Переплетенные судьбы (ЛП) - Робертс Тиффани

— Она навсегда останется частью моей жизни. Я люблю ее.

— Любовь? Что ты знаешь о любви? — Вэнтрикар остановился в метре от своего сына, выражение его лица стало жестче. — Неужели ты стал настолько мудрым в свои четырнадцать лет, что думаешь, будто знаешь, что такое любовь?

Волкеру не нравилось, каким маленьким он чувствовал себя в тот момент, но он не показал этого.

— Я достаточно взрослый, чтобы знать, отец. Не твое дело говорить мне, что я чувствую.

— Теперь я понимаю, почему ты попросил меня добыть камень балус, — плечи Вэнтрикара поднялись и опустились, когда он сделал глубокий вдох. — Ты молод и сбит с толку, Волкер. Это не более чем этап. Вскоре ты пройдешь его, а когда станешь достаточно взрослым, найдешь себе пару-волтурианку. Желательно, с респектабельным кхаларом.

— Мой кхал отреагировал на нее при нашей первой встрече, — сказал Волкер, сжимая кулаки, — и реагирует каждый раз, когда я ее вижу.

— Отличительный признак запутавшегося ребенка, — ответил Вэнтрикар, но в его голосе прозвучала нотка неуверенности.

— Сегодня вечером я отдам ей камень балус, отец, и вместе с ним — свое обещание.

— Мне было на десять лет больше, чем тебе сейчас, когда я подарил твоей матери камень балус и свое обещание. Я рассказал тебе о той ночи не для того, чтобы ты мог вот так все извратить. Это слишком серьезно, и ты слишком молод, чтобы понять это.

— Я все равно это сделаю.

— Ты будешь делать то, что я скажу. Через шесть лет придет твое время служить, и ты займешь гражданскую позицию, которая принесет честь нашему кхалару. Когда ты будешь готов, ты найдешь свою настоящую волтурианскую пару, и как только ты наберешься достаточного опыта, ты присоединишься ко мне в моей работе. Это то, для чего ты рожден. Это время на Терре — урок дипломатии с инопланетным видом, ничего более.

Гнев бушевал внутри Волкера подобно ревущему урагану. Он обжигал его кожу и посылал дрожь по конечностям, заставлял внутренности скручиваться, а грудь сжиматься. И все же, зачем утруждать себя выражением этого гнева? Вэнтрикар слушал, когда говорил Волкер, но никогда не слышал его.

— Мы можем идти, пожалуйста? — спросил Волкер.

С тяжелым вздохом Вэнтрикар поднял руку и махнул Волкеру следовать за ним.

Они прибыли в резиденцию Мура пятнадцатью минутами позже — с опозданием на целую пятьдесят одну минуту. Вдоль подъездной дорожки выстроились автомобили на воздушных подушках, вероятно, присутствовали десятки гостей, что только сделало непунктуальность Волкера еще более заметной.

Волкер выскочил из их машины — Сайфер следовал за ним по пятам — до того, как водитель полностью остановил ее, захлопнув дверь, несмотря на замечания отца. Его сердце забилось быстрее, а желудок скрутило узлом от предвкушения, когда он спешил ко входу в поместье.

Сайфер бежал рядом с ним.

Гирлянды огней были развешаны на деревьях и между фонарными столбами вдоль подъездной аллеи, отбрасывая желтоватое свечение вопреки сгущающимся сумеркам. Двери большого дома Муров были открыты, по бокам стояли охранники, и небольшие группы гостей свободно входили и выходили. Волкер и Сайфер протиснулись между двумя такими группами по пути внутрь. Ни Волкер, ни инукс не смутили взгляды взрослых, которые, казалось, были расстроены тем, что подросток не отошел в сторону с почтением, когда они проходили мимо.

Интерьер был украшен такими же светильниками, как и снаружи, их свечение придавало новый блеск полированным стенам и полу. Хотя это был детский день рождения, большинство гостей были взрослыми, одетыми в изысканные костюмы и платья. Волкер узнал многих из них по дипломатическим кругам своего отца. Собравшись небольшими группами, они болтали, потягивали вино и закуски с подносов, которые разносили слуги.

Это было все, что, по словам Киары, ей не нравилось в подобных делах, и все, чем всегда становились ее вечеринки по случаю дня рождения — мероприятия, лишь поверхностно прославляющие ее.

