Прирожденный грешник (ЛП) - Кенборн Кора
Насколько им известно, я Мария Диас, дочь кубинских иммигрантов. Они улыбаются своими пластиковыми улыбками, поправляют свои светлые волосы и берутся за руки со мной, притворяясь, что не знают точно, на что я способна.
Они это делают. Они просто предпочитают запирать это за своими закрытыми загородными домами.
Страх — обманчивый духовный проводник.
Заворачиваясь в простыню, я откладываю все подальше, чтобы разобраться с этим позже. Всегда позже. Я не могу позволить великому Санти Каррере, моему старшему брату и очевидному наследнику империи моего отца, увидеть слабость.
Потому что не дай Бог мне иметь хоть какое-то право голоса.
Санти оставил меня одну в Мехико два года назад, чтобы приехать в Америку и взять под контроль распространение кокаина в нашей семье в Нью-Джерси. Никто не спрашивал меня, чего я хочу.
Оставайся в Мексике и выходи замуж за хорошего парня, Лола.
Ну и к черту это.
С тех пор, как ушел мой брат, я перевернула небо и землю, чтобы последовать за ним, что включает в себя то, что я каким — то образом убедила своих чрезмерно заботливых родителей разрешить мне учиться в колледже в самом сердце зоны боевых действий.
Направляясь в ванную, я включаю душ на полную мощность. Вода еще не успела нагреться, как я захожу внутрь, позволяя ей смыть мои грехи. Даже те, о которых я не жалею.
По крайней мере, их делала я.
Контроль и свобода — вот два слова, которых я жаждала, но мне отказывали в течение многих лет. Равные возможности, может, и являются правом в Штатах, но там, откуда я родом, все не так однозначно.
Не то чтобы женщины не имели власти в моем мире. Я просто не являюсь частью этого эксклюзивного клуба.
Я дочь Валентина Карреры. Невинный сьелито короля — его маленькое небо. Я слишком хрупкая, чтобы быть запятнанной кровью, пачкающей руки каждого члена моей семьи. Боже мой, я даже не могла пересечь границу и поступить в колледж без двух огромных телохранителей и моего брата, прячущегося за каждым чертовым деревом.
Может быть, именно поэтому я это и сделала.
После того, как я выхожу из душа, мои мысли кружатся вихрем, когда я спешу натянуть пару свободных шорт и наименее мятую рубашку, которую могу найти.
Я прикусываю губу, пока вытираю полотенцем волосы. Мой бунт прошлой ночью был глупым, но волнующим. Я старалась не высовываться с тех пор, как приехала в кампус, поэтому, когда моя подруга Эйвери предложила выпустить пар, я была полностью согласна.
Вечеринка? Черт возьми, да. Выпивка? Принеси это. Богатые мальчики? Еще лучше.
Затем она произнесла его имя.
Сэм Колтон.
Надеваю сандалии, хватаю телефон и ключи от машины и выбегаю за дверь, мое похмелье и покалывающая кожа уже забыты. Вместо этого моя голова заполняется парой настороженных темных глаз.
Глаза такие черные, что я не уверена, есть ли у этого начало или конец. Просто бесконечная ночь.
Перепрыгивая через две ступеньки за раз, я слежу за временем, пока мчусь через парковку к своему белому BMW. Я уже на полпути к цели, когда прохладный ветерок касается моего затылка, заставляя меня сбиваться с шага.
Слова моего отца звенят в моих ушах, как церковный колокол. Всегда доверяй своим инстинктам, сьелито.
— Там кто-нибудь есть? Спросила я
Конечно, никто не отвечает. Большая часть кампуса все еще отсыпается с похмелья. И все же мои ноги отказываются двигаться, прикованные к земле фатальным любопытством.
Я знаю все о статистике нападений на кампусах. Я — главная мишень.
Одинокая молодая девушка…
Вокруг никого, кто мог бы услышать ее крики о помощи…
Эта мысль должна пугать меня, но это не так. Она меня возбуждает. В воздухе витает что-то знакомое. Что-то запретное и опасное, но в то же время дразнящее и манящее.
Крепче сжимая брелок, я навожу большой палец на тревожную кнопку. — Вот и все, — бормочу я, качая головой. — Больше никакого алкоголя.
