Василий Добрынин - Станкевич
В ответ, по-военному четко, Потемкин ей сообщил, что участлив, умен, и готов, на ее условиях… В общем, пресек! И потерял… «Слышать надо уметь!» — он так и сказал себе — слышать. Не слушать, а именно слышать! Вот и сейчас, говорит человек…
— Та-ак… — Потемкин встряхнулся, — Андрей, где ты видел собаку?
Шел третий час ночи. Последний, темный час в летнюю ночь. Маршрут пролегал в далеко не жилом районе. Рядом — заросший пустырь и тыльная часть длиннющего забора ХАРЗовской* территории. (*Харьковский авторемонтный завод)
— Два раза уже проезжали. А ты не видел?
— Не обратил внимания…
— Гуляет собака. Овчарка. Хозяин при ней. Как-то странно, на поводке...
— Хозяин?!
— Да нет… — понял шутку водитель.
— Поехали в третий раз!
Те были там же. В отдалении, как в тени, но замеченные милиционерами, стояли хозяин и, на поводке, овчарка.
— Вот видишь: прогулка, а он все торчит, в том же месте…
— Как на посту?
Из отдаления, по свету фар, не видно, что за машина, — понимали милиционеры.
— Подвези, я хочу поздороваться с ними, — попросил Потемкин.
Почти не сбавляя хода, УАЗ махнул через низкий бордюр, и покатил, косолапя, прямо по пустырю.
— Да не так же буквально! Черт… — спохватился Потемкин.
Внезапно все это увидев, человек машинально отпрянул, и видно, хотел уйти.
— Минуту! — стараясь не крикнуть, сказал просто погромче, Потемкин. Крик, в такие секунды — как провокатор. — Милиция!
— Да, — человек отозвался, — увидел уже…
— У кого же из вас такой скверный характер? — спросил, подходя, Потемкин, — У Вас? Или у него?
— А-а, чего это вы, ребята?...
— Кого из вас, — уточнил Потемкин, — в такой час на прогулку тянет?
— Да, вот, собака большая, — с ней, как раз, лучше бы ночью. Спокойней.
— Постоянно гуляете здесь?
— Да-а…
— И все по ночам?
— Ну-у… По-всякому.
— Я думал Вы ждете кого-то?...
— Да нет, кого ждать?... — рассеяно, мельком, глянул хозяин собаки, по сторонам. Потемкин заметил это. А по кобуре пистолетной взгляд скользнул недостаточно быстро, чтобы назвать его равнодушным. «Досадует? Из-за чего же?», — не знал Потемкин.
— А напарник мой говорит, — не торопился он, — что Альфе его, гулять по ночам не приходит в голову, даже если хозяин не спит.
— А что, мне гулять нельзя? — металл вдруг прорезался в тоне хозяина, — Пусть даже с собакой?. Или, может, собака не та?
— А у Вас нет проблем?
— Никаких!
— Тогда гулять можно.
«Курил много! — заметил Потемкин: окурки белели свежие, в темной траве. — Так бывает, когда волнуются, и долго ждут…».
— С такой-то охраной, за Вас можно не переживать! Что ж, поедем мы дальше. Поедем… А Вы не скучайте!
— Не буду! — проворчал облегченно, владелец собаки.
— Третий раз, говоришь? — уточнил Потемкин. УАЗ скользнул на асфальт.
— Ну да, — отозвался напарник.
— На поводке… В это время? Вокруг никого…
— Похоже, — она в незнакомом месте…
— Я это спрашивал, помнишь?
— Да, «Постоянно» гуляет там! -он. так сказал.
— Я тоже так понял: она — в незнакомом месте!
Потемкин достал носимую радиостанцию.
— А машины не было?
— При них? Не видел.
— За поворотом сбавь ход. Я сойду, а ты слушай рацию.
— Ты куда?
— Поищу машину.
— Ну, хорошо.
— Только плавней, не пищи тормозами, и дверцей, за мной, не хлопай Стань поодаль, только теперь буквально. Машину спрячь.
— Сделаю.
— Но, Андрей, любую машину, которая двинется по пустырю — задерживай.
— Я задержу.
Потемкин бывал на территории автозавода, и сверив расположение объектов, свое, и «ночного гулены», прикинул — а где может быть машина? Ее может не быть: не было вообще. Но: так или нет, — Потемкин должен знать точно. Это его территория, его маршрут!
Надо быть в край осторожным. Собака ведь не замедлит — выдаст. Явных следов от колес по траве, не видно. Но, куда она денется? Там, на асфальте — Андрей. А вот люди?. Взгляд беспокойно блуждал окрест, и неровно стучало сердце. Неизвестно, что будет? Когда? Здесь все может быть! А может — просто, уляжется ритм сердечный, — окажется ситуация предполагаемой. Глянет на небо Потемкин, вздохнет, и вернется к машине…». Но неопределенность вот здесь и сейчас — в сто раз лучше мук от переживаний по утраченному звонку! Здесь родная стихия, Потемкин ее понимал.
«Ждать недолго, ага!» Все так же бросал и бросал, человек в том же месте, окурки. «Мы ему повода переживать не оставили: «С такой-то охраной! Поедем мы дальше…». «Не скучай!», — значит не до тебя. Нет до тебя — никакого дела!». Заждался кого-то, а темнота ждать не будет, она на исходе!
— Ты как? — пряча в руке микрофон, осторожно спросил Потемкин.
— Нормально, — ответил Андрей.
— Я за ними, в тылу. Приглядываюсь…
— Понял.
— Я отключусь, позову, если надо…
Динамик Потемкин выключил и тщательно убедился в этом.
«Пожалуй, мне надо увидеться с Вами…» — вспомнил Потемкин. Первый звонок, за четыре месяца. Такой срок, неуверенность тона, — решение принималось не сразу: в переживаниях долгих. Значит есть он — предмет этих переживаний, известен звонившему не понаслышке. И Потемкин был найден не потому, что Потемкин, а потому, что он занимается «по расчленению трупа». Ведь так?»
Собака насторожилась. Бросил окурок и огляделся хозяин. И оба направились вглубь пустыря, на Потемкина. Потемкин припал до земли, — чуть не носом в землю. В этом не было пользы, почти никакой. Хозяин, — пусть только Потемкин не пискнет, — пройдет даже и по нему. А он не пискнет, Потемкин! Зачем? Собака и так найдет!
На равной дистанции с теми, кто двигался с фронта, Потемкин на слух уловил приближение с тыла. «Эпицентр!» — мелькнуло в мозгу. Сойтись, очевидно, могли все на одном рубеже — на котором «припал» Потемкин. Даже вякнуть Андрею по рации было нельзя — по причине сохранности, как можно дольше, гробовой неподвижности и тишины…
«Аккурат попал!» — сделал вывод Потемкин. Те, что спереди: двое знакомцев, двигались побыстрее. «Наоборот бы, а?» — пожалел Потемкин. Покурить бы сейчас, успокоить нервы… А он уже и дышать перестал!
«Двое, кажется, сзади, — угадывал он, и по шуму определил, — с поклажей!.
Ничего себе! — «Может, собака не та?!» — вспомнил он, — Ох, еще как она -та! — посмеялся он про себя. И как загнанный в угол, уже не сводил с нее глаз.
Хозяин поглядывал на дорогу и по сторонам, а пес понимая на слух направление, торопил вперед. «Быстрее закончим, — полагал ум собачий, — скорее покинем пустырь!».: Собаки бесхитростны — замыслы хитрые, места не знают в их преданных и бессловесных душах.