После недолгих поисков он нашел ее в одной из больших комнат для собраний, стоящей с тремя другими детьми — двумя девочками и мальчиком, вероятно, отпрысками терранских чиновников, занимающих высокопоставленные должности. Однако, как всегда, все внимание Волкера привлекла Киара. От ее вида у него перехватило дыхание. Каждый раз, когда они встречались, она выглядела немного старше и немного красивее.

На ней было пышное белое платье, а волосы, украшенные серебряными вкраплениями, которые переливались в свете огней, были собраны сзади в тугой пучок. Хотя ее губы были приподняты в теплой улыбке, Волкер заметил тонкий, печальный огонек в ее глазах.

Он был причиной этой печали.

Волкер шел к ней. Он должен был поднять ей настроение, показать ей, что он сдержал свое слово, что он пришел, что он всегда будет приходить к ней. Но он внезапно остановился, когда терранский мальчик рядом с ней потянулся к ее руке.

Что-то вспыхнуло внутри Волкера, что-то горячее и бурлящее. Он стиснул зубы и сжал руки в кулаки, когда странная, вибрирующая энергия потекла по его кхалу. Его взгляд остановился на руке мальчика, когда та коснулась руки Киары.

Мальчик не имел права прикасаться к ней, не имел права держать ее за руку. Контакт был слишком откровенным, слишком фамильярным, слишком… интимным.

Киара нахмурила брови. Ее большие темные глаза опустились на пальцы мальчика, которые обхватили ее руку, но Сайфер бросился к ней, прежде чем она успела отреагировать дальше. Инукс издал взволнованную трель.

— Сайфер! — Киара повернулась к прибывшим, убирая свою руку из ладони мальчика, и ее лицо просияло. После мгновения поиска в толпе, ее взгляд нашел Волкера. Ее улыбка стала шире, и радость погасила печальный огонек в ее глазах.

Ощущение пульсации в кхале Волкера продолжалась, теперь ее сопровождало знакомое тепло.

Моя Киара.



Киара схватила в охапку свою прозрачную юбку, приподняла ее, чтобы дать немного свободы ногам, и побежала к Волкеру, не оглядываясь на других терранских детей. Ее родители были бы шокированы ее манерами, но ей было все равно.

— Волкер! Ты пришел.

Он раскрыл объятия, и Киара бросилась к нему. Он тихо застонал от удара, но обнял ее так же крепко, как и она его.

— Извини, я опоздал, — сказал он по-английски. Его акцент придавал словам неповторимую нотку.

— Все в порядке. Теперь ты здесь.

Она отступила и запрокинула голову, чтобы посмотреть на него снизу вверх. Хотя он всегда был выше ее, за последний год он значительно вырос и теперь опережал Киару почти на треть метра. И в последнее время его рост заставил ее почувствовать себя… по-другому. Ей нравилось, как он возвышался над ней, как его руки охватывали ее, когда они обнимались. Он заставлял ее чувствовать себя в безопасности, защищенной, окруженной заботой.

Сердце так сильно колотилось о ребра, что Киара могла поклясться — оно вот-вот вырвется на свободу. Волкер был одет в белую официальную одежду волтурианцев, туника подчеркивала узкую талию. Высокий воротник придавал ему элегантность, а удлиненные сапоги и облегающие брюки делали его еще выше, чем он был на самом деле.

Он был таким красивым. Эмили и Диана, девушки, которых она только что оставила позади, тоже так думали. Киара знала, что они, вероятно, прямо сейчас глазели на него. Он им нравился, и ее всегда злило, когда они говорили о нем.

В конце концов, Волкер принадлежал ей.

На случай, если у других девушек остались какие-то сомнения по этому поводу после объятий Киары и Волкера, она взяла его за руку, переплетя их пальцы.

— Киара? — спросил Эдвард сзади.

Она оглянулась через плечо и увидела приближающегося Эдварда. Она застонала.

— Кто он такой, Киара? — не отставал Эдвард.

Не сказав больше ни слова, Киара побежала, таща Волкера за собой. Она нырнула под подносы официантов, проскользнула мимо беседующих гостей и, делая вид, что не слышит Эдварда, поспешила через зал. Она рассмеялась, когда возбуждение разлилось в груди, подталкивая ее двигаться быстрее. Волкер никогда не отставал, никогда не спрашивал, что она делает. Он доверял ей. Это было приятно.