Василий Добрынин - Станкевич
— М-мм, — улыбнулся Потемкин,
И она улыбнулась, неуверенно подозревая, что не совсем ее понял Потемкин.
— Тоже, — ответил Потемкин, — я тоже люблю ароматный, горячий напиток, и умею его готовить.
— Имя мое — Людмила! — призналась девушка.
— Спасибо, — неформально поблагодарил Потемкин, — рад это слышать
На столике появился кофе.
— Георгий, а Вы мне секрет не раскроете? — поинтересовалась Людмила.
— Раскрою.
— Не спросив какой?
— Я рискну.
— Вот так доверяете?
— Да.
— Привычка?
— Нет. Доверие лучше не делать привычкой.
— А-аа, — задумалась девушка, — это совет?
— Я так считаю. Но, если Вам будет на пользу, считайте, что это совет.
— Кажется, что на пользу… Хороший совет. Но, говорите, увидев, Вы все угадали… Не шутите?
— Нет. Я читал документы. А здесь сопоставил: начиналось все с Вашей находки.
— Так просто?
— Будь сейчас с Вами и Ральф, и еще было б проще.
— И был бы, да Ральф — не моя собака. Мы просто прекрасно ладим. Соседи хозяева Ральфа, часто, подолгу, бывают в командировках.
— А не ладили б Вы с собакой, и мы б не узнали друг друга.
— Да, не узнали б… — задумалась Люда, — Случайно все получается, просто…
— Случайно, однако не просто, на самом деле. Поэтому, все что услышу, — мне интересно, и делу на пользу.
— Уверена, жаль, далеко, не на сто! Извините…
— Уверенно можно сказать, что ни более четверти жизни мы делаем то, что разумно делать. Но разве приходит в голову выкинуть те, остальные три четверти жизни?
— Выкинуть? Вы убедили! Спасибо. Я так понимаю, не будет допроса?
— Не будет. Скажите все так, как хотели сказать, набирая номер. Вы же хотели?
— Да, скажу, если можно.
— Можно.
— Вам… Ну, в общем, я думала: факты безумные нас вдруг шокируют -это бывает? Бывает, — нам ли ходить далеко за примером? Шокируют, — значит их не должно быть! Несвойственны нам… Вопрос в том, почему мы творим их? Может, не нужно об этом? — робко спросила она.
— Если творим — значит мне это нужно, Люда... Я ждал только Вас. Говорите. — ответил Потемкин.
— Хорошо. Вам лучше меня известно, что возле колоний. в женской среде, бродит тьма историй, скажем так уму непостижимых. Любовных, тайных… Героини, нередко всего на один эпизод, — преподаватели, воспитатели детского садика, или напротив, женщины дерзкой какой-нибудь там, профессии. Ничего у них общего. Внешне… А причина тут не признаваема, но она… Она есть, она… — жестом искала опоры в воздухе Люда.
— Она осуждаема? — подсказал Потемкин.
— Да. Но очень проста: сексуальность, которой нас всех одарила природа. Вы понимаете?
— Да.
— Это касается зоны?
— Ее. Но и не только. Я не хочу Вас перебивать.
— Мужчины неволи, с моралью и нормами чаще всего «на ты». Они без комплексов. А ведь авантюра — как сладкий грех, привлекает женщину. Иногда только раз, один разок в жизни! На это есть тоже причины…
Ей было непросто вести потаенную тему.
— Нереализованность в чем-либо, — согласился Потемкин, — найдется у каждого…
— Об этом не говорят…
Но человек ее понимал, — она видела это. А если бы там, один понимал другого, не было б страшного преступления. Не было б смерти…
— Скрытная сфера -одно. — приближалась Людмила к истине, — И посторонний в ней не помощник. Но и, — не обойтись без другого! Не обойтись. А неудовлетворенность, не знаю, как у мужчин, а женщин — не охлаждает, а наоборот — как к свету, или может, на дно, — тянет к новому. Где-то же есть другое. Совершенного, может быть, нет, а новое — шанс найти есть. Понимаете, да?
— К свету, или на дно… Интересно понять Вашу мысль, Люда. Наш герой вошел в роль такого героя, попал, и угодил на тот свет?
— Да. Их застал третий. Спонтанно убил! Отсюда и расчленение — вынести, спрятать, — так, все-таки, проще. Есть порог ужаса, в человеке. Шагнул за него, спонтанно — все, сразу не остановишься! Труп? Ну, уж есть он — пленку назад не смотаешь! Теперь его резать, рубить — но, теперь уже надо! Логично?
— Логично. Скажите, — серьезно спросил Потемкин, — а это у Вас информация? Или версия?
— Я Вам напомню: «Все что услышу, мне может быть интересным, а делу на пользу».
— Да, — улыбнулся Потемкин, — я не забыл!
— Это версия! Вы так и думали?
— Не думал. Но перед Вами — человек, благодарный Вам!
— Спасибо. Я думала Вы пробурчите: «Спасибо. Был рад. До свидания»». А Вы это серьезно?
— Серьезно. Преступление, — это точка в конфликте. Для того, чтобы установить участников действа, — важно понять их мотивы. Если верно пойму их, — Потемкин ладони развел, — уже буду точно знать, где искать их, в какой среде. Ну? — ощущала Людмила, что он улыбается, и подняла взгляд навстречу, — Теперь Вы заслугу свою понимаете, Люда?
— Я постараюсь. Скажите, а версия неожиданна, да?
— Неожиданна. Честно скажу. Откуда она, не скроете?
— Приснилась, — просто сказала Людмила. — А Вы раскроете?
— В рифму… Жаль, не могу обещать. Не вправе… Но, если Вы правы, то трупов может быть два.
— Больше не находила я, ничего… — с юмором, чуть-чуть заметным, сказала Люда.
Потемкин заметил юмор, — Но если жива героиня, — это свидетель. Видите, Люда, неплохо…
Может быть, мысли ее и его, совпадали: жаль, все подвластно времени, все истекает… Выпит кофе, и сказано все.
— Ну, что, у нас все наверное, да, Георгий? Скажите, а я могу Вам еще позвонить?
— Можете.
— Спасибо, а Вы?
— Не получится.
— Нет, — возразила Люда, — получится!
Взяв листок, она написала на нем телефонный номер.
***
— Владимир Иванович.
— А, Потемкин, ну заходи! Ну, как? Ты что-то принес, или взять что-то хочешь?
— Угадали.
— Да, в любом случае, угадал!
— Взять хочу.
— Что ж, не факт, что я откажу. Выкладывай. Кстати, скажи, не устал от «Жемчужины»? Или, напротив, ты только крепчаешь?
— Напротив, крепчаю. Владимир Иванович. Я могу получить сведения о пропавших без вести? А именно — в марте этого года, и речь только о женщинах.
— Интересно. Город и область нужны тебе, да?
— Да, именно город и область.
— Проверять самому придется. С людьми говорить. Готов?
— Да, я готов.
— Что ж, давай так: зайди в наш ИЦ* (информационный центр). Знаешь где это? Да, в УВД. Найдешь там оператора Куликову Елену. Скажешь, что я просил, и она поможет. Но, вот что замечу, Потемкин, Жуляк, например, в числе пропавших не значился. Понял, к чему я?
— Да, — помедлил Потемкин, — я понял.
