Тени тебя (ЛП) - Кэтрин Коулс

Может, он вышел в сарай. Не могу отрицать — во мне вспыхнула крохотная искорка разочарования. Но я ее проигнорировала и направилась в спальню.

Я застыла, едва босые ступни коснулись ковра. Роан стоял у окна, голый по пояс, на нем были только форменные брюки, низко сидящие на бедрах. Я чуть язык не проглотила.

Он медленно повернулся, и его взгляд разгорелся, скользя по моему телу.

Я тоже не упустила случая насладиться видом. Широкие пласты мышц, легкий загар, редкие волоски, дразнящие на груди и уходящие тонкой дорожкой под пояс брюк.

— Вся чистая, Нежное Сердце?

Голос Роана был как жидкий дым, от него пальцы ног вжались в ковер, пока я заставляла себя поднять взгляд к его лицу.

— Да.

Он двинулся ко мне, как зверь, выслеживающий добычу.

— Мне это нравится, — пальцы Роана перехватили шелк моего халата.

— Он мягкий, — объяснила я очевидное.

— Не такой мягкий, как это, — рука Роана скользнула под ткань и едва коснулась кожи на груди.

Дыхание у меня запнулось.

— Мягче шелка. Как лепесток, — его голова наклонилась, и губы прошли по разрезу халата.

Я зацепилась пальцами за пояс его брюк — нужно было за что-то держаться.

Руки Роана спустились к поясу на моей талии. Он медленно потянул его, и халат разошелся.

— Чертовски прекрасна. Даже лучше, чем я мог представить.

Жар тяжело осел внизу. Соски в прохладе заострились под его взглядом.

Роан очертил пальцем один кончик. Тот еще сильнее затвердел, тянулся, искал его прикосновения.

— Ты мне доверяешь, Нежное Сердце?

Вопрос для такой, как я, — со слишком большим грузом. Я прошла не одну битву. Теряла все раз за разом.

Но я глубоко вдохнула и сказала ему правду:

— Да.

Может, это делает меня дурой. А может, смелейшей женщиной на свете. Но я знала одно: у Роана было все — мое тело и душа.

Его глаза вспыхнули синим огнем, и пальцы нашли шелковый пояс. Он вынул его из петель и перекинул через широкое плечо.

Мои брови удивленно сошлись, но ненадолго, потому что в следующую секунду Роан избавил меня от халата. Он сполз на пол, и Роан шумно втянул воздух.

— Я мог бы смотреть на тебя вечно.

Его палец провел по моей сердцевине, взгляд затуманился.

— Уже все ноет?

— Да, — будто Роан навел на меня дымку правды.

— Посмотрим, что с этим можно сделать, — в глазах снова полыхнуло. — На кровать.

Его голос щелкнул как кнут, требуя подчинения.

Между бедер вспыхнула теплая волна.

Я медленно подошла к кровати и опустилась на край.

Роан смотрел, как на самое завораживающее зрелище в своей жизни:

— Ложись.

Я прикусила губу и послушалась.

— Руки над головой.

Дыхание стало чаще, давление между бедрами нарастало. Я подняла руки.

Роан обошел кровать сбоку, его взгляд сцепился с моим:

— Ты точно мне доверяешь?

— Всегда.

Синий в его глазах завертелся, потеплел, стал отчаянно жадным — и, может быть, совсем чуть-чуть влюбленным.

Роан снял с плеча пояс халата и привязал мои запястья к кованой спинке. Шелк натянулся, сердце забухало в ребра. Все стало ярче, острее.

Он смотрел на меня сверху вниз:

— Посмотри, какая красивая. Спина изогнулась, — его палец прошел по дуге. — Грудь — как на ладони, чтобы я попробовал на вкус, — его губы сомкнулись на соске, и он сильно потянул его.

Из моих губ сорвался стон. Разряд ударил от соска к клитору, и я сжала бедра.

— Нужен я? — проворковал он.

— Да, — выдохнула я.

Роан выпрямился мгновенно и, шагая к изножью, расстегнул ширинку:

— Хотел тебя подразнить. Заставить ждать. Но мне нужно быть внутри тебя.

Значит, на свете есть бог.

Он сбросил брюки и снова двинулся ко мне, хищно. Его ладонь легонько скользнула по внутренней стороне бедра:

— Готова?

