опушки тугаев и отвел на базу. В это время воины, засевшие в заброшенном дворе, вели сильный огонь. Вражеские главари подумали, что именно там и сосредоточился весь наш отряд. А наши конники отходили скрытно на восток, к Ширин-Кую, где был назначен пункт сбора. Оттуда нам следовало двинуться в Бурдалык, куда, по расчетам, должен подойти пароход. Если не дождемся его, придется перейти на левый берег и временно укрыться на территории Советского Туркестана.
… Раз десять, наверное, в течение дня кидались бандиты с ревом и стрельбой к одинокому двору, из-за дувалов которого их поливали смертоносным ливнем свинца. У нас безотказно действовал «Кольт» и было вдоволь ручных гранат.
Стемнело. Ночью бухарцы, как правило, не атакуют. Воспользовавшись этим, наши воины, осуществлявшие огневой заслон, оседлали коней.
— За мной! — скомандовал я.
Бешир мы покинули. Из Ширин-Кую, где Иванихин уже собрал всех оставшихся бойцов, выступили на рассвете.
Опять по сторонам бескрайняя, унылая пустыня. Воду, фураж и продовольствие приходится беречь — мы совершаем глубокий обход, чтобы до самого Бурдалыка избежать встречи с врагом. Как я и ожидал, нас не преследовали — считали, что мы разбиты.
… Двое суток двигались, делая короткие привалы только на ночь и среди дня, когда зной становился нестерпимым для людей и лошадей. Думали, что обойдется без стычек, но на подходе к Бурдалыку заметили ватагу всадников. Те двигались без охранения, и наш головной дозор успел подать знак главным силам, а сам замаскировался и оказался вскоре в тылу у неизвестных. Мы укрылись за барханами. Кто приближается — враги или друзья? У нас не было сведений о каких-либо революционных силах в этом районе. Но, может, в Бурдалык прибыли красноармейцы из Чарджуя и на месте сформировали отряд из дайхан?
— Что делать, Серафим? — обратился я к комиссару, который, лежа рядом со мной, наблюдал в бинокль за приближающейся вереницей всадников в папахах, на разномастных лошадях.
— Если красные, наверное, с флажком бы двигались…
— А если задание — маскироваться до времени, как мы?
— Придется окликнуть. Давай, Коля! — и, обернувшись к цепи наших стрелков, коротко приказал: — Товарищи, готовьсь!
— Э-эп! — во весь голос закричал я, поднявшись на бархан и сразу выпалив в небо из маузера. — Здесь отряд ревкома Бухарской республики! Кто вы, отвечайте!