Сев за руль, я запираю дверь и прерывисто вздыхаю. Я не могу избавиться от ощущения, что за мной наблюдают.
Преследуемая.
Преследуемая.
Как будто каждое мое движение — это хореографический па в чьем-то другом танце.
— Ты теряешь самообладание, Каррера. Заводя зажигание, я поворачиваюсь, чтобы выехать с парковки, когда рана на животе начинает болеть под грубой повязкой, которую я наложила ранее. Уголки моего рта опускаются, моя минутная эйфория угасает от этого мрачного напоминания.
Мне следовало предложить пойти на другую вечеринку, но я этого не сделала. Хотя я знала лучше. Хотя меня предупредили.
— Держись подальше от Сэма Колтона, chaparrita1. Он опасен.
Я закатила глаза, когда мой брат сделал свое предупреждение. Как мог самый горячий и популярный парень в кампусе быть самым опасным для моего здоровья? Что, черт возьми, он знал о нем такого, чего не знала я?
Искушение — это ловушка с наживкой. Прошлой ночью я подкралась ближе, зная, что в ту секунду, когда я прикоснусь к запретному лакомству, малейший нажим на спусковой крючок свернул бы мне шею.
Но в нем есть что-то такое… Что-то настолько завораживающее, что стоит рискнуть.
Опасность — самый вызывающий привыкание наркотик, и Сэм меня зацепил.
Глава Пятая
Лола
— Не голодна? Мой брат приподнимает бровь, глядя на меня через маленький столик.
Я опускаю взгляд на свою нетронутую тарелку. — Я не люблю пиццу.
Тьфу, почему он выбрал итальянский ресторан? Благодаря нашему отцу у него больше денег, чем у всего Нью-Джерси вместе взятого, и все же мы сидим здесь, в какой-то ужасной пиццерии в торговом центре.
— Чушь собачья. Твои любимые блюда с ветчиной и ананасами.
У меня сводит живот. — Санти, пожалуйста. Я кладу салфетку на тарелку, и, спасибо за то, что она скрывает слой жира. — Может, ты уже прекратишь?
— Нет. Он одаривает меня убийственной ухмылкой.
Я морщу нос от отвращения. Если бы мы не были в общественном месте, я бы врезала ему прямо по физиономии. Вместо этого я пристально смотрю на него. — Я заболела, ясно? Скрестив руки на груди, я плюхаюсь в кресло. — Думаю, у меня грипп.
— Ты пахнешь, как последний звонок. Мой старший брат наклоняется вперед, золотые искорки в его глазах обвиняюще мерцают. — Единственное, что у тебя есть, — это похмелье. Я подпрыгиваю, когда он хлопает ладонью по столу. — Что я тебе говорил о последствиях употребления алкоголя в присутствии незнакомых людей?
— Что я могла бы повеселиться?
Рука Санти сжимается, вена на виске пульсирует с каждым скрежетом зубов.
Господи, он вылитый папа.
— Ты испытываешь меня, chaparrita, — мрачно предупреждает он.
Я съеживаюсь от его детского прозвища для меня. Коротышка.
— Тебе может быть больно, — продолжает он, делая паузу для медленного вдоха. — Куда ты ходила прошлой ночью? Фелипе из-за тебя отрубят яйца.
У меня отвисает челюсть. — Что? Почему?
В его глазах вспыхивает неумолимая правда, которую не могут скрыть никакие пограничные стены. — Он один из твоих личных охранников, Лола. Папа связан с тобой напрямую, не считая меня. Что, по-твоему, могло произойти, когда ты бросила его прошлой ночью?
О черт.
В том-то и дело, что я не подумала. Наш отец достаточно безжалостен, но когда дело касается меня, он бесчеловечен. По какой-то причине я включаю в нем переключатель, который даже мама не может контролировать.
Фелипе — заноза в моей заднице, но он не заслуживает папиного гнева.
— Я позвоню папе. Я тянусь за телефоном, мои руки так сильно дрожат, что я чуть не опрокидываю стакан с водой. — Я скажу ему, что это была моя… — Я резко выдыхаю, чувствуя, как горит нежная плоть рядом с моим бедром. — Моя вина, — заканчиваю я слабо. Опустив взгляд, я пытаюсь найти кодированный контакт моего отца в своем телефоне.