Я раскрыла рот, чтобы ответить, но пальцы Роана вошли в меня, и из горла вырвался только жалобный звук.

Он оскалился:

— Вот моя девочка.

От этих слов меня сжало внутри.

Роан выругался и выскользнул пальцами:

— Играешь с огнем.

Я улыбнулась во весь рот:

— Не боюсь обжечься.

Глаза Роана сверкнули, и он забросил мои ноги себе на талию. Через секунду вошел. Без предупреждения, просто взял. И, Боже, это было всем.

Веки затрепетали, я пыталась впитать каждое ощущение.

— Э-э, нет, — одернул Роан. — Глаза не закрывай. Я хочу видеть каждую каплю наслаждения, в которой ты тонешь.

Я заставила себя распахнуть взгляд, пока он уходил глубже. Руки дергали путы, жаждали свободы, дотянуться до Роана. Ощутить его. Но невозможность двигаться только обостряла все остальное.

Роан изменил угол, проходя еще дальше. Я заскулила, но не закрыла глаз.

Его рука скользнула между нами, палец нашел тот самый пульсирующий узелок.

Я вцепилась в шелковый ремень изо всех сил, когда он выгнулся еще глубже. Потом палец нажал.

Без предупреждения, без раскачки — меня прорвало. Света вспыхнули перед глазами, мышцы встали струной.

Роан выругался, опустошаясь во мне, а я принимала все. Волна за волной накатывали удовольствия, пока я не обмякла, и Роан рухнул на меня.

Я пыталась унять дыхание:

— Кажется, ты только что довел меня до инсульта.

Роан чуть отстранился, на губах заиграла улыбка:

— Считаю это комплиментом.

— Самодовольный.

— Нет, — он уткнулся носом мне в шею. — Просто одержим твоим телом. Сделаю своей миссией — изучить каждый миллиметр.

37

АСПЕН

Я сделала глоток кофе и принялась за любимое утреннее зрелище — завтрак-шоу с участием Роана. Жгуты мышц на его предплечьях напрягались и перекатывались, пока он ловко переворачивал омлет. Потом он взялся за вторую сковороду и повторил то же самое снова.

Это был мой любимый способ встречать утро — смотреть на Роана и слушать, как Кэйди делится планами на день. Неделя перетекла в две, и мы все просто… держались.

Новых убийств не было, и большинство репортеров уехали. Все, кроме Орэна и двух подкастеров — Стивена и Тайсона. Обычные СМИ поняли, что здесь нет сюжета. По крайней мере, такого, к которому им был бы доступ. И местные перестали глазеть — любопытство осталось, но без грубости, давая мне пространство.

И все же Роан остался.

Он ни разу не заговорил о возвращении в свою хижину. И больше не ночевал на диване. Кэйди это нисколько не смутило — ей просто нравилось, что ее лучший друг рядом.

— Что ты там высматриваешь, мама? — спросила Кэйди, прожевывая яйцо.

Щеки у меня вспыхнули.

— Люблю смотреть, как Роан делает омлеты.

Она энергично закивала:

— Я тоже. Он делает это движение когда переворачивает, и они такие вкусные.

Роан бросил мне самодовольный взгляд, ставя тарелки.

— Самоуверенность — это некрасиво, — крикнула я ему.

— Что такое самоуверенность? — спросила Кэйди.

— Это когда человек слишком высокого мнения о себе, — объяснила я.

Она сморщила нос:

— Голова у мистера Гриза выглядит нормальной.

Роан усмехнулся, ставя передо мной тарелку и целуя в висок:

— Видишь? Я идеален.

Я недовольно хмыкнула.

— Ты звучишь как мистер Гриз! — захихикала Кэйди.

Роан рассмеялся громче.

И я знала — этот смех мне никогда не надоест. Глубокий, живой, настоящий — он окутывал меня самым теплым объятием.

Смеяться ему в последнее время становилось легче. И чаще. Но я не принимала ни одного смеха как должное.

Я откусила кусочек омлета и застонала — овощи и сыр взорвались на языке идеальным сочетанием.

Роан наклонился ближе:

— Продолжай издавать эти звуки и мне придется увести тебя в сарай до школы.

Лицо у меня загорелось, взгляд метнулся к нему. Нам приходилось проявлять изобретательность, чтобы выкроить время для нас, но мне было плевать.

— Я люблю сарай, — прошептала я хрипловато.